А можно я

       Что  я  пишу?  Пишу  рецензию,
       Всего  красивых  слов  суспензию.
       Вслед  за  Онегинской  строфой,
       Хочу  лететь  не  день-деньской.
       Онегин  ж  ведь  такое  падло,
       Что  говорить  о  нём  западло!
       Потратил  Пушкин  десять  лет,
       Чтоб  написать  свой  с  ним  портрет.
       Не  знаю,  честно  ж,  господа,
       Зачем  столь  вложено  труда?
       Онегин  сволочь.  Он  -   убийца,
       И  прочей  жизни  -  кровопийца!
         Он  ведь  способен   просто  жить,
         Себя  ему  -  не  должно  обслужить.   

        Зачем  оно,  ему,  аристократу,
        Скажите  прямо  -  без  возврату?
        Туда,  туда:  где  Пушкина  талант,
        Сжигал  себя,  как  вечности  гарант?
        Писал  про  полное  ничтожество,
         А  мы  всё  читаем  про  убожество.
         Всех  этих  классных  персонажей,
         На  фоне  зла  всех  тех  эпатажей. 
         И  мыслим:  где  же  воспитание,
         И  добрых  чувств  исповедание?
         И  тот,  кто  мимо  них  прошёл,
         Ей  Богу:  не  до  зла  дошёл!
         Сюжет  прекрасного:  всё  просто,
         Ведь  завершается  в  «Норд-Осте».    

         Ведь  я,  когда  роман  читал,
         Во  всё  запойным  образом  вникал.
         А  оказалось  всё  в  такт  просто,
         Всё  перечёркнуто  «Норд-Остом».
         Война  в  Москву  не  раз  влетала,  (жилые  дома,  метро,  Тушино)
         Намедни:  вот  в  Париже  побывала.  (театр  " Батаклан")
         Запомнить  можно  всё  в  совсем,
         Вне  времени  и  всех  его  систем.
         Где  воспитание:  скажите  где,
         Процесс  неадекватен  и  в  нужде.
         Достойных  образов  и  норм,
         А  не  в  убийцах  всех  их  форм.
         Как  знать:  славна  литература,
         Что  торжествует  дикости  культура?! 
               


Нет.  Что  Вы?  Читатель  я  упёртый,
В  пыль  в  Интернете  не  растёртый.
Читаю  вал  постов  и  кликов,
В  романах  вижу  бездну  ликов.
И  не  всегда  ж  они  отвратны,
И  скажем  ровно:  неприятны.
Как  во  романах  школьных  лет,
Где  лишь  в  ненависти  сюжет.
На  что  нам  чистый  хам  Евгений,
Печорин?  Тоже  хам  без  мнений.
И  этот:  грохнувший  ту  леди,
Как  будто  с  ним  гнались  медведи.  (Р.Раскольников)
Мерзавец.  Слов  не  подбираю,
Лишь  только  в  Авторов  вникаю.

Зачем?  Не  знаю  я  Святый  Боже,
Зачем  мне  в  юродстве  ничтожен.
Тот  персонаж?  Впадая  в  раж,
Ища  вовсю  достойный  эпатаж.
Мы  всё  же  живы  остаёмся,
Но :  к  литературе  не  вернёмся.
Давайте  в  честно,  милы  господа,
Потянет  Вас  опять  сюда?
Где  неприятен  курс  сдаётся,
Всё  зло  -  пирожными  печётся?
Как  знать?  Пишу  не  с  перепугу,
Хочу  придти  на  помощь  другу.
И  с  ним  в  Онегина  прочесть,
Он  школяром  не  счёл  за  честь.

