Берег Тенгри. Часть вторая

Пролог

В тумане лет, в дрожащем свете —
Следы прошедшего пути.
И я за прошлое в ответе,
За всё, что не сумел спасти.

За шорох слов, за звук дыханья,
За взгляд, растаявший в ночи…
Вопросы гложут. На прощанье
Смогу ли к ним найти ключи?

Я брёл один в горах высоких,
Где небо — ближе, чем земля.
Смотрели ели темнооки,
Как руки к ним тянул, моля:

«Скажите, — шепотом просил я, —
Что видно — там, за глубиной?
И что мне память доносила?
И чем смущён так разум мой?

Смогу ли вновь найти отраду
В снегах ли, в буре, в тишине?
Иль всё, что Бог мне дал в награду —
Оставить след в чужой весне?»

Ответа нет. Лишь в каждом метре
Разлит тех скал гранитный зной…
Но в шелесте листвы и в ветре —
Кто знает… может, голос Твой?

1.

Семь лет промчались, как мгновенье,
Волной скользнувшей по воде.
И ускользнули сновиденья
В пучину времени, там где

Исчезло всё, что странным было,
Что шло в разрез с земным путем.
Как будто тайна отступила
Растаяв хрупким миражем…

И мне казалось — всё забыто,
Исчезла память, стёрся след,
И та тропа, что мне открыта
Была сквозь мрак и вечный свет.

С улыбкой слушал я рассказы,
Как найден был спустя семь дней,
И как во сне шептал я фразы
Про “дверь в огонь” и “мир теней”...

Себе твердил я неустанно 
Что всё придумал сам, в бреду,
Что жить как прежде вновь я стану
И в этом счастье я найду.

Но голос, тот что ночью каждой
Я слышал лишь закрыв глаза
Твердил упрямо, что однажды
Как средь затишия гроза

Моя опять проснется память.
Я вспомню – словно грянет гром
И снова стану сердцем чаять
О назначении своем.

2.

Я рос, как все: под птичий гомон,
Под шум ручьёв и конский храп,
Природой страстно очарован
Я ей хозяин был и раб

И с детства знал: аил мне — пристань,
Охота — долг, а степь — мой храм.
Я стал мужчиной — плечи быстры,
Друзьям опора, страх врагам.

В аиле мирно шли сезоны,
Мы вкруг садились у огня,
Чтоб под комуса перезвоны
Забыть скорей заботы дня.

И сердце билось, словно птица,
Когда смеялась Кайана.
Мне эта стройная девица
Кружила разум лишь одна.

И средь того степного пира
Я мог вдруг стать и глух, и нем,
И отделясь на миг от мира
Умом забыться, а затем…

Вставала в памяти картина:
Костер чернеющий как ночь
А в нем разверстая пучина,
И страх - его не превозмочь…

Вот шепот древнего заклятья,
Я слышу где-то в глубине
И снова чую я объятья
Той силы, что живет во мне…

Которой нету объясненья   
Что спит в костях, и вызов ждет,
И пробудясь, в том нет сомненья
Найдет однажды свой исход…

3.

Однажды было — в день охоты,
Над степью — стадо облаков.
Далёкий крик орла — как нота
В напеве ветра и веков.

Скачу я, с луком за плечами,
Коня веду средь тишины.
Но зверя нет нигде пред нами,
Все дали — жизни лишены…

И даже нет пернатой дичи,
Куда ни скачем — всё одно.
Домой вернуться без добычи
Похоже, нынче суждено…

Коня упругий бег не стих,
Хоть вечер уж сменяет день
Вдруг в отблесках лучей косых.
На взгорке — трепетный олень…

Я приподнялся в стременах
Коня сдержать — уже не вмочь
Сверкнул в глазах оленьих страх
И он стремглав помчался прочь…

Мы понеслись среди холмов,
Среди долин и горных круч
Следы сверкали от подков,
Погони гром летел до туч.

