Кукушонок

Он родился, как все дети - через боль и страдание... В свете ярких ламп родильного зала его приняли чьи-то руки в прохладных латексных перчатках. Спешно, но очень аккуратно пронесли через зал и положили в ворох тёплых пелёнок. Он ещё ничего не понимал, но чувствовал... Чувствовал с какой нежностью женский голос, висящий над его мокрым тельцем сказал:"Мальчик, мамочка, поздравляю..." Другой голос, более грубый, скорее жёсткий - мужской, откуда-то со стороны произнёс непонятные фразы:"На ребёнка посмотришь? Или сразу отказ писать будешь, кукушка..." А он кричал! Кричал громко, надрывно, вещая всем, что пришёл в этот мир из-за любви, для любви. Он чувствовал как вещи вокруг него приобретали какие-то непонятные запахи, но не было одного - запаха мамы. Вернее он был, но почти неуловимый, стираемый десятками других ароматов и запахов. Но этого, родного и близкого запаха он не чувствовал. Чьи-то нежные женские руки его завернули, как кулёчек с конфетами, в пелёнки и куда-то унесли. А он кричал, звал свою маму. Ему хотелось прикоснуться к её телу, её груди. Ведь все девять долгих месяцев он был с ней, ощущал её запахи, знал её вкусы. Казалось, что он знал о ней всё! Даже намного больше, чем она сама. Иногда он чувствовал, как её руки гладят его через толщу кожи и мышц. Это было так необычно! Это была целая Вселенная, где только двое - мама и он... Но чаще он слышал мамин плач, крики кого-то страшного и грозного:"Я сказал - мне не нужен ребёнок! Делай что хочешь, но его в доме не должно быть..." Он не знал кто это, но почему-то чувство неприязни росло с каждым днём. Ведь не мог близкий и родной человек говорить так о нём - будущем ребёнке. А он рос, развивался, хоть мама таскала тяжести, пила какие-то горькие пилюли. Ему от них было очень больно. Его душила собственная связь с мамой - его пуповина, она несколько раз, как змея, обвилась вокруг его еще не окрепшей шеи. Казалось, что всё вокруг было против него. Но он жил, развивался и ждал встречи с мамой.
А сейчас... Его положили в маленькую кроватку, рядом сопели такие же, как он, малыши. Чей-то голос вещал:"Отказник... Положи отдельно... Нет ещё не написала... Вдруг передумает, кукушка!"
Была ясная ночь, луна светила в окно ярким, но холодным светом. Ему стало почему-то одиноко и неуютно. Рядом плакали малыши, к ним подходила медсестра, переворачивала на другой бок, давала бутылочку с водичкой, а он молчал. Словно почувствовал - нагрянула беда! Рано утром всех малышей куда-то увезли на грохочущей по пустынному и сонному коридору каталке. Он же остался в палате один. Тишина... Его подняли чьи-то тёплые руки, перепеленали, на долю секунды прижали к белому халату, пахнущему чем-то едким и не вкусным... и положили обратно в кроватку, в рот запихнув соску с бутылочкой со смесью. Он не кричал, он слегка кряхтел, немного хныкал, но не кричал. Казалось, его большие серые глаза смотрели на этот мир с такой болью, с таким разочарованием. Через час чмокающие и сопящие малыши заполонили палату, он же лежал у самого окна и смотрел на мир, где как оказалось, его не ждали. На какое-то время наступила полная тишина, а затем, как по команде малыши начали плакать, требовать своих мам. Его же тихий плач был почти не слышен среди громкого ора детей.
К его кроватке кто-то подошёл, взял на руки и заговорил:"Всё отказалась... Через час её переведут в гинекологию... Нечего этой кукушке здесь быть... А он - красавчик! Жаль кукушонка..."
"И опять это непонятное слово - кукушка! Почему они так называют мамочку, она должна прийти за мной, она просто не знает где я! Надо закричать, как другие!" И он со всей силы закричал, в пустой палате это прозвучало эхом...
А мама... она не слыша его крика, шла спокойно по аллее к машине скорой помощи. Она уходила из его жизни навсегда...