Фрёльке

Она спросила меня: "Вы Фрёльке?
Я так рада видеть вас, дорогой".
Но я ответил: "Нет, я не Фрёльке,
я пришел с отпавшей ногой".

Её глаза сейчас же потухли -
опять притащился какой-то урод.
Простых мужиков, детей, старух ли
Она всегда отгоняла от больничных ворот.

Ей так хотелось  вылечить Фрёльке,
страдавшего эпилепсией и головой.
Ради него прогнала она стольких
обычных людей с тяжёлой судьбой.

Прогнала Марка Шехтмана, обычного человека,
Вслед за Марком прогнала меня
У него нелепо дрожало веко,
Я еле держался, левой ногой семеня.

А Фрёльке  не верил  её лекарствам,
хотел скакать на огневых жеребцах
по Тюрингии, по Саксонии, по Пфальцу,
развлекать  поселянок в крахмальных чепцах.

В жизни смысла осталось  не больше,
чем в курах клюющих и сереньких мелочах.
На выцветшей этажерке нежный букет эшшольций
постоял немного да и зачах.

Вот он движется, Фрёльке, Пфальцем, поросшим лесом,
как описал когда-то Вольфрам фон Эшенбах,
пьяница, греховодник, хохотун, повеса.
Белая паутинка на его губах.
 
Во времена дроздов, радостных идиотов,
нелепых куриц, жаждавших перемен,
возможно Фрёльке был гугенотом,
слышавшим колокол Сен-Жермен.

А может быть, Фрёльке был торговцем сдобой
в небольшой пекарне у Пяти Углов,
чист глазами, красив как соболь
и звался не Фрёльке, а Григорий Светлов.

Мечты витают, но как поймать их?
На маленькой церкви - колокола.
Она всегда входила  в белом халате
и ждала его, ждала, ждала...