Последний дождь

Они встретились под фонарем, который помнил все. Помнил, как он впервые коснулся ее руки, смущенно поправляя шарф. Помнил, как она смеялась, запрокинув голову, и капли дождя скатывались по ее шее. Теперь фонарь освещал только боль. 
— Уезжаешь? — спросила она, и в голосе дрожали осенние листья. 
Он кивнул, глядя куда-то мимо, туда, где уже не было их общего завтра. 
— Надо. 
Она знала — он лжет. Чувствовала это каждой клеточкой, каждой трепещущей жилкой. Но молчала. Иногда любовь — это не разрывать рану словами. 
Он обнял ее. Крепко. Навсегда. Вдохнул запах ее волос — ваниль и грусть. Потом отпустил. 
— Я всегда... — начал он, но голос предательски дрогнул. 
— Знаю, — она быстро прижала пальцы к его губам. — Я тоже.
Он ушел. Не обернулся. А она стояла под фонарем, и дождь лил сквозь нее, как сквозь пустое место. 
Письмо нашла через месяц. В ящике, среди счетов и рекламных листовок. Конверт пожелтел от времени, будто ждал своего часа годами. 

*"Любимая, 
Если читаешь это, значит, я уже стал памятью. 
Прости за молчание. Но я не мог позволить себе украсть у тебя настоящее ради моего прошлого. 
Когда врач сказал "четыре месяца", я подумал только о тебе. О том, как ты плачешь в подушку, когда думаешь, что никто не видит. Как морщишь нос, когда злишься. Как шепчешь мое имя во сне. 
Я уехал не потому, что было не больно. А потому что больно было бы слишком сильно. 
Спасибо за каждое "доброе утро". За каждый смех. За то, что была. 
Там, где я теперь, всегда светит солнце. Но мне его не хватает. 
Потому что мое солнце — это ты."* 

Она не плакала. Просто сидела на кухне, где они варили кофе по утрам, и смотрела, как за окном идет дождь. Тот самый. Последний. 
А потом достала две чашки. Одну — себе. Вторую — ему. 
И в тишине прозвучало их "доброе утро". 

В последний раз.

ZE