О невербальности правды

Я довольно рано — не в детстве ли? — заподозрил, что всю правду о чем-либо невозможно выразить с помощью слов. Ибо прямо-таки чувствовал: существуют "ножницы" между эмоциональными мотивами высказываний и последними. Сознанию моему раствор этих "ножниц" хорошо заметен (не всегда, конечно — при стрессе). Из-за этого — после моих изречений, после писаний — у меня возникает ощущение, что я лжец. (Ещё из-за того, что, используя массу чужих наработок, ни на кого не ссылаюсь: у писателей не принято.) "Почему ты выразился именно так? — спрашиваю себя. — Можно ведь было иначе/чуть иначе/значительно иначе". Кое-кто, хорошо меня знающий, говорил, что я квантовый. Что ж, в этом смысле правдоподобно: эмоциональный мотив высказывания есть как бы суперпозиция разных высказываний (волновая функция), а само изречение — результат квантового коллапса.

Так, впрочем, у всех. Об этом писал, например, Розанов ("...оно [слово] расхолаживает и останавливает"). И Паскаль — в "Мыслях". Да мало ли таких фаворитов литературы, видавших её срамное место?

Но зачем тогда что-то писать (особенно философам), если до чистой правды достать никогда не получится (она не то чтобы неуловима, а скорей вообще невербальна)?

Не знаю, нужны ли в наше время философы, а вот книги хороших писателей и ныне должны быть нарасхват. Почему? Да потому что интересно! И пишущему, и читающему. И ещё потому, что слова — при чтении — переводятся на язык чувств и помогают понять пусть не квантовую, но человеческую правду. "Мысль изреченная есть ложь" (уже парадокс, между прочим), но эта ложь помогает понять правду. Тютчев плюс Пикассо. Ух! скольких классиков-то я знаю...