Кофеиновая энтропия

Мой психоаналитик, доктор Фишман, говорит,
что я проецирую свой экзистенциальный страх
на кофейный аппарат.
Возможно, он прав.
Особенно с тех пор, как в мой маленький мирок,
где пахло арабикой, стабильностью и круассанами,
вошла Мария.
С добрыми глазами и дипломом по гендерным исследованиям,
она казалась находкой. «Какой ресурс!» — думал я,
наивный идиот с амбициями среднего класса.
Я искал ассистента, а нашел, кажется,
персональный мастер-класс по энтропии.
Всё началось с Венеры в ретроградном Меркурии.
Мария заявила, что по звёздам ей противопоказаны
финансовые операции.
И вот я, директор, владелец этого островка
кофеиновой нирваны, сам стою у кассы,
потому что её гороскоп не в настроении.
Это вообще легально? В законе о труде есть пункт о планетах?
Потом она прочла Симону де Бовуар.
О, лучше бы она снова читала свой гороскоп.
Сказала, что иерархия «директор-ассистент» —
это патриархальный конструкт, угнетающий её волю,
и предложила «партнерство равных».
Её «равенство» заключалось в том, что я должен был
выносить мусор, ведь это «метафора очищения
от токсичной маскулинности».
Я спорил. Но она посмотрела на меня с таким укором,
будто я лично изобрел капитализм и плохие комедии.
Я пошел выносить мусор.
Её личная жизнь… это отдельная полка в библиотеке моих неврозов.
Разрыв с очередным «эмоционально недоступным» художником
превратил наше меню в арт-терапию.
Появился латте «Одиночество в большом городе»
(просто эспрессо в большом стакане)
и капучино «Разбитые надежды» — с горьким шоколадом
и, кажется, слезами.
Она рисовала на пенке тесты Роршаха и спрашивала у клиентов, что они видят.
Один банкир увидел падение своих акций.
Больше он не возвращался.
И вчера был апогей. Пик. Мой личный Эверест тревоги.
Я застал себя в аптеке, покупающим для неё ромашковый чай
(«успокоить внутренний шторм») и специальный бальзам для волос,
потому что её парикмахер сказал, что это «крик о помощи её локонов».
Я стоял в очереди с этим бальзамом и думал:
а кто, собственно, ассистент?
Я управляю бизнесом или занимаюсь аутсорсингом
её душевного равновесия?
Этот гештальт нужно закрывать, — говорит доктор Фишман.
А я смотрю, как Мария медитирует у окна,
пока за стойкой очередь, и понимаю:
я почти стал её ассистентом. Почти.
Ещё один гороскоп, ещё одна книга по самопомощи —
и она начнет платить мне зарплату. Из моих же денег.
В конце концов, что есть жизнь, если не череда
неловких ситуаций, приправленных кофеином?
Вопрос лишь в том, кто в итоге готовит этот кофе.
И кто выносит мусор.
Пойду проверю, не объявила ли она эспрессо-машину
символом индустриального гнёта.
С неё станется.