Конь рвался в бешеный галоп:
Взлетали камни, пыль в лицо.
Летели всполохи из троп,
И встречный ветер бил свинцом.

Враз жажда крови обуяла
Я знал — поймаю, не уйдёт!
Натянут лук… Как осье жало
Стрела со свистом в цель идет.

Олень споткнулся, вздрогнул телом,
Земли коснулся, но не пал…
Вдруг на меня взглянул он смело,
И будто что-то прошептал…

Мой конь заржал и встал, как вкопан,
Его столкнуть - бессильна плеть:
Как будто вмиг цепями скован,
Как будто вдруг почуял смерть…

Олень же сбрасывает шкуру
Как реки сбрасывают лед
И чья-то мрачная фигура
На свет из зверя предстает!

…Я замер. Сердце билось глухо.
Душе час истины настал
Я вместо зверя вижу духа
И я узнал его, узнал!

Тот самый — мёртвый всадник ночи,
Что мне явился в час, когда
Я чуть с собою не покончил
С тех пор прошли уже года…

…И он молчал. Лишь только ветер
Полынь степную колыхал
И мнится мне, что все на свете
Один лишь взгляд его сказал:

Без слов – ни в чем не упрекая,
Без жеста, крика и мольбы…
Я вспомнил — как тогда у края
Он дал знамение судьбы.

И я стою: дыханья нету.
Вернулась память вся сполна
Вернулось всё — и реки света,
И та подземная страна

И небо полное знамений
И берег золотой вдали,
И мир нахлынувших прозрений
Что душу мне и разум жгли…

А дух тот в воздухе растаял.
Как тень, мираж… Он дымкой стал.
А я остался, твердо зная -
Прошло семь лет. И день настал.

Мне суждено вернуться вновь
Туда, где рядом тьма и свет
Туда, где в жилах стыла кровь,
Все это был не сон. Не бред…

4.

Под вечер алый, в час закатный,
Я мчал с поникшею душой.
Далёк казался путь обратный,
Хоть конь, как мог, спешил домой.

Охоты день прошел впустую
И был не весел мой скакун
Я снял с него седло и сбрую
И отпустил в родной табун

Кайану встретил у колодца,
На ней простой степной наряд
Лицо горит вечерним солнцем,
И чуть встревожен кроткий взгляд.

«Ты ранен?…» — мне шепнула тихо,
Я промолчал, и сжал свой лук
- «Ответь же мне, какое лихо,
С тобою приключилось вдруг?»

— «Всё хорошо», — сказал я просто.
— «Ты… странный», — молвила в ответ.
- «Что делать?» – не готов к вопросам,
И в объясненьях смысла нет…

— «Что видел ты?» — спросила тише.
Я опустил глаза в песок.
— «Лишь только степь. И горы выше»
А правда била, как клинок.

Она стояла, вся — вниманье,
Вся — понимание, любовь.
Я знал, что это — расставанье,
Но не нашёл в груди тех слов,

Что всё бы высказали сразу —
Без лжи, без тайны, без следов…
Но разве в мире есть та фраза,
Чтоб объяснить — мой тайный зов?

— «Ты завтра... рано?» — «Очень рано».
— «В какую сторону пойдёшь?»
Что ей ответить без обмана?
Откуда взять святую ложь?

— «Вернёшься?» — «Если будет можно».
— «Ты странный» - говорит. И вдруг
По-детски нежно, осторожно
Взяла мою ладонь, как друг.

— «Я не держу. Ты вольный ветер.
Да будь храним своей судьбой.
И где бы ни был ты на свете
Пусть будет верен выбор твой!»

И отпустила мою руку
А я кивнул - уже без слов
Мы оба приняли разлуку
И неизвестность. Путь таков!

5.

