Глаза

ГЛАЗА!
  Чай остыл. Разговор не вяжется. Не потому, что не доверяем друг другу.
Нет. Совсем нет!
  Серёжа раздобрел. Почти год по госпиталям. Ногу спасли, хотя пальцев нет.
Он при летах. Обе чеченские. ОМОН. Место службы не выбирают. Был честен всегда
и справедлив. Живой.
Дома было большое хозяйство. Коровы, козы, птица. Пришла война. СВО. 
«Как, я опытный воин, и буду смотреть на всё со стороны?» Доброволец.
Жинка бросила. Теперь с коммерсантом. Решила, что так надёжнее. Да и прихватила почти всё нажитое.
Огорчительно весьма.
Но Сергей не упал. Не расслюнявился. Дома порядок. Чистота. Вот в гости заглянул.
Разговариваем молча. Тут мы с ним мыслим одинаково. И этому признательны друг другу. А что слова? Шум.
Оно, в жизни, как бы и всё нормально, правильно.  А вот… так.
Как после Великой Отечественной. Я это помню. Такое не забывается. Никогда.
Такое великое! И такое разное.
Вот и написалось по свежему следу. Простите.

Сегодня уже не гремит.
Набухшее рассосалось.
Но тяжестью в сердце осталось.
И давит гранитами плит.

Цветение флагов в тиши.
Иль гром духового оркестра,
Не склеит разбитого сердца
Теперь в деревенской глуши.

Конечно. Встряхнуло всерьёз!
Проснулись глубинные силы.
И с флагами у могилы,
Не обходилось без слёз.

А что обрели, кореши?
Надежды? Как в сорок пятом?
На рынке в берете помятом -
С пустыми глазами души.

Протоиерей Игорь Бобриков
17 июля 2025 г.