Вечная поэзия - 13

Из цикла "Вечная поэзия" (венок подражаний, 13)

Эдгар Аллан По (1809-1849) в переводе В. Бетаки (1930-2013)

Ворон

Это стихотворение, в многочисленных переводах (см. https://lib.ru/INOFANT/POE/crown3.txt), оказало влияние на русскую поэзию не меньшее, чем любое произведение, написанное на русском в оригинале. Его знают "все", при этом не обращая внимание на некоторые тактико-технические данные русских версий. Собственно, что описывается в оригинале? Герой пьет после личной трагедии, и к нему является со знанием дела описанная - особенности стиля жизни автора хорошо известны - белочка в виде ворона, в речах которого пьяному слышится то, что он хочет слышать. Автор, всё-таки великий поэт, для данногo текста нашел прекрасное, осмысленное звукоподражание из лексикона ворона; благодаря таким стилистическим находкам текст и стал классическим. Я не знаю, о чем надо было думать, чтобы упустить аллитерацию и перевести "nevermore" как "никогда" (Мережковский, Бальмонт, Брюсов, Муратов). Поэты Серебряного века, похоже, никогда ворон... да, да, воронов, конечно - не встречали. Оставить в русском тексте оригинальное английское словo (Зенкевич, Аминов) - это неприличная беспомощность. Только Бетаки нашел стилистически приемлемый вариант: "Не вернуть!" Вот отсюда и будем исходить.   
               
                Ворон

            Мрачной полночью бессонной, в ситуации говённой,
            В блоги древние вникал я и, стремясь постичь их суть,
            Над унылым политсрачем задремал, как вдруг означил
            Что-то кто-то стуком в двери - или чудится чуть-чуть?
            "Нет! Наверно, этот кто-то хочет в гости заглянуть,
                Просто в гости, кто-нибудь!"

            Так отчетливо я помню - был канун Армагеддона,
            Ад пытался прямо в морду алым отсветом сверкнуть,
            На просторах интернета не предвиделось ответа,            
            А кровавого навета уж обратно не вернуть,
            Без империи, чье имя мог бы черт мне нашепнуть
                Под землей, когда-нибудь.

            Молча вслушавшись в молчанье, я сказал без колебанья:
            "Господин или товарищ, тут случилось мне вздремнуть,
            Не расслышал я вначале, так вы тихо постучали,
            И кому вы настучали..." И решился я взглянуть,
            Распахнул пошире двери, чтобы выйти и взглянуть, -
                Тьма, - и хоть бы кто-нибудь!

            Я стоял, во мрак вперяясь, грезам праздным предаваясь
            (Только верная текила позволяет так дерзнуть),
            Ночь презрительно молчала, тишина не отвечала,
            Ба! Вдруг слово прозвучало - кто мне мог его шепнуть?
            Я сказал "Россия!" - эхо мне ответ могло шепнуть...
                Эхо - или кто-нибудь?

            Принял я еще на рыло... вдруг, расправив гордо крылья,
            Перья черные взъероша и выпячивая грудь,
            Шагом вышел из-за штор он, охуеть, двуглавый ворон,
            И, наверно, счел за вздор он хоть одной башкой кивнуть.
            Сел на бюсту Карлы-Марлы, сел и мне забыл кивнуть,               
                Сел - и хоть бы что-нибудь!

            В перья черные разряжен, был он мрачен и вальяжен,
            И на стол, непринужденно, он уже успел насрать.
            "Право, наворочен с виду, не сочти, брат, за обиду,
            Вот не мог бы чёрт попроще нас отседова забрать?
            Ты скажи мне, как ты звался там, где грешников карал?"
                Каркнул ворон: "Ни хера!"

            Я не мог не удивиться, что услышал вдруг от птицы
            Человеческое слово, и не понял, чья игра,
            Но поверят все, пожалуй, что обычного тут мало:
            Где, когда еще бывало, что же нонче за пора,
            Чтобы с вороном-мутантом нам за жизнь перетирать
                (Ворон с кличкой "Нихера").

            Словно душу в это слово всю вложив, он замер снова,
            Чтоб на бюст посрать сурово без движения пера.
            "Где страна? - пробормотал я. - И надежды растерял я,
            Этот чёрт, кого не звал я, спать не даст мне до утра...
            Завтра в ад он возвернётся, у меня же дел гора..."
                Вдруг он каркнул: "Ни хера!"

            Вздрогнул я от звуков этих, - так удачно он ответил,
            Я подумал, несомненно, он услышал не вчера
            Слово это: слышал часто, повторял его всечасно
            За народом тем несчастным, что и сам себе не рад,
            Чьей бессмысленною песней, перед тем как черт побрал,
                Стало с хера "ни хера".

            "О, кощун! Подай мне слово! Недержания ночного
            Призрак, словно за которым притаились трипперА, 
            Чо здесь пуганых пугаешь? Или всё-же что-то знаешь?
            Навсегда ли нам такая суждена теперь мура?
            Погадай-ка мне, пернатый, на возврат эс-эс-серА."
                Каркнул ворон: "Ни хера!"

            "Клевещун! - вскричал я снова, - птица ужаса ночного!
            Заклинаю Карлой-Марлой! Перешедши через край,
            Сброшу ли с души я бремя? Отвечай, придет ли время,
            И СССР в Эдеме встречу ли я на ура?
            Вновь советские объятья суждены? Скажи мне, брат!"
                Каркнул ворон: "Ни хера!"

            И не вздрогнет, не взлетит он, сиднем тем же всё сидит он,
            Словно демон в дрёме мрачной, взгляд навек вонзив мне в грудь,
            Свет от лампы вниз струится, тень от ворона ложится,
            И в тени двуглавой птицы суждено стране тонуть...
            Никогда страну из мрака, осужденную тонуть,
                Ни хера нам не вернуть!

Art: Tennants Taxidermy Auction, 2022, Lot 194