В аиле дым стелился низко,
Вокруг покосы, сено, скот.
И вроде всё знакомо, близко
Но будто всё наоборот:

Здесь день — как ночь, и смех — как слезы,
И дом родной — почти чужой…
Бушуют в ясном небе грозы
И мир живой, как не живой…

Я встал у двери. Тень качнулась.
Отец сидел у огонька.
Его чела печаль коснулась
Она томила старика…

А он смотрел на пламя молча,
Впадая будто в забытьё…
Я подошел, сосредоточен,
— Сказал: «Отец… я вспомнил всё…»

Он вздрогнул, словно сбросил бремя,
Как тяжкий груз — глухой металл.
Вдруг понял я — всё это время
Мои слова он эти ждал…

В глазах скользнула тень тревоги,
Как искра в пепле прошлых лет.
И тишина… А следом — строгий,
Прямой и искренний ответ:

«Я ведал — поздно или рано
Ты должен вновь пройти свой путь.
И этот истина, как рана,
Уже не даст душе уснуть!»
И видит Бог, твою я долю,
Как мог все годы отводил.
Но отпустить тебя на волю
Я должен. Час судьбы пробил!

— Благослови. — Я тихо молвил.
Он положил на лоб ладонь.
Меня как будто свет наполнил
Пронзил до пят живой огонь

— Пусть предков дух с тобой пребудет
Пусть зверь в пути не нападет.
И пусть Тенгри, хозяин судеб,
Тебе отвагу ниспошлет!

— «Иди, сын мой. Твоя дорога
Не здесь. Не в помыслах земных.
Но помни: и достигнув Бога
Ты будешь жить в сердцах родных!»

Я в ноги пал, как перед небом.
Потом ушёл. Не глядя вспять.
И нет уж никого, кто мне бы
Мог в той дороге помешать…

6.

Семь дней пути — и всё как прежде:
Один в степи - не страшен волк.
Лишь верен хрупкой той надежде,
Что до конца исполню долг

Иду я — и молчит природа.
Иду — и звёзды не горят.
Ночь сжалась в круге небосвода,
И тени под ногой дрожат.

Но ни шатра, ни тени тайны —
Теперь нигде не виден он
Лишь шепчет степь: «Пути случайны,
Теперь ты сам судьбы закон!”

Я жду. И звёзды словно очи
Глядят, с улыбкой в вышине.
И вдруг я слышу голос ночи:
«Что ищешь ты, придет во сне…”

Усталость, сковывает тело
И обвивает как лоза
А мрак ночной подкравшись смело
Закрыл ладонью мне глаза

Забытых мыслей отголоски
Плывут, как тени у ручья,
Покой разлился теплым воском
И вот заснул уж крепко я…

Во сне дворец я черный вижу
Зажат он словно бы в тиски
Густой как мед, болотной жижей
Из слез, и крови, и тоски

Как будто выкован он в бездне,
Где блекл свет, а тьма тверда,
Где боль, страданья и болезни
И тает время — без следа.

Я перед входом. Деверь как омут,
Тяжёлый холод бьёт в лицо.
Вокруг, как будто, духи стонут –
Меня берут в свое кольцо…

Он должен выйти. Сам. Без зова.
Не я войду — войдёт он в сны.
Войдет он в самую основу
Как гром средь полной тишины…

И ветер — тысячью иголок,
Мои пронзает плоть и кровь
Я жду. И этот миг так долог
Он будет длиться вновь и вновь…

7.

Он вышел сам в лилых доспехах,
Как призрак сумрачной судьбы.
В его словах я слышал эхо
Своей же собственной борьбы:

— "Привет тебе! Сдержал ты слово
Ты сам себе — и вход, и суть.
Но если ты ищешь ты основы —
Смотри в себя: там зреет Путь."

И он взглянул опять мне в душу
Молчаньем жег. Но не пугал.
А я стоял, внимал и слушал
А он неспешно продолжал:

- «С поры той давней нашей встречи
Семь лет промчались как мечты
Отсюда что унес навечно?
Скажи мне что запомнил ты?»

