Она

Был конец августа. Устав от бесцельных, долгих скитаний по улицам, последовавших за неудачным свиданием, наконец вышел на городскую набережную. Здесь на пятачке вымощенном фигурной брусчаткой, располагалось небольшое, летнее кафе под открытым небом.
 Купив стакан лимонада, и дождавшись  когда продавец, (он же по, совместительству, хозяин кафе) - огромный живописный турок, отсчитает мне сдачу, я, перекинувшись парой фраз с его сыном, состоявшем при кафе официантом, устремился к одному из свободных столиков, что стоял под сенью огромной раскидистой липы.
Пребывая в, описываемое мною время под властью сделанного одним «всемипризнанных» специалистов, утверждения, заключавшегося в том, что слишком холодные напитки очень вредны для организма, я, желая дать моему лимонаду немного согреться в лучах солнца, поставил стакан на столик, и опустившись на пластиковый стул, я откинулся на спинку растворился в шуме ветра и птичьих трелях. Казалось, в глубине листвы надо мной, на ветках расселся негритянский оркестр. Однако, мало по малу, мысли, прежде терзавшие мою душу, вернулись.
Глядя в лазуревую даль, я раз за разом прокручивал в уме последние моменты недавнего свидания. Перед моим мысленным взором вставало когда-то дорогое мне лицо. Один господь ведает, каких усилий мне стоило подавить в душе холодный гнев, когда, некогда столь щедрые на ласки и признанья, губы скривившись в циничной улыбке, произносили полунасмешливым тоном, что я не тот, кто ей нужен, и что лучше бы мне подыскать себе кого-то попроще.
Не знаю сколько бы ещё продолжалась эта пытка, если бы космически-чистая мелодия меня не вернула в реальность.
«Что связывает этих двух» - терялся я в догадках, переводя взгляд с длинноногой, красивой блондинки в жёлтом плаще, склонившейся над сотовым телефоном на невзрачную, рыжую замашку, расположившуюся напротив.
Всякого рода искренность я отмёл напрочь. И дело было не только в том, что совсем недавно я сам был отвергнут и унижен красотой. И даже не в том, что мне никогда прежде не доводилось видеть подобных мезальянсов (если допустить, что подобные термины допустимы при данных обстоятельствах). Скорее даже напротив. С некоторых пор подобное вроде ка даже вошло в моду, однако же мне, человеку, привыкшему, в силу определённых жизненных обстоятельств, смотреть на мир глазами скептика, была вполне очевидна спекулятивно-декоративная природа подобных отношений. Я всегда чувствовал в них некую фальшь. Позёрство, а то и вовсе желание одного, ещё выгоднее проявится на фоне другого.  В данном же случае все эти аспекты исключались полностью. Слишком уж несуразно смотрелись эти двое на фоне друг друга. 
В тот момент, когда девушка, убирала свой телефон в стоящий перед на столе чёрный ридикюль свой телефон, к столику подошёл сын хозяина, и почтительно склонившись поинтересовался, не желает ли она чего.  Я не смог сдержать улыбки видя вожделение в его чёрных глазах.
 В место ответа, девушка грациозно встала со стула, оправила полы своего огненного плаща, и подхватив свой ридикюль, звонко щёлкая по брусчатке набойками своих босоножек, быстрым шагом устремилась в сторону кустов сирени, которыми начиналась центральная аллея.
Я долго глядел ей вслед. Когда же её плащ, полыхнув меж ветвей сирени, скрылся из виду, я повернулся и откинувшись на спинку стула, закрыл глаза. Чувствуя на своём лице лёгкие прикосновения прохладного ветра, я ещё долго представлял себе как она, упиваясь осознанием той власти которую дала ей вместе с красотой, природа, шагает по асфальтовой дорожке, притягивая к себе восхищённые взгляды мужчин.
Внезапно громкий крик заставил меня вернуться в реальность. Дождавшись, пока мои глаза привыкнут к свету, я посмотрел в сторону прилавка, (крики доносились оттуда) и увидел полную пожилую женщину с добрым, усталым лицом, держащую за руки двух мальчишек. Сходство, просматривающееся в лицах всех троих, не оставляло сомнений, что это родные братья, а пожилая женщина их бабушка.
Не смотря на сухую погоду, все трое были одеты в болоньевые куртки и резиновые сапоги.
Один из малышей, нахмурившись, что-то говорил хозяину, разливавшему в этот момент по стаканчикам кока-колу, при этом устремив в его сторону деревянный меч.
