Имагинация, античная Муза Сирена

Имагинация – десятая Муза, покровитель жанров фантастики и фэнтези.
Идею собственной мифологии мы унаследовали от крымского фантаста В.А. Гаевского (25.06.1960 – 21.08.2023). Его культурные труды, помимо прочего, были, направлены в поддержку Ноосферной Музы, на основе психолого-мифологических исследований Я.Э. Голосовкера. Это позволяло сплотить авторов различных жанров, объединённых альтернаучной целью творить новые легенды и мистические измерения. Сейчас Валерия Гаевского с нами нет, но его мечта имеет право на жизнь. Наш долг – сберечь культурное наследие Титана, кто, если не мы.
 
Новая цель – исследовать роль Музы фантастов в подлинной мифологии. Обращаемся к теоретической мифологии, к слоям памяти нашей Ноосферы. Установим настоящее имя Имагинации, её судьбу, кого она вдохновляла в античности? Ну а вторым шагом можно будет обоснованно говорить о её взаимоотношении с богатым списком новых литературных жанров.

Когда Ноосферная Муза заводит свою песню, литературные миры целостно преображаются, создавая чувство одиночества, отчаянной отрешённости пред океаном отчуждённой Вселенной. Наверно, всем авторам знакомо это чувство особого воодушевления, словно вдохновителем выступает титаническая душа Планеты. (Не забывайте, что одиночество – это одна из базовых ценностей творческих индивидуалистов).

Имагинация – не просто крылатая Муза, она рукокрылая – вероятно, это отсыл к голосу интуиции (восприятие окружающей Ноосферы через кончики пальцев). Говоря мифологически, это типичный образ Сирены, разумеется, величественный и представительный.
И взлетела она над бездной неведения, выше всех других Сирен и крыльями своими обняла восходящую звезду… (Семиконечная звезда – это атрибут).

Выясним, кем являлись Сирены в представлении народов Эллады и в чём их отличие от Муз. Так мы раскроем мифологический лик и природу Имагинации.

* * * 
Книжные Сирены известны всем благодаря художественному произведению Гомера. Правда, античный классик уподобил их крылатым русалкам – таким было его творческое видение: скрытые хищные когти символизировали рифы, а пение подобно шторму уносило души странников. Скорбные вдохновители выступали предвестниками гибели для моряков, поэтому навеки прослыли злыми духами морей и даже не побережий, что было бы логичней. И в сгустившейся пелене отчаяния, Одиссей был привязан к мачте, дабы не поддался он искушению ринуться во всеизбавляющую пучину вечности: настолько сильна была тоска героя по утраченному дому, когда заслышал он коварное пение с неживых берегов воспоминаний…
 
Но кем являлись певучие Музы-Сирены в подлинной мифологии? (Сирена – от слова «сирая», воплощающая скорбь). Античные предания широко относят сирен к музам низших планов – буквально, т.е. к родам мистического искусства. Но рядовые сирены относились не к психопомпам, а к вдохновителям памятного творчества живущих творцов.
 
Теперь обращаемся к летописям Геродота. В старинной мифологии были известны две сестры-Сирены. К большому сожалению, их имена не сохранились, но античные народы давали им прозвища за красоту, грацию, бархатный голос: Пейсиноя, Аглаопа, Мольпа, Фелксиопа. Т.е. до эпохи Эллады сирены классифицировались задорными, стихийными воодушевителями. Получается, сама эпоха плохо на них повлияла? 
 
Известно, что отцом Сирен являлся бог земных рек, Ахелой – по сути, пресноводный сосед Посейдона, хотя его значимость со временем стали преуменьшать. Таким образом, Сирены тоже символизируют, несущие жизнь, земные источники, или новое вдохновение в переносном смысле. Символически их можно сравнить с младшим чином ангелов из нашей мифологии: Начала (Источник, Родник), которые, помимо прочего, могут покровительствовать целым культурным эгрегорам.
 
Особый интерес представляет мама сирен, которой является не кто иная, как Мельпомена. Да! Муза театра, одна из девяти высших сестёр. Покровителем трагедии она стала немного позже, собственно, после того, как её дочек, искусных певиц, обратили сиренами и повергли в пучину моря. Обобщённой причиной несчастья послужило то, что боги сочли их талант вызывающим (хотя античные мифы на этот счёт несколько противоречиво разнятся и заслуживают отдельного обзора). Но ясно и то, что их история стала прототипом представлений о книжной трагедии в принципе.
 