«— Тогда я многое постиг,
Что скрыто где-то в глубине
Я видел Берег, что велик
И там покой открылся мне…

Я понял: то, что мы зовём
Житейским — волны на воде.
А Истина — горит огнем,
В Полярной Золотой Звезде.

Но мне ответь: а был это
Все то, что ты мне показал?
И если нет ни тьмы, ни света
Зачем за мною ты послал?»

Он помолчал. Затем, сквозь вечность,
Сквозь ветер, сквозь пространства суть,
Пронёсся голос, в бесконечность:
— «Ты не прошёл. Ты начал Путь!»

Он замолчал. Пространство сжалось.
Ночь вобрала рассудок мой.
Его молчание пронзало
Меня каленою иглой.

Ну а затем, как гул над бездной,
Вулкан ожил, что спал давно…
Речь полилась как гром железный,
Как скалы падают на дно:

— «Ты помнишь Берег. Помнишь знаки.
Как свет сливался с тишиной.
Тогда ты был — как гость во мраке.
Лишь гость. Не сын. Не тот, иной.

Ты видел Берег. Но не больше.
Был рядом — но не встал ногой
И нет на свете доли горше
Ведь так прощаются с душой… 

Теперь ты можешь — стать бессмертным.
Стать выше, чем шаман и царь.
Но лишь пройдя Путем запретным
В себе убив земную тварь.

Не в щедрый дар. Не за молитвы.
Увидишь ты тот Берег вновь
А лишь пройдя сквозь злые битвы
В которых гибнет плоть и кровь

Прощай же боль, и страх, и ласки.
Прощай всё то, что может быть.
Кто хочет вечности — без маски
Себя тот должен пережить.»

И чтоб вернуться вновь туда
Пройти ты должен Путь сквозь Ночь
Там предстоит тебе тогда
Семь испытаний превозмочь

Чтоб не провел ты жизнь впустую
Дотла сгорая изнутри
Он всех отважных напрямую
Приводит к Берегу Тенгри…

Там завершишь ты возвращенье
К Истоку. К правде о себе.
И избежишь перерожденье
Наперекор земной судьбе.

Но если встал на этот Путь
С него сойти уже нельзя
Тебя погибшего вернуть
Бессилен буду даже я!

8.

Закрыл глаза я — словно двери —
В свой прежний и знакомый мир,
Где днём — охота, скачка, звери,
А в ночь — с друзьями скромный пир.

Комуса голос на закате,
Костра ночного жар и треск,
Простор степи — в ковыльном злате,
Седого неба звёздный блеск.

Я вспомнил всё — до боли ярко,
Всю жизнь, что так была светла.
И сердце билось… тихо… жарко…
Сгорая медленно до тла.

Но этот мир — как сон весенний,
Лишь зыбь на призрачной реке.
И я, стирая эти тени,
В путь собираюсь налегке.

— Готов! — я выдохнул. Без речи.
Как клятву, без излишних слов.
И чую, будто мне на плечи
Спустился сумрачный покров.

Эрлик кивнул, насупив брови,
С ухмылкой хищной, смуглых скул,
И посох из кости и крови
В мои он руки протянул.

— Иди, — сказал он. — Испытанье
Твоё начнётся сей же час.
В Лесу Имён Забытых — знанье
Найдешь его – себя ты спас

И помни: в этом исполине
От века правила просты:
«Забудь, кем был. Спроси — кто ныне?»
Но лишь утратишь имя ты…

То сам исчезнешь. Как мерцанье.
Как эхо. Как забытый сказ.
И станешь тенью — без названья,
Без слов, без слуха и без глаз…

Меня, напутствовав тем даром,
Эрлик таинственно исчез,
А я с решимостью и жаром
Пошел тропой сквозь мрачный лес…

9. Лес забытых имен

Вокруг деревья — высоченны,
Как вечных стражников стена.
Их корни были, словно вены,
И в них бурлила кровь черна.

