Городская барышня... Памяти детства в деревне

Закрываю глаза, образ четко встаёт:
Маленький домик и сирень у ворот.
Печка, кровать, Лик в красном углу
Дух пирогов пробудит поутру.

В белом платочке хлопочет в тиши -
Бабушка противень достает из печи.
Я же, кружась и держась за подол,
В платьице новом обнимаю простор.

Дед улыбается: “Хвала небесам!
Городская барышня приехала к нам!”
Минуло мне три иль четыре всего
Годов от рождения на свет моего.

Но я поправляю бабулю свою:
“Не склизко, а скользко - говорят в саду!”
Дед подмигнёт, встряхнув седой головой:
“Ну, городская барышня, бабку образуй!”

Тиски сжимают горло, теряет краски свет -
Ничто не возвратится, былого больше нет!
Я глажу подол платья сквозь пыль годов,
Эх, вернулось бы то “склизко” вместо книжных слов!

В сени стол убрали, соорудили клеть,
Сеном набивали, теленка чтоб согреть.
Облизан он коровой, не стойкий на ногах,
Пытается подняться, малютка, впопыхах.

Что теперь? - давит тоска и душа тяжела:
Нет ни дома того, ни двора, ни тепла…
Слезы катятся: не дорожила тогда
Мгновениями теми, что хранили меня!

Помню болтик в траве на сенокосном лугу,
Надела, как перстень, – была рада тому!
Но палец опух... усердно пряча беду
До вечерней зари не сказав никому.

Масло и мыло…Не сдвинуть! Дед хмуро вздохнул:
«Барышня форсит! Пилить будем тут!»
Испугалась до дрожи: «Отпилит? Не врут?..»
“Украшение” снято - не успев и моргнуть.

Душистый запах сена, аж голова кружится!
Корова лижет телку лоб, уж больно он резвится.
Стучит дед молотком и куры квохчут у сарая,
Ждёт пёс угощения, хвостиком виляя…

Где ж ты, где? Отзвучало, умчалось, прошло…
Как вернуть? Как вдохнуть это счастье, тепло?
Как услышать бы снова, сквозь годы и грусть,
Шепот сердца, что пел: «Приехала!!! Пусть

Городская барышня прозреет ото сна -
Услышит, как от ветра колышутся поля,
Как в июльских лужах полощет крылья гусь,
К истоку обернётся, где начиналась Русь!”