Морской царь

          Морской Царь
               
                Царь морской не судит зримо -
                Он лишь бурей говорит.
                Тот, кто сам себе незримый,
                В вечном море замолчит.

          Пролог

Волнами тихо разливаясь,
Как берёзовая капель,
Стремится ничуть не сдаваясь,
Табун из сотен лошадей.
Они запряжены с той целью,
Чтобы могучий их Король
Узрел все ясные владения -
Морское царствие своё.
Чтобы являл свой суд виновным,
Страшил с сиянием творцов,
Другим за долгий жизни подвиг  -
В награду ум, как дар веков.

          Поэма

Мчались кони, как по ветру,
Разгоняли тучи сверху.
Все чисты в снегу январском,
Все сияют в злате царском.
А в пейзаже величавом,
Лодка чья-то проплывала.
Так мала, и одинока,
Так черна и так жестока.
Что и вовсе без причин,
Жизнь теряла средь глубин.

В ней сидел Старик неясный,
Неприметный, несуразный…
Плыл он, думал о былом -
Том, что растерял умом…
Он жалел все жизни годы,
Что провёл, утратив воды.
И души мирскую цветь,
Что не смог собой согреть…
Проклинал, искал и думал,
Всех живущих перебрал.
Только вот себя не вспомнил,
Как последним оставлял.

Но морской владыка кроток,
Не увидев никого -
Возмутился: «Что за лодка
В море светлом, голубом?
Без хозяина, без чести -
Нам мешает на пути!
Значит, нужно её, верно,
Одним взмахом утопить!».

И обрушилась громада
С неба сущего вскипя.
И табун, словно армада,
Силком бился не в себя.
Заиграли кругом волны:
«Ветер свищет, лодку гнёт».
Солнце вдруг во тьме увязло,
Холод свет теперь гнетёт.
А Старик в моменте страха
Мысли все свои терял.
Думал только: «Что же делать?
Жизнь уйдёт, а я рыдал...».

И увидел в колеснице,
Что неслась прям перед ним,
Образ, над которым птицы -
В нём спасение другим.
Вспомнил, что любые Боги,
Если верою взывать -
Могут даровать дороги,
Жизнь никчемную спасать.

Правда, экипаж не видел,
Не услышал звук мольбы.
Для Царя морей не зримы
Все наивные умы...

В думах Старец торопился,
Разбивался и молился.
А внимать лишь мог: «Чего же?
Губят меня… От чего же!?»

И настал такой момент -
Сгинул государев след.
Буря лишь не прекратилась,
Тучи в небе заискрились.
И тогда невидный странник
Утопать стал, как поданник.
Всё в моменте перебрал -
О себе весть посылал.
И пришёл момент раскаяния,
В думах полного взыскания.
Наступил последний вздох:
«Я виновен! В том, что плох!».

И услышал Царь далёкий,
Что страдает одинокий.
Обнаружил того Старца,
Утопавшего без шанса.
И тогда Царь дал приказ -
Прогнал бурю в лунный час.
К себе страдальца усадил -
Судно новое дарил.

Но гость боязлево спросил:
«Скажи, как рок меня хранил?
Когда безжалостный поток
Меня в безмолвье уволок…
Что удержало в тот же миг -
Кем был я… что в волнах не сник?».

Взглянул Царь моря нежным взором,
В том взгляде дум глубокий след -
Он видел душу в грозном споре,
И тихий свет средь лишних бед…
«Тебе дитя, лишь выбирать,
Итог судьбы своей решать.
Всей жизни волевой твоей -
Вижу я, кто есть ты в ней…
В начале не узрел тебя,
Ты скрытым был от глаз Царя.
Потому что был такой,
Что винил лишь мир земной.
Кто не любит свою суть,
Сея горестную муть -
Всем Богам невидан будет,
Пока сам себя не любит...
Лишь в смертный час ты стал собой —
Воспаряв не телом, а душой.
И только к свету потянувшись,
Сумел себя найти очнувшись…
Тогда услышал я мольбу,
И спас далёкую судьбу».

В тот миг Старик всё осознал,
И с новой жизнью восклицал:
«Я благодарствую… О Царь!
Я вновь нетронутый янтарь,
Что омывается сквозь волю,
Подобно девственному морю. 
Я сам был горести виной.
Как волк: «Слепой. Голодный. Злой»,
Но в истину взор углубя -
Скажу: «Я был вблизи себя!»».

И тогда Царь улыбнувшись,
Волны все остановил.
К Старику он прикоснувшись,
К новой жизнь путь открыл…

          Эпилог

После этой ясной встречи,
Царь отправился далече.
Он ушёл в свой дальний край,
А Старик, в душевный рай...
Жить он начал по-другому,
С миром, в сердце, не с тоской,
И в ладье своей он новой
Грёб за жизнью и мечтой…