Здесь тишина — не звук, а камень,
Что давит глыбой на виски.
А воздух жарок… Словно пламень
Сковал тот темный лес в тиски.

Я шёл вперёд, не зная цели,
Не зная, день ли, ночь кругом,
И забывал — родные ели,
Полыни вкус в краю родном.

Я брёл, из памяти теряя
Свой дом, семью и цель, и суть…
Устал. Упал. И, замирая,
Шептал: «Зачем мне этот путь?»

И мысль плавилась от жажды,
И память сыпалась в песок,
И имя, данное однажды,
Исчезло — будто вышел срок.

В лесу том духи жили эхом,
Как шрам, что время не сотрёт.
Порой — закатываясь смехом,
Что радость больше не несёт.

Они, как искры от кострища,
Кружили, мне шепча совет:
«Усни навек… Ты — был, ты — лишний.
Ты — безымянный. Смысла нет…»

И был их голос — тих и вязок,
Как шелест ночи, тихий стон.
И нет уж больше жизни красок,
И жизни нет — лишь вечный сон.

Я знал: засну — и всё растает,
И я — никто, и век — ничей.
Но вдруг, навечно засыпая,
Я слышу голос невесть чей:

— Альтай...

То имя — в забытьи шептала
Моя при родах тяжких мать.
Меня лишь мельком увидала
Пред тем, как жизнь свою отдать…

Я вспомнил всё, что стало скрыто:
Как мать глядела сквозь огонь,
Как степь звенела под копытом,
Как брат протягивал ладонь.

Я вспомнил всё — печаль и радость,
И мрак, и свет, в которых жил,
И боль, и гнев, и страх, и сладость —
Я принял… и не отпустил.

Шипели духи, растворяясь
В лучах, пробивших тьму с небес.
А я рождался, пробуждаясь —
Я появился… Не исчез.

9. Озеро Лжи

Из леса в дол — без промедленья.
И вот я вижу среди мглы
Озёрный круг. Он без движенья —
Отлитый будто из смолы.

Ни ряби, ни живого всплеска,
Ни рыб, ни птиц — лишь мрак да лёд.
И холодеет кровь от блеска:
Вот-вот — и душу заберёт!

У кромки — стражник, стар и страшен,
Он без души и без лица.
Достал из сумки молча чашу —
И зачерпнул из озерца:

— Пей, — молвил, — если честен сердцем,
Вода даст ясность и покой.
Но лжёшь — и пруд откроет дверцу
И заберёт тебя с собой!

Вдруг страж схватил моё запястье,
Но знаю твёрдо: я не струшу!
С невыразимой мрачной страстью
Он прошептал мне прямо в душу:

— Но прежде — назови причину:
Зачем ты ищешь Вечный Свет?
Открой души своей кручину
И честный дай на то ответ!

В уме — набор из фраз высоких:
«Спасти людей» и «мир от бездны»,
«Всё ради близких и далеких»,
И что все цели безвозмездны…

Но в слове каждом — ложь и жалость,
И лицемерия начало.
Закрыл глаза — и вдруг усталость
Сама слова мне подсказала:

— «Ищу затем, что полон страха!
Боюсь я жизнь, боюсь я смерти,
Но мне страшней, чем даже плаха, —
Перерождений круговерти!

Порой казалось на рассвете:
Могу объять весь мир, любя…
Но более всего на свете
Мечтаю я спасти себя!»

И пил я воду долго, жадно —
В ней горечь истины пылала.
И хоть была она прохладна,
Но словно пламя обжигала.

И треснул лёд на водах чёрный,
Прорвался, сполз как скорлупа…
И посреди тиши озёрной
Возникла светлая тропа.

