Глубина

Ты говоришь: «Мне больно» — и ждёшь, что я испугаюсь, 
что отступлю, зажмурюсь, как от удара в солнечное сплетение. 
Но я возьму твою руку — и мы пойдём туда, где темно, 
где трещина, где дно, где рёбра сломаны о камень, 
где соль в ранах поёт, как ветер в пустых бутылках.
Боль — это не стена, это дверь. 
Ты должен провалиться сквозь неё, как сквозь лёд, 
чтобы понять: под ним — не тьма, а тишина, 
и в ней ты наконец услышишь собственное сердце. 
Оно стучит не зачем, а потому.
Если страшно — обрети того, кто не отпустит твою руку, 
кто будет молча ждать, пока ты соберёшь свои осколки, 
пока не выплюнешь море, которое пил годами, 
пока не разожмёшь кулаки и не увидишь: 
в них — не камни, а семена.
Ты думаешь, родители хотели тебя сломать? 
Они просто не умели любить иначе: 
их ладони были жёсткими от работы, 
их голоса — грубыми от непролитых слёз, 
их «нет» — это «боюсь», их «уходи» — это «останься», их «ты здоров?» - это «я люблю тебя».
Они неосознанно учили тебя не для боли, а для полёта, 
чтобы ты научился падать иначе — не на колени, а на крылья.
Ты — их продолжение, но не повторение, 
ты — их ошибка, исправленная в звёздах, 
ты — их боль, переплавленная в свет.Прости их. 
Не потому, что они заслужили, 
а потому, что иначе нельзя: 
ненависть — это яд, который пьёшь в надежде, 
что умрёт кто-то другой, обесценивая их.
Всё, что было — любовь. 
Да, перекошенная, да, с синяками невысказанных слов
и оставленности, 
но другого языка у них не было. 
Ты же знаешь, как это — 
любить так сильно, что не можешь подобрать слов, 
и тогда рвёшь то, что дороже всего, 
лишь бы услышали, сначала, уничтожая себя.
Спускайся в глубину. 
Дай боли развязать тебе глаза. 
Там, в самом низу, где уже нечем дышать, 
ты найдёшь то, ради чего родился: 
себя — не сломанного, а собранного заново, 
не выжившего, а живого.
И тогда ты поймёшь: 
они не мучили тебя — они молились за тебя, 
как умели. 
Как ты сейчас молишься за своих детей, как умеешь.