Вот и разгадка. Первоначальный образ беззаботных рукокрылых Муз был актуален в раннюю эпоху Эллады – они несли радость, символизировали юную душу искусства. Но, сколь феерии не виться, однажды она оборвалась кромешной бездной готического ужаса. Так, счастливые вдохновители были наказаны за собственные таланты высокомерными богами и обращены в Сирен. И только безутешная Муза театра сквозь века хранила память о потерянных детях искусства.
 
Как же могло произойти такое вероломство? Всё предельно просто: волею людей… На закате эпохи Эллады происходили культурные реформы, и мифология вещала устами римских политиков: кому-то было выгодно утвердить авторитетное искусство на замену старинным сказаниям; признанным Музам по статусу должно было надругаться над доисторическими певуньями… подорвав доверие и к одним, и к другим. Только чего стоит миф, как таковой, без Ноосферной Музы? И долго ли просуществовала империя Рима с подорванной моралью, покинутая осиротевшими Музами на произвол? Не следует забывать такой урок истории. И уже с нулевых лет н.э. на смену противоречивой мифологии начало зарождаться христианство, единобожие. Но это уже другая история.
 
Истина познаётся в сравнении. Если развивать тему о жизненной стороне мифа, вероятней всего, речь шла о тогдашней молодёжной субкультуре. Как вариант, это могло быть трагичное направление песен, обращавшихся к жестокости политики; вполне вероятно и то, что его могли счесть вызывающим и даже покарать пару народных любимиц за дерзость. Кем могла быть Имагинация при жизни? Боюсь, надежды нет узнать об этом из истории. Но в любом творческом коллективе есть свои вдохновители, познать земные лики Ноосферной певуньи мы можем и поныне, имея толику воображения.
 
Интерес представляет и то, что в отдельных, частных мифах мамой Сирен называют не Мельпомену, а некоторых других высших Муз. Это, конечно, не так, ведь из достоверной истории самой Мельпомены известно, что именно она, Муза драматургии, стала покровителем также и драмы, и трагедии после пережитой потери. Но откуда появилась такая нелогичная путаница? Дело в том, что миф о сёстрах Сиренах относился ещё к первому поколению высших Муз, которых было выделено только три (по версии Павсания), и только позже классифицировали покровителей по девяти родам искусств и жанрам.
 
Получается, что Музы («Мыслящие» – греч.) в ходе культивации искусства постепенно вытесняли роль более древних Сирен, воплощавших стихийные силы творческого воодушевления (точно так же боги Олимпа заняли место титанов, более приближённых к природе). В этом и есть обобщённое отличие: Муза символизирует творческое самосознание, а Сирена – спонтанное креативное воодушевление.
 
Таким образом, Муза-Сирена, Имагинация, должна обладать и чуткостью, и самоконтролем, она дарует непостижимые таланты земной природы, при этом позволяет мудро их контролировать, классифицировать и воплощать в искусство. Такой подход к творчеству, сознательный, но интуитивный, стал возможен в наши дни, с развитием ноосферного мировосприятия.
 
Понятие о «Музе Сирене» не ново: вспомним пеаны великого Алкмана из Спарты (эпические вступления античного классика были неразделимы с живой мифологией). Не к высшим вдохновителям обращается автор, но к первозданному воплощению творческого воодушевления – к Ноосфере. Спасибо древней Спарте от имени современных фантастов за то, что сберегли для нас Музу!

* * *
Мы выяснили ключевое различие Муз и Сирен в мифологии: если Музы несут вдохновение, то Сирены являются его воплощением. У Муз нет оперения, только нимбы, т.е. развиты самые высокие чакры, в то время, как у спонтанных сирен пульсируют все узлы энергии, а Сирена Имагинация обладает высокой парой крыльев, словно наши ангелы Третьего лика.
 
Проведённое мифологическое исследование позволило предельно точно охарактеризовать мифологическую личность Ноосферной Музы: сама природа двуликой Имагинации невероятно точно отражает двуединство фантастической литературы и фэнтези. Не так давно уже удалось установить, что два, казалось бы, непохожих жанра объединены общей ключевой чертой: альтернаучностью. Наконец-то обретённые знания контрастно прояснят проблему актуальных споров о родстве этих жанров.
Более того, теперь мифология даёт неоспоримую подсказку относительно взаимосвязи фантастических поджанров с трагедией и мистикой.
 
В самом деле, древние предания заведомо отвечают на все вопросы культурной эволюции. И, с появлением Музы Имагинации, многогранная культура обретает целостность.
Теперь только от труда современников зависит, обретёт ли жизнь Ноосферная Муза или её фантастическое искусство снова канет в сумраке раздоров...