И я пошёл по водной глади,
Как по поверхности земли,
Навстречу следующей преграде,
Что вновь ждала меня вдали…

10. Пески желаний

Тропа исчезла. Свет растаял.
Песок повсюду золотой.
Пустыню, небо обжигая,
Твердило: «Выбери покой…»

Светила круг висел над краем
И источал слепящий зной.
А ветерок, бархан лаская,
Шептал: «Взгляни на берег свой!»

Вокруг пески — как воск — вздымались,
Из них рождались миражи:
То мать, у очага склонялась,
То брат играл в свои ножи,

То Кайана — в лучах заката,
С ней рядом несколько детей.
Прекрасна так же, как когда-то,
Зовет идти навстречу ей.

— «Останься. Здесь твой дом и имя.
Здесь ты достоин и любим.
Здесь все твои пути — святыня.
Здесь ты и вечен, и храним…»

Так мне кричит она с улыбкой!
Но я шепчу на то в ответ:
— «Я не иду за тем, что зыбко.
Меня не манит ложный свет!»

— «Я — не для счастья здесь, как пленник.
Иду за правдой — не мечтой.
И даже если путь изменит —
Пусть так. Но пусть он будет мой!»

Песок вдруг взвился вихрем жгучим,
Как будто сорван был покров.
Все образы — смешались в кучу
Летящих искр и голосов.

И снова тихо, на бархане -
Он ровен, сумрачен и пуст.
Лишь ветра жаркое дыханье,
Лишь под ногой пустыни хруст…

А я пошел опять по зною
По острым граням бытия —
Но прямо вдруг передо мною
Взошёл стеклянный холм, звеня…

В стекле — как в зеркале — без света
Стоял я сам в далекой мгле
С немой тоскою без просвета
С уставшей тенью на челе

Не стар от времени — от боли,
Как раны — рытвины морщин.
В глазах потухших нет уж воли —
Свинцом лежит печать седин.

Одежда полностью истлела
Как ветошь клочьями висит
Уже не прикрывая тело…
И вот двойник мне говорит:

— «Назвал ты счастье тенью зыбкой,
И выбрал истину взамен
А если сделал ты ошибку?
А вдруг твой выбор это тлен? —

А если правды нет и вовсе
И счастлив быть боишься ты?
О том задумайся вопросе,
Чтоб жизнь спасти от пустоты!»

И холм - в пути моем помеха,
Внезапно сжался и исчез.
Лишь гул вокруг разносит эхо
И прах поднялся до небес…

Стоял я долго без движенья,
Понять пытаясь эту быль
И двинул дальше — не к прозренью,
А просто… дальше. Через пыль…

11. Река памяти

Я вышел на берег реки —
И замираю на мгновенье.
Игривы волны и легки,
Но воды — были жидкой тенью.

Она из прошлого течёт,
В ней — вереницы отражений.
Я вижу в них печальный счёт
Своих грехов и поражений.

Мелькают сцены давних дней,
И от стыда — кровь стынет в жилах.
Я прочь из памяти своей
Их гнал — но всё ж забыть не в силах.

Я вижу: голод, дом чужой.
Я — вор, крадущий корку хлеба.
И птиц, что, сбитые стрелой,
Забавы ради, пали с неба.

И друга, преданного мной
Из малодушия и страха...
Не позабылось. И травой
Не заросло, не стало прахом...

Мне реку ту — не перейти,
Она затянет, словно омут,
И раны прошлого пути
Со мною вместе в ней потонут.

Я опустил глаза. Молчал.
Хотел уйти. Закрыть. Не видеть.
Но голос где-то прозвучал:
— «Прими. Прости. И выйди».

Я сел у края, не дыша —
Смотрел на воду молчаливо.
Я плакал сердцем. А душа
На то ответила правдиво:

— «Я ранил. Я — несовершен.
Я прятал правду. Жил я ложью.
Но я иду. Я встал с колен,
Хоть и иду по бездорожью...»

