Пётр и Феврония

Змеиный яд горел в его крови,
Как будто солнце в нём затмилось тенью.
Князь Пётр, угасая, ждал иной зари,
Смирившись с горьким рока повеленьем.

Но слух летел, как пух от тополей,
Что в чаще леса, в стороне Рязанской,
Живёт целительница, мудрости полна,
Чем все врачи в столице той дворянской.

Феврония. В её глазах — озёра,
Где отражался вековой покой.
Её слова — немые уговоры,
Что возвращали в душу мир людской.

Она не травы заварила в чаше —
Она надежду поселила в его грудь.
И стало сердце биться снова чаще,
И осветился светом долгий путь.

За исцеленье — слово, не монеты:
«Женись на мне». И дрогнул гордый князь.
Но в мир вернувшись, он забыл обеты,
Богатством и здоровьем возгордясь.

И яд вернулся, но уже не в тело —
Он душу жалил гордостью пустой.
И снова он к Февронии несмело
Пришёл, поникнув буйной головой.

Она простила. Не за власть и славу,
А потому что видела насквозь:
Две их души — единая держава,
Что в этом мире существует врозь.

Их изгоняли, строили им козни,
Но как изгнать сияние луны?
Они вдвоём, как два крыла, что созданы
Для небывалой в небе вышины.

Их лодка жизни проплыла против течений,
Их дом стоял наперекор ветрам.
Их верность стала выше всех сомнений,
Их брак был прочен, словно вечный храм.

И даже смерть, придя за ними следом,
Не разделила их последний вздох.
Они ушли вдвоём, познав победу,
В один и тот же день, как ведал Бог.