Расплатившись, старушка, взяла с прилавка стаканчики с колой и протянула их внукам. Не теряя даром времени, мальчишки припали к стаканчикам.  Глядя на них, я вспомнил о своём лимонаде. Взяв стакан, я поднёс его к губам и сделал маленький глоток. Поставив стакан на столик, я подумал о рыжей замарашке.
«Ушла наверное, - думал, я оборачиваясь.
  Однако я ошибся. Она по-прежнему сидела на том же стуле, безучастно глядя по сторонам.
Мимо меня прошёл официант. Он направлялся в её сторону. Ну вот и всё подумал я внутренне готовясь, стать свидетелем изгнания.
  Однако, к моему удивлению, официант не только не прогнал, неопрятную посетительницу, но и напротив, он одарил её доброй лучезарной улыбкой. Много позже я узнал, что на его далёкой, омываемой ласковыми тёплыми морями исторической родине подобные ей особы пользуются большой любовью.
    В этот момент моё внимание вновь привлекли громкие звуки.  Это был всё тот же неугомонный, воинственный малыш. На этот раз, не обращая внимания на сердитое шипение бабушки, он, всеми силами пытался навязать брату бой, то и дело тыча его в бок своим деревянным оружием.
   Внезапно я почувствовал рядом чьё-то присутствие, и обернулся.
Это была она.
  Усевшись на соседний стул, она подняла на меня свои огромные глаза. Наши взгляды встретились. Что видела она, глядя на сидящего рядом некрасивого, лысеющего мужчину, несущего в своём сердце еще не угасшую боль от раны оставленной совсем недавно очень красивой и очень жестокой женщиной, я не знал. Однако мне до конца моих дней не забыть, то ласковое,  нежное чувство, что захлестнуло мою больную душу, в тот миг, когда я заглянул в бездну её изумрудных глаз.
«А не угостить ли мне её» -подумал я в порыве благодарности. Я знал, что такие как она весьма падки на угощение. Исполненный намерения претворить свою идею в жизнь, я сунул руку в карман. Однако тех денег что мне удалось найти, не хватило бы даже на проезд до дому.
Допив в несколько глотков лимонад, я поднялся со стула.
Проходя мимо прилавка, я услышал от улыбающегося хозяина в ответ, на моё пожелание хорошего вечера:
-И вам обоим тоже хорошего вечера.
Я отошёл уже на достаточно большое расстояние от набережной, когда внезапно какое-то странное чувство заставило меня остановится и оглянуться.
 Она стояла в нескольких метрах от меня. В её взгляде читались одновременно испуг и любопытство. Несколько минут мы простояли, глядя друг на друга.
Решив, что рано или поздно она отстанет, я продолжил свой путь.
Однако она продолжала следовать за мной.
  Сейчас уже не вспомню, когда именно я перешагнул в душе ту черту, за которой пришло осознание, что я страшусь, однажды обернувшись, не увидеть её.
    К счастью, мои опасения оказались напрасными. Она следовала за мной до моего дома.
   Открыв подъездные двери, я отступил в сторону, жестом руки приглашая её войти. Сделав шаг, она остановилась в нерешительности, устремив на меня взгляд, в котором читалась настороженность. 
-Ну давай же. Смелей. - подбодрил я её. -Такой путь проделала, а тут вдруг испугалась?
 Когда мы поднимались по лестнице, проходящая мимо с мусорным ведром в руке, соседка- вечно сердитая, сухощавая калмычка, одетая в старый халат и шлёпанцы, бросив сначала на меня, а затем на мою спутницу презрительный взгляд, пробурчала что-то сердитое на своём языке. Однако вместо того, чтобы состроить ей в спину гримасу, как это бывало прежде, я добродушно улыбнулся. Впервые за много лет нашего соседства я не только понимал её, но и искренне жалел, ведь опорожнив своё ведро, она вернётся в свою квартиру, к своему одиночеству, чтобы и дальше тлеть в медленном пламени зависти и злости.
Дома я накормил свою гостью котлетами, которые приготовил перед тем, как утром отправится на свидание.
После ужина мы вместе принимали ванну. 
Когда мы улеглись спать, она, вытянувшись рядом, прижалась ко мне всем телом. Последними звуками, связывавшими меня в тот далёкий вечер с этой явью, были удары её сердца.
Прошло уже два года как мы живём вместе, и всякий раз, когда под вечер я усаживаюсь в своё любимое кресло-качалку, она садится ко мне на колени, и подолгу смотрит на меня. В такие мгновения, заглядывая в изумрудные бездны её больших глаз, мне кажется, что я вижу отсветы того далёкого августовского дня, что свёл меня с  моей кошкой.