Река проснулась. Тихий свет
С небес упал, скользнул по глади.
В ней больше нет ни зла, ни бед —
Лишь путь с собою — не в разладе.

Я сделал шаг. И глубина
Не утянула, не зажала —
Меня несла вперёд волна,
Что не судила... а прощала.

12. Пещера забвения

Тропа к скале меня приводит
Пещера в ней как волчья пасть
Вхожу под каменные своды,
Под их неведомую власть…

И каждый шаг пещера уже
На плечи давит холод стен
Всё гуще мрак и воздух хуже
И все идет без перемен…

Бросаю посох, плащ снимаю,
И обереги все — долой.
Всё ниже, ниже… пригибаюсь,
И вот ползу уже змеёй.

С себя срываю я одежду,
И, голый, двигаюсь вперёд.
Не оставляю я надежду —
Вот-вот расширится проход.

Но камень взял меня в объятья
Я застреваю на пути
И в мире нет того заклятья,
Чтоб из ловушки той спастись.

Завяз я в каменной утробе
Пошевелиться нету сил
Трясусь в мучительном ознобе
Мой смертный час видать пробил!

Прощаюсь - смерть неотвратима
Вдруг голос слышу в тишине:
«Ты сбросил всё – забудь и имя!»
И будто стало легче мне…

И я рванул, нутро стирая
И чуть продвинулся вперед
Срываю кожу… боль сквозная
Пылает, режет — но ведёт!

Все выше скальные пологи
Свет показался вдалеке…
Я поднимаюсь - встал на ноги
И путь продолжил налегке

Иду на свет и вот я в зале
Там посреди высокий трон
На драгоценном пьедестале
И стражники со всех сторон

На том роскошном троне
Сижу я сам как будто царь
В прекрасной золотой короне
На ней брильянты и янтарь

Двойник - красивый и довольный
Глаза — как лёд. С улыбкой злой.
Он сильный, гордый, своевольный
А я пред ним - в крови… нагой

«Привет, о странник безымянный!
Тебя давно заждался я
И чтоб не шляться постоянно
Взгляни несчастный на меня!

Я всё к чему душа стремилась
Твои надежды и мечты
Тогда скажи же мне на милость
Зачем вперед влачишься ты?

Ты без меня, шагнуть не в силах
Ты – пустота, ты – грязь и слизь
Забудь же все, что прежде было
И мне скорее поклонись!»

«Да, очень долго я шагаю
Куда не помня и зачем
Но лишь одно я точно знаю:
Во мне нет страха быть ничем!»

Двойник накинулся во гневе
Но растворился и исчез
Я вновь один в пещерном чреве
Лишь сердца стук да капель блеск…

13. СТЕПЬ БЕЗ ВЕТРА

Безмолвна степь — ни дуновенья,
Ни звука шороха травы.
Здесь имя времени — забвенье,
Просторы сладостно мертвы…

Я шёл и шёл, и стало тело
Как пелена из нежных снов.
Туман объял мой ум всецело —
И нет ни мыслей, и ни слов.

Уж не иду — плыву и таю.
Я стал как дым, как тень, как нить.
И сердце просит, замирая:
«А может путь остановить?

Ведь это — мир вне боли, цвета,
Здесь нет утрат, здесь только тишь…
Здесь, в реках призрачного света
Ты дух покоем напоишь!»

«Остановись же и исчезни!»
Так вторит мне степи той зов
«Поддайся этой тихой бездне
И обрети в ней вечный кров!»

Я растворяюсь умирая
Пронзает холод забытья
Но вдруг у самого, у края
«Ты не дошел!» - услышал я

Тот голос мне не дал растаять -
Его иной, далекий звук
Был глубже снов, древней чем память
Как сердца мира первый стук…

Как будто вновь оброс я телом
И сделал шаг. Потом — другой.
Я был лишь волей. Лишь пределом
И шёл — не зная, кто такой…

14. Гора без имени

Я шёл — без имени и рода,
Без снов, без знаков, без вины.
Была наполнена природа
Последней песней тишины.

