Боксер

Задолго до сияния софитов,
До рёва обезумевшей толпы,
Где нет ещё ни славы, ни защиты,
Ведут его кровавые столпы.

И каждый день — как маленький осколок
Большой войны, что он ведёт с собой.
Мешок набит, тяжёл, упрям и долог
Его рассказ про предстоящий бой.

Перчатки стёрты, бинт пропитан солью —
Не той, что из морей, а той, что с потом.
Он платит за мечту своею болью,
Своей единственной, кровавою работой.

Он голоден. Не до еды, а к бою.
Он одинок. Но в этом его сила.
Он жертвует всем тем, что есть с собою,
Чтобы судьба его всегда хранила.

И вот тот вечер. Шум, прожектора, волненье.
В груди не сердце — колокол гудит.
Секунды тянутся, как будто сновиденье,
И тренер что-то важное твердит.

Но он не слышит. Взгляд упёрт и страшен
В глаза напротив. Мир сужается в квадрат.
И первый гонг, как выстрел с дальних башен,
Бросает их в перёд в кромешный ад.

Удар. Ещё. И звон в ушах, и вспышка.
И капа с кровью падает на пол.
Здесь нет пощады, нет тут передышки,
Лишь воля, что острей, чем тот укол.

Он терпит, ждёт, он ищет ту лазейку,
Тот шанс, что будет длиться краткий миг,
Чтоб вложить всю злость, всю боль, всю веру — в двойку,
И слышать свой победный, хриплый крик.

И вот рука его воздета к небу.
Он чемпион. Он смог. Он доказал.
И боль ушла, как будто вовсе не был
Весь этот ад, что душу разрывал.

Есть только миг. Пьянящий, сладкий, вечный.
Он пьёт восторг из тысячи очей.
И этот путь, тяжёлый, бесконечный,
Вдруг, кажется, всех подвигов важней.

Он на вершине. Он почти что бог.
И ради этого он делал всё что, мог.
А завтра он проснётся после боя,
И будет рад, что цель нашла героя.

Он на вершине. Он почти что бог.
Ради неё он отдал всё, что мог.
Но завтра, измотанный борьбой,
Начнёт готовиться на следующий бой.