Его  прочесть.  Прочту  с  ним  снова,
Хоть  эпатажность  -  не  основа.
На  это  -  Пушкина  творение,
А  разве  -  есть  иное  мнение?
Не  стану  тратить  -  десять  лет,
Чтоб  заценить  от  Классика  сонет.
Об  этом  -  лишнем  человеке,
Читаемом  и  в  Третьем  Веке  -
С  момента  -  с  мига  сотворения,
И  в  этом  -  соль  стихов  творения!
Бегу,  лечу  -  вослед  с  клавиатурой,
Вновь  всё  познаю  с  акупунктурой
Она  -  от  Нострадамуса,  друзья,
И  -  с  этим  -  соглашаюсь  ж  я!
Презент  такой  -  от  энного  пророка,
Отрадно:  он  -  ни  в  гран  попрёка.
(раскладка   клавиатуры  предложена
Мишелем  Нострадамусом)



  А  кнопок  -  ясна  непреложность,
И  вся  на  свете  их  возможность.
Ни  кануть  просто,  с  энного,  туда,
Откуда  нет  возврата,  господа!
Онегин:  хам,  пройдоха,  шулер,
Нет,  не  про  карты.  Просто  шулер.
От  жизни  той,  что  Пушкин  -  дал,
Пером  своим  -  всё  въявь  создал!
Так  рисовал  его  в  свои  картинки,
Легко,  изящно,  безо  всей  сурдинки.
Что  нынче  я  -  уже  с  клавиатурой,
Имею  честь  -  с  его  ж  культурой.
Ввек  не  расстаться  -  бесподобна,
Вот  до  гробовой  доски  -  удобна!

Как  автор  -  рисовал  пейзажность,
Природы  русой  всю  вальяжность.
Что  третий  век  она  -  не  с  ним,
Она  отдельно  -   Божий  слог  ценим.
Стремглав  несутся  -  зарисовки,
Страстей  людских  без  дна  концовки.
И  как  он  эротичен  в  тех  стихах,
Где  с  женщиной  ему  не  в  страх.
Всё  наяву!  Весь  статус  в  милой,
Возможность  есть  -  ожечь  крапивой!
Он  обжигает.  Вихрь  в  накале,
Не  только  как  творец  заявлен.
Мужчина!  Был  -  невыездной.  (великий  Пушкин  всегда  был
    Без  права  выезда  в  Европу)

Да   ладно.  Ведь  то  была  награда,
От  всех  царей  -  незримая  преграда.
Пусть  мол  попробует  сей  гений,
Без  выездов  и  предвкушений.
Без  Интернета  -  я  здесь  съязвлю,
Хотя  ничем  -  его  не  оскорблю!
Писать  на  языке  не  свейском,
Себе  дарованном  -  рассейском!
И  он  писал.  Народы-страны,
Все  звёзды  -  уложил  в  карманы.
И  рассыпал  их  все  -  в  стихи,
Для  нас  всё  сделал  -  без  хи-хи.
А  Евгений?  А  что  Евгений?
Он  ведь  не  бездна настроений.
                Он ведь не более чем сволочь,
                Такая в этом свете Колочь.(речка длиной 22км. Она делит строго пополам Бородинское поле и влияет на рельеф местности,   создавая  рубежи  есте-
  ственные  для  передвижений  войск.)
Что  чтил  Онегина  в  свой  век,
Хотя  ничтожно  чтить  убийцу,
Поэта  юного!
Но  Пушкин  мне  того  желал,
Чтоб  я  другого  не  снискал.
С  ним  образца  в  роман  этом,
Чем  быль  с  убитым  там  поэтом!
Простил  ведь  автор  ту  дуэль,
И  словно  выбросил  свирель.
Упавшую  из  рук  поэта  Ленского,
Прощу  ли  я?
Нет,  не  прощу!  И  аристократу,
Не  станет  в  тон  души  возврату.
Хоть  вся  -  есть  его  учёность,
О  целом  мире  завершённость.
Лощёный  хам.  Поэтам  милый,
И  держит  он  сюжет  постылый.
Уже  два  века!  Так  то  господа,
Такая  есть  в  поэзии  реда.
Что  нужен  хам  неадекватный,
Убийца  для  души  приятный.
Тогда  и  вытянут  ж  сюжет,
Иного  для  поэта  нет!
Зачем  читать?  Вот  и  ответ.
Ведь  коли  персонаж  удобен,
                А может проще - он скоту подобен!
                Его по чести - обслужи,
                А правду - уж потом скажи!
                Сквозь все века, народы, страны,
                Засим и пишутся романы!

                Сей стих из !-ой четверти 21 века
 
С уважением и надёжей на понимание М.Кузьмин