Гора вставала белой бездной,
Без троп, деревьев и имён.
И здесь казалась бесполезной
И власть, и сила, и закон.

Я шёл. Без страха. Без желанья.
Без «я», без образа, без грёз.
И лишь в груди кипело знанье:
«Ты — часть. Ты — миг. Ты — вечный мост».

А ветер в бешеном полёте
Рвал кожу с плеч, что было сил,
Кружил мои ошмётки плоти
И вниз куда-то уносил...

Но нет ни ужаса, ни боли —
А лишь блаженство через край.
Я словно вырвался на волю —
И вот теперь нашел свой рай.

Касаюсь неба головою,
Вверх ухожу через туман —
И вдруг я вижу пред собою
Бескрайний, вечный океан.

А что казалось мне вершиной —
То стало островом вдали.
И я над водною пучиной
К нему иду, как по мели.

Всё ближе, ближе дальний берег,
Мне до него — один лишь миг...
Но не могу никак поверить,
Что, наконец, его достиг.

И в миг, когда растаял в свете,
Когда исчез последний страх —
Я стал всем тем, что есть на свете:
И в крике, и в траве, и в снах.

И голос Тенгри сквозь туман —
Из мглы ко мне взывает.
В груди бушует ураган,
А сердце замирает...

«Слушай, странник, путь окончен —
Миновал ты боль и тьму.
И, пройдя сквозь сердце ночи, —
Вышел к Дому своему.

Не хочешь здесь найти покой —
Вернись опять на землю.
Какой бы ты ни шёл тропой —
Я выбор твой приемлю!»

Мой выбор ясен, словно день —
Я мог ответить сразу:
«Остаться здесь!» Но будто тень
Сомненье гложет разум...

Кайану вспомнил, разговор,
Признал свою оплошность —
Сказал, как вынес приговор:
«Вернусь — была б возможность!»

«Мне тяжело, если лишусь
Того, что Ты назначил.
Но верен слову — я вернусь.
Нельзя никак иначе!»

Он улыбнулся мне без уст,
Без слов прервал молчанье:
«Ну что ж — пусть будет берег пуст,
Прошёл ты испытанье!»

Эпилог

Очнулся. Вновь стою у края,
И пропасть вновь пленяет взгляд.
Я вспоминаю — замирая —
Как смерть искал семь лет назад.

Но дух, придя из ниоткуда,
Меня от бездны оттолкнул.
А вот сегодня — жизни чудо —
Я будто сам себе вернул.

И вроде вижу — всё как прежде:
Трава жива, а камень — нем,
Вершины — в облачной одежде...
Но стало всё другим совсем.

Вот нежно дрогнула заря,
Взлетают в воздух птичьи трели:
«Ты жив. Вернулся. Всё не зря».
«Ты цел. Ты здесь», — им вторят ели.

И мне шумел с улыбкой лес,
И что-то в нём шептали звери.
Мир не менялся — я воскрес,
А он открылся — будто двери.

Лежит на травах свет зари,
И каждый стебель — тайным словом —
Промолвит мне: «Смотри, смотри —
Что было прежним, стало новым».

И не могу сдержать я слёз.
Иду домой — и шаг за шагом
Бежит тропинка меж берёз,
Свет льётся мягким, тихим благом.

Вдруг — голос: мягкий, словно сон,
Такой же нежный, как и прежде:
— Альтай! — зовёт и шепчет он,
И в нём — и радость, и надежда.

И сердце замерло моё.
Я обернулся — весь в смятенье.
И ясно вижу я её —
Стоит Кайана, как виденье…

И в этот миг я осознал -
Судьба не зря свела нас снова.
Вернулся я, как обещал -
Не вечно имя. Вечно — слово.