Вижу второй раз другими глазами

Эти горные массивы хребтов, словно панцири боевых черепах,
Буйство красок, ещё и ещё — разыграйся, фантазия лета!
Черепахи встают на дыбы, на границах высокий тут страх,
Перед ними мой паспорт лежит — там шестнадцать беззаботной юности.

Экскурсовод Алексеевна открыла страну души.
Красота пролегает через камни веков, через лес колоннад.
В той стране есть начало любви и медовые годы семьи.
Я как помню: там, в Гаграх, распечатали мы рафинад.

Дружелюбие правит, цикады поднимают волны — «чичи» и «чичи».
Нас уносит автобус, распевая о счастье в любви.
Ох, весёлые все в домик деревянный зашли.
Голоса Дионисия наставляют мосты.

Тут напитки с истоков истории правят балом, они
Дальше следуют мы в сыроварню — копчёного мяса лови.
Нам сказать всем «ням-ням» удалось множество раз.
Мягкий снег в жаркой очень стране — лето сюда притяни!

Вот что здесь я давно об этом мечтал —
Резиденция лидера, любителя зелёного цвета.
Дом — не призрак, но кажется, в нём дух витал.
Не забыть мне уже это терпкое лето.

Сосны, на Пизанский наклон, притаились на склоне времён
В окружении твёрдого неба и бирюзового льда.
Растирается море по крутым зеркалам. Парфенон —
Дерево: дуб, ясень, самшит, тис, сосна, кипарис, лебеда.

Строгостью пахнет, аскетизмом времён, подозрением, ложью и властью персон.
Только вдумайся ты — света нет, падает оружейная тяжесть заслон.
Убаюкивает, переговоры ведёт — это мне сегодняшний сон.

Мрамор, коридор, потайная дверь — всё изучено тут до мельчайших стихов.
Книги знали разные языки, их держали в руках явно люди — не дураки.
Скрип паркета и танец ковров — разыграется время часов.
На зеркальном углу занавешивают брешь — современность диктуют другие уж игроки.

Мне скала, что за сеткой москитной стоит,
Напоминает его самого — точь-в-точь его монолит.
От кровати, набитой травой, конский волос не ищет магнит.
Пробивает насквозь эта мощь — тут нет утвари, только голос твердит.

Распахните оконца! Яркий свет, бирюза, облака закрывают проход.
И вокруг тишина по ступеням спускается в грот.
Тут ещё есть игривей и ярче стезя, зановешена вновь история наша.
Стуки-стуки игриво поёт кашалот.

Напевают в такт мириады беззвучных цикад.
Не кончается день — только мы достигаем новых высот.
Закрутили историю сами, не спрашивали никого — невпопад.
Уезжая оттуда, взгляд приметил в углу чей-то сон.

На другой стороне кавказского шептания, мудрого пребывания
Мы летим вдоль ошибок, вдоль закрытой мечты.
Камни там стали мельче от слов матершинного расставания.
Красота, гулкий запах ледниковой воды.

Скрипнет фал по тросу, проносит троих к озеру небесной воды.
Там цветёт у истоков народ непобедимой Апсны.
Мы умоемся этой голубой водой целительной силы,
И, когда закрываем глаза, мы уже произносим: «Будьте здоровы!»

Те минуты летят, но их уже не остановить.
Даже мёд, что собрали уже в октябре, —
Не простой, а волшебный, поверьте, народ! —
Затаилось здоровье в дуплянках — оно давно там живёт.
Майский мёд — можешь ложкою в день поправить себе ты живот.

Между двух полюсов пробегает серпантиновый лог.
До Женевского? Да нет — Абхазского озера Рица колесо сюда привело.
Не могу оторваться от безумия черепашьего облика склон
Замирает дыхание, голос превращается в «памело» —

Вкусный, насыщенный, яркий, пробирающий до самых тех облаков.
Хотя низкие они — в этом ситуация нам помогает с высот.
Пастухи уходили на альпийские те луга, избегая волков,
Чтоб отару овец, может, буйволов довести до родных ворот.