Зародыш

космос не молчит. 
он говорит 
через спектры излучений, 
через флуктуации вакуума, 
через реликтовое эхо — 
шёпот о том, 
как когда-то ничто 
впервые 
вдохнуло.
в тот миг — 
в 10^(-43) секунды, 
до Планковской эпохи, 
там, где пространство 
неотличимо от пены, 
а гравитация 
ещё не родилась, 
всё — было потенциалом.
не теория, 
не формула, 
не уравнение с замкнутыми краями, 
а невычислимый парадокс, 
в котором квантовые флуктуации 
стали звёздами.
и вот — мы. 
человеческое тело: 
из кварков, 
из лептонов, 
из глюонного поля, 
из водорода, 
из пыли звёзд, 
вызревшей в сверхновых, 
из атомов, закованных 
в законы Стандарта.
мы зовём это Большим Взрывом — 
хотя это был не взрыв, 
a фазовый переход, 
расширение метрики, 
спонтанная симметрия, 
в которой энергия 
застыла в материю, 
а время начало тикать.
в нас — бозоны Хиггса, 
в нас — запутанность и распад, 
нейроны — 
соленоиды мысли, 
пульсирующие на фоне 
нейтринного ветра.
и в нас — 
всё то же напряжение полей, 
тот же запрос: 
зачем? 
куда? 
почему?
почему именно так?
мужчина и женщина — 
не просто тела, 
а гравитационные резонаторы, 
биологические коллайдеры, 
в которых Вселенная 
проводит эксперимент 
по повторному синтезу смысла.
их сближение — 
локальный сингулярный акт, 
вспышка, 
тоже маленький взрыв, 
в котором рождается шанс, 
что космос снова 
себя узнает.
их клетки — 
наследие репликаторов, 
их ДНК — 
архив первых цепей РНК, 
сохранивший эхо суперхимии 
архейского океана.
их желания — 
невидимый драйвер энтропии, 
закодированная программа 
перезапуска Вселенной 
через новую плотность тепла, 
новую метрику души.
но тайна остаётся закрыта. 
даже когда клетка делится, 
даже когда сердце начинает биться 
на сороковой день — 
всё, что они могут — 
созерцать.
и ребёнок, 
появляющийся на свет, 
не знает, 
что он — доказательство, 
что материя умеет мечтать.
Наши дети — фотоны света - доказательства того, 
что Вселенная 
не хочет быть одна. 
что сингулярность не замкнулась, 
а продолжилась 
в молоке матери, 
в биении двух клеток, 
в первом крике.
мы творим — не зная зачем. 
мы создаём — не зная формулы. 
мы воспроизводим — 
будто за нами 
наблюдает Вселенная, 
ждущая, когда мы наконец 
сами себя поймём.
и это — 
высшая форма веры.
Веры Вселенной в нас.
мы носим в себе 
информацию времён, 
когда не было ни имён, ни расстояний. 
мы передаём её дальше — 
в ДНК, в словах, в молчании, 
в законе сохранения — 
Любви.
всё, что мы делаем, 
— попытка понять, 
как ничто 
сумело стать всем.
и, может, 
через нас 
оно спрашивает себя: 
а не повторить ли 
всё снова?