Уильям Батлер Йейтс. Memory. Перевод и комментарии

Память
У. Б. Йейтс
Перевод: Саша Казаков

Одна лицом мила,
Две, три очаровали,
Но втуне зов лица и чар пропал
Ведь горная трава
В себе хранит ложбинку,
В которой раньше горный зайчик спал.

2025-07-10 -- 2025-07-18


Memory
By W.B. Yeats

One had a lovely face
And two or three had charm
But charm and face were in vain
Because mountain grass
Cannot but keep the form
Where the mountain hare has lain.

Память – Шрам.
Комментарии к переводу «Память» В. Б. Йейтса.

При переводе этих шести строчек каждое слово оригинала постепенно обретало своё, пусть скрытое в метафорах, истинное значение; значение, требующее отражения в переводе.  Метафорические тексты часто ведут к разным трактовкам, как текста в целом, так и каждой метафоры отдельно, но, чаще всего, особенно в таких коротких текстах, есть то, что объединяет метафоры текста в одно целое: именно это желательно найти и отразить в переводе.

Вот вопросы, постепенно возникавшие при прочтении этих строчек:

Почему автор назвал эти шесть строчек «Память»?    

Йейтс рассказывает нам о том, что он сохранил из прошлого.  О том, что заставляет его (сам текст является свидетельством этому) возвращаться и снова переживать эти события.  Но эти шесть строчек только с натяжкой можно назвать воспоминаниями; они скорее сравнивают нескольких событий хранящиеся в его памяти, но хранятся по-разному: одни -- как прошлое, в памяти, но прошедшие втуне; а другие -- оставили след. След, который он ощущает и сегодня.   Вот эта разница в восприятии и вызвала эти шесть строчек.   «Память», говорит автор -- не воспоминания, «Память», говорит Йейтс, это не то, что мы помним, а то, чего мы не можем забыть.   

Вернёмся к началу: в первых двух строчках автор делится с нами хранящимися в памяти воспоминаниями: «я помню, что у одной было красивое лицо, две, три других были очаровательны».  Это всё что осталось в нём от этих отношений – приятные воспоминания, всё в прошлом.  И именно это живёт в памяти, то есть в прошлом: хватило двух простого, прямолинейного рассказа чтобы это передать. Как отличны эти встречи от…  От той встречи, о которой так просто не расскажешь: как можно рассказать о шраме, который до сих пор часть тебя…  - не твоя память, но память в тебе.  И о такой встречи, любви, о ней в себе, можно говорить только метафорически.   

«Горные травы», которые «не могут не удержать», не могут забыть форму, оставленную в них «горным» зайцем и есть эта метафора -- рассказ о памяти, которая живёт в нас помимо воли, как шрам.

Чаровницы первых строчек, их чары, остались втуне, они не оставили в нём шрама.  И это возвышает ту, что оставила в нём память-шрам, на горные высоты.  Нет сомнений что Йейтс говорит о Мод Гонн, подарившей ему множество строчек.   

Вот и второй вопрос к тексту: Как возникла метафора памяти-шрама, как ложбинки в горных травах, оставленных зайцем?

Не может ли быть, что эту метафору родила фотография, на которой 20-и – 25-летняя Мод Гонн, тот возраст кода Йейтс с ней познакомился и был смятён.   Он сделал ей три предложения и получил три отказа.  Она оставила в нём шрам отказавшись стать его женой или возлюбленной.  Возлюбленной звучит странно, но Мод бала раскованная женщина.  Одна из первых феминисток. Не сближаясь с Йейтсом, она говорила ему, что его воздержание ведёт к прекрасным стихам.   

Но может быть метафора родилась как отражение её сильного, свободолюбивого характере, её огромного желании увидеть Ирландию независимой (она была активным участником революционной деятельности).  Горные травы, в которых хранится ложбинка, «form» ,  оставленная горным Irish hare  – Ирландским зайцем, могли породить метафору. 

И ещё один вопрос к тексту: Почему Йейтс оставил эпитет «горный» (ведь в горных травах может быть только горный заяц)?  Йейтсу нужен был этот эпитет, он, вероятно, делал для него этого зайца – Мод Гонн и значит мы должны сохранить его в переводе.