Она прекрасна вопреки

Она была такой красивой,
Что даже посреди тоски,
Тот перл творенья, справедливо,
Был так прекрасен вопреки.

Как будто ангельские крылья,
Раскрылись в жарких пламенах,
Легенду обратили былью,
В неописуемых тонах.

Её лицо и ясны очи,
Изгибы шеи, кромки рта,
Черта любая, днём и ночью,
Непостижима неспроста.

К ней невозможно дотянуться,
Чтоб тайны чуточку познать,
Дыханьем тела встрепенуться,
И от души её сиять.

Грустны её прекрасны веки,
Легенда губ – успех творца,
Луч голубой в том человеке,
Растаял в линиях лица.

Губ островок сквозь шёпот тонет,
Реснички балуют закат,
А утром носик память тронет –
Цветком подарит аромат.

Лелея час в саду идиллий,
Себя найдёт в его цвету,
Средь локон золотистых лилий,
Художник воплотит мечту.

Лицо такое совершенным
Художник чувствовал душой,
И чувства те рисунком ценным
Изобразил на холст большой.

Художник чувства и печали,
Художник грусти и тоски,
И слёзы всё как будто знали
О взмахах кисти и руки.

Как ощущал тепло искусник
Её поникших скрытых глаз?
Что скажет живописей узник,
Припомнив образ тот не раз?

Ни на мгновенье не приблизясь
К загадке, даже не блесну,
О чём мечтают? Чем пронизясь,
Откуда видят глубину?

Прекрасных лиц найти не сложно,
Подобных этой красоте,
Но совершенство невозможно
Порою даже на холсте.

Никто не может совершенство
В миру так просто повстречать,
И остаётся лишь блаженство
К нему стремиться и искать.

На протяжении столетий,
Услышишь ты, услышу я:
«Я рядом был! И я в ответе!
Пил с ней из одного ручья!»

Луна на плечи ей покато
Легла серебряным огнём,
В лучах ушедшего заката
Мы были только лишь вдвоём.

Мы были с ней подобны снегу,
Что тает от тепла огня,
Но талых вод познал я негу,
И не останется меня.

Она останется незрима,
Жива под ангельский мотив,
Печалью и тоской ранима,
Слезами веки увлажнив.

Быть может, слёзы на обличье
Есть совершенство на холсте.
То совершенство по-девичьи –
В непостижимой красоте.