История пушкинской Татьяны моя версия, финал

«Итак, она звалась Татьяной,
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалось девочкой чужой…»
             
             А.С. Пушкин


А дело было так:
Татьяна была вполне себе румяна,
Однажды, тёплым летним днем,
На солнце вышел без фуражки
Их дядя, после литра бражки.
Хоть трезвым был он интроверт,
Тут стал устраивать концерт:
Частушки петь, стучать ногами,
Смешно размахивать руками,
В пространство говорить кому-то,
Доказывая что-то будто.
Увидев трюки дяди Вани,
Развеселилась наша Таня
И стала дяде подражать,
По всякому изображать:
Покосится и рассмеётся,
Походкой шаткою пройдётся,
Посмотрит свысока, как франт,
Играть у Тани был талант!
Весёлая была картина,
Вовсю смеялась баба Нина,
Но тут заметил это действо
Явившийся глава семейства.
Увидев Танины проказы,
Не вникнув, разозлился сразу:
«Да как ты смеешь, вашу мать,
Героя ВОВ изображать?!»
С размаху он нанес ей рану
За подражанье ветерану.
С тех пор она уж не румяна,
Поникла юная Татьяна,
Так рано испытав страданье,
Любовь ей стала - наказанье.
Девичьи щеки не румяны,
Когда в душе - тоска от раны,
Когда погас огонь в крови,
А сердцу хочется любви.
И после этих треволнений
Пред ней является Евгений,
Чел, не в ладах с самим собою,
Рисует в нем она героя
Прочитанного ей романа,
Влюбилась в призрака Татьяна.

Как тут румяной ей остаться,
В потоке ретравматизаций?
Как, прекратить ей, милый друг,
Бессмысленных страданий круг?
Пришло решение снаружи -
Татьяна повстречала мужа,
И вот, «другому отдана,
Навеки вечные верна»,
Она ещё совсем не знала,
Что суждено звездою бала
И модницей ей скоро стать,
Но, что важнее, - танцевать!
Что пара Тани стройных ножек
Без танцев жить совсем не может,
А танец будит радость, шутки,
Даёт румянец, на минутку,
А если танцевать не раз,
Румянец не покинет вас!
Тоска уже не гложет душу,
Свет льётся изнутри наружу,
И там, где прежде моросило,
Проснутся дремлющие силы.

Вновь свежестью своей румяной
Сияла милая Татьяна,
А с ней сиял и мир вокруг,
Всё так и было, милый друг.

Мария Ершова (Maliberta), 2025