История о стихотворении и големе

В те дни, когда мудрецы ещё умели создавать живых существ из неживой материи, жил в Сарагосе поэт и мудрец рабби Шломо ибн Габироль, чьи слова были подобны жемчужинам, нанизанным на нить мудрости. Об этом рассказывал мне мой учитель, да будет благословенна память о нём, который слышал это от своего учителя, а тот – от своего.

В один зимний вечер, когда свечи отбрасывали причудливые тени на стены его комнаты, а ветер рассказывал древние тайны в узких улочках еврейского квартала, к рабби Шломо пришёл ученик. Был этот ученик молод годами, но стар душой, и глаза его горели жаждой познания, как горят звёзды в безлунную ночь.

"Учитель," – спросил он, – "расскажи мне о природе бытия."

Рабби Шломо поднял глаза от пергамента, на котором только что выводил буквы священного языка, и долго смотрел на своего ученика. А после (говорят те, кто знает) взял новый лист и начал писать стихотворение – то самое, что начинается словами "Люблю тебя любовью той..."

Но это ещё не вся история (а разве бывают истории, у которых только одна сторона?). Говорят, что в те же дни в доме рабби Шломо появилась женщина, которую никто прежде не видел в городе. Она прислуживала ему, как дочь прислуживает отцу, но было в ней что-то странное: она никогда не говорила, а движения её были механическими, будто кто-то управлял деревянными шарнирами внутри неё.

Злые языки (а где их нет?) донесли властям, что рабби Шломо занимается колдовством. Пришли стражники в его дом, требуя объяснений. И тогда (рассказывал мне учитель, да пребудет его душа в раю) рабби Шломо показал им то, что скрывалось под видимостью женщины – куски дерева, скреплённые шарнирами, на которых были начертаны буквы Священного Имени.

"Видите," – сказал он им, – "это лишь несовершенное творение, подобное стихотворению, которое пытается выразить невыразимое."

И тут же при них разобрал свое создание на части, как разбирают строки стихотворения на отдельные слова. А стражники ушли в смущении, не зная, что думать.

Позже, когда ученик вернулся за ответом, рабби Шломо передал ему стихотворение и сказал (а может быть, и не говорил, но так рассказывают): "Как Всевышний, благословен Он, стремится дать форму бесформенному, подобно тому как влюблённый стремится к своему другу, так и мы в своих попытках понять тайны творения создаём несовершенные подобия совершенного."

Так я слышал от своего учителя, а он от своего, и если есть в этом рассказе что-то неточное – пусть исправят знающие больше меня. Ведь даже големы, которых создавали наши мудрецы, были лишь несовершенным отражением той любви, о которой писал рабби Шломо в своём стихотворении.