Я же люблю тебя

Полы мыла она.
Тряпка серая, вода в тазу — тёплая, но уже мутная. Под раковиной скребла, коленом упёрлась в кафель. Скользко. Пахло «Кометом» и потом. Из коридора доносились звуки: как он ходит — в шортах, босиком, тяжело. Сигарету шевелит губами. Выдох. Плевок в раковину. Выключатель клацнул. Свет погас. Потом включился. Ошибся.

— Быстрее можно? — голос без верха, без низа.

Она молча сжала тряпку, вода горячая хлынула по пальцам. Взяла таз, понесла в ванную. Вода плескалась. Пахло волосами из слива.

Он стоял в дверях кухни.
Смотрел.
Потом сказал:
— Ты меня вообще слышишь?

Она прошла мимо. Зацепила плечом. Случайно. Он рукой в воздух — как мухе. Ладонь ударила по затылку. Не сильно. Просто — движение.
Она не повернулась.
Тряпка выпала из рук.
Пошла в комнату, медленно. Таз остался на полу. Вода растеклась.

— Нечего ходить вот так. Ходишь, как мышь. А потом — рожу делаешь. Ты нормальная вообще?

Села на диван.
Смотрела в стену. Там был светлый прямоугольник — раньше там висела картина. Кошка шевельнулась на кресле. Зевнула. Повернулась.

Он курил.
Смотрел телевизор.
Потом сказал:
— Я ж тебя люблю, дура.

Она кивнула.
Тихо.
Не для него.
Просто — кивнула.

Потом пошла вытирать пол.
И больше ничего не было.