Натали Романовская-Цыцак

; О художнице
Натали Романовская-Цыцак
Художник Света, Женщина Любви, Аристократ Красоты
Натали Романовская-Цыцак — художница, чьё искусство соединяет физическое и метафизическое, человеческое и Божественное. Её картины — это не просто изображения тел, это дыхание эфира, в котором свет становится плотью, а плоть — светом.
Родом из мира, где женщина умеет быть матерью, музой, сестрой, возлюбленной, — она несёт в своём творчестве гармонию, неразделимость чувств и честную откровенность бытия. Натали тонко улавливает вибрации отношений, скрытую нежность касания, музыку кожи. Её краски живут не на холсте, а в нас — они откликаются где-то в глубине, где мы ещё умеем чувствовать, трепетать, помнить, любить.
Сама жизнь — это её вдохновение. Вода, трава, солнце, волосы, дыхание, любимый человек рядом. Она пишет не тела, а состояния. Не сцены, а состояния единства.
Натали Романовская-Цыцак — одна из ярких представительниц Пат-Модернизма, новой философии культуры, где человек и человек — не в конфликте, а в равноправии. Где любовь — это не борьба, а совместное творчество. Где женщина — не объект, а создательница смыслов.
Она живёт, как пишет. И пишет — как живёт: любя, ощущая, передавая тепло.


; Свет, тело и эфир любви
Автор: Князь-Цыцака

Есть тела, которые скрыты в одежде. А есть тела, которые раскрыты светом. Не для вожделения — для возвышения. Картины Натали — это проникновение света в плоть и плоти — в свет. Это любовь, пойманная на изломе эфира, когда один человек растворяется в другом не как тень, а как душа.
В её живописи нет борьбы полов. Есть слияние. Есть равенство. Есть момент — тот самый, когда «я» и «ты» становятся «мы» без утраты себя. Мы — в воде, в траве, в дыхании, в тишине. Мы — в солнечном отблеске на щеке. Мы — в движении руки по волосам. Мы — в первом взгляде и последнем касании.
Это и есть Пат-Модернизм.
Не агрессия, а сопричастность.
Не борьба, а со-творение.
Не «победа» одного — а признание обоих как великих.
Художница умеет писать нежность. Но не в сахаре, а в истине. Нежность, которая не боится тела. Тело, которое не боится быть нежным. Свет, который стал кожей. Кожа, которая стала молитвой.
Я называю её картины — иконами взаимности, и прошу смотреть на них не глазами. А сердцем. Потому что в них мы и есть.