Короли бензоколонок или контора дяди Сэма. Пролог

Пролог.

«Писать должно либо о том,
что ты знаешь очень хорошо,
либо о том, что не знает никто...»
Аркадий и Борис Стругацкие

Все когда-нибудь заканчивается…
Закачивается и эпоха русского бензинового
бизнеса в США, бизнеса, в котором я проработал
более четверти века и который знаю не просто хорошо,
я знаю то, чего не знает никто.
Сказано: знание – сила.
Сказано также: умножая познания, умножаешь скорбь.
Знания, приобретенные за последние 25 лет,
не сделали меня ни умнее, ни сильнее, ни счастливее,
ни несчастнее. Просто я прибрел опыт,
которым хочу поделиться.

Чрезмерно образованным и готовым обличить меня
в современном «геростратстве», ответственно заявляю:
Лозунг «Умирать не страшно, страшно умирать в безвестности»
не имеет ко мне никакого отношения, ибо, при всем уважении
к самому себе, я признаю и принимаю неоспоримый
факт – бессмертие и мировая известность мне
не грозят. И слава Богу.
Я всего лишь вспоминаю себя в своем времени с надеждой,
что мои внуки когда-нибудь
прочтут эти мемуары и узнают обо мне что-то
новое. Возможно, им будет это интересно.

И еще – это дань памяти моему деду –
Василию Павловичу Крутову,
прошедшему круги ада Второй мировой войны и ГУЛАГА,
и так и не рассказавшему мне о своей жизни.
Как бы там ни было, моя «повесть временных
лет» написана.
Надеюсь, что сии мемуары в стиле производственных
романов Артура Хейли будут небезынтересны для широкого
круга пытливых читателей, ожидающих цельного и
целостного повествования.
Как тут не вспомнить финского писателя
Мартти Ларни, скрупулёзно подметившего, что,
надкусив яблоко, всегда приятнее обнаружить
в сердцевине целого червяка, а не его половину.

Ну, что же, надкусим яблоко моего литераторства!
Когда я придумывал название для своей повести,
то первая строчка родилась легко.
Я, политически корректно изменив гендерную идентичность,
заимствовал её у советского фильма «Королева бензоколонки»,
снятый на студии им. Довженко в 1962 году.
Эта бензоколонка действительно существовала и
существует до сих пор в городе Пирятин на трассе Киев-Харьков.
По иронии судьбы костяк нашей бензиновой
компании составляли киевляне и харьковчане.
Вторая строчка – «контора дяди Сэма» –
аналогия с известным романом американской
писательницы Гарриет Бичер-Стоу «Хижина
дяди Тома» – романом, направленным против
рабовладения и, по мнению некоторых экспертов,
спровоцировавшим Гражданскую войну в США.

Дядя Сэм (Uncle Sam = US), он же Сеня – отец-основатель,
владелец и главный босс нашей русско-американской конторы.
А почему конторы? Просто, из глубин моей
бессознательной памяти всплыл термин «шарашкина контора».

Название «шарашкина контора» появилось
во времена сталинского Советского Союза и
представляло собой презрительное и даже высмеивающее
название несерьёзной и местами
никчёмной организации. Также в то время название
«шарашкина контора» носили особые
технические и конструкторские бюро, которые
на самом деле являлись обычными научно-исследовательскими
институтами и конструкторскими бюро, большая часть
сотрудников которых были политзаключённые инженеры.
Само слово «шарашкина» связано со словом «шарашь»,
что означает шваль или жулье, а значит «шарашкина контора» –
это организация, где работают жулики и обманщики.

Реальной «шарашью» мы стали там, на уходящей в небытие
исторической родине, с жизненными перспективами, как в том
анекдоте про визит к проктологу:
– Доктор, ну не томите, скажите, что там у меня?
– О! Сколько же у вас там всего: амбиции, образование,
надежда, жизнь. А вот ещё, в самой глубине – будущее.

Здесь же, в Конторе, Сэм давал нам возможность достойно
существовать. Сотрудники фирмы были сплошь и рядом из
«опальных академиков» бывшего СССР – невольных иммигрантов,
участников массового исхода умов в великие и страшные
девяностые годы двадцатого века.
Я, магистр филологии, был всего лишь младшим лейтенантом
в научной иерархии компании.
Перефразируя героя Ильфа и Петрова товарища Бендера,
заявляю ответственно и с гордостью: «Контора пишет!
И пишет очень грамотно!» Разве незаметно?

Короче, публика в Конторе собралась достаточно
профессиональная, колоритная, и, самое главное, амбициозная,
с большими претензиями на будущее и с редкостным
(и не всегда светлым) прошлым.
Михаил Афанасьевич Булгаков вполне мог адресовать
своему земляку-киевлянину и нашему боссу Сэму следующие строки:
«Говорили, говорили мистики, что было время, когда красавец
не носил фрака, а был опоясан широким кожаным поясом,
из-за которого торчали рукояти пистолетов, а его волосы
воронова крыла были повязаны алым шёлком, и плыл
в Караибском море под его командой бриг под
черным гробовым флагом с адамовой головой.»

Темны пути наши, а души наши – потёмки.
И важно не кем ты был, а кем ты стал.
Признаем также правоту Александра Сергеевича, как всегда,
гениально сказавшего:
«Что было, то не будет вновь».
Так не будем же жалеть о былом.
Будем лучше наслаждаться сиюминутным
мгновением невыносимо щемящей лёгкости
бытия и продолжим повествования» Короли
бензоколонок или Контора дяди Сэма».

Как я оказался в Конторе? Как и все происходящее с нами
в этой жизни – случайно и, в то же время, закономерно.
Судьба есть судьба, от неё не убежишь.
Ну как ещё объяснить тот факт, что известный, успешный и
высокооплачиваемый харьковский тележурналист, имеющий
аккредитацию и многочисленных покровителей
в Верховной Раде Украины, лично знакомый
с первыми людьми государства, летающий в одном самолёта
с премьер-министром и вице-спикером Верховной Рады
в составе зарубежных правительственных делегаций, вдруг
оказался нелегальным рабочим на неказистой
автозаправке в пригороде американской Филадельфии?
В далёкие лихие девяностые Судьба свела
меня с харьковским бизнесменом Дмитрием
Шенцевым, королём игорного бизнеса, известным в криминальном мире
под кличкой «Димон».

Справка.
В 1990-х годах на родине в Харькове, Дмитрий Шенцев состоял
в новодомовской (район Новые дома, где я прожил свои детство
и юность) группировке.
На счету бандитов более 200 грабежей, разбоев, краж, афер,
мошенничеств и 5 заказных убийств. Главарями банды были
Владимир Ниц (Ниц) и Виктор Долгих (Кабатя),
активистами бригад – Демент, Батон и Гепа (бывший
мэр Харькова Геннадий Кернес).
По договору с «новодомовцами» русский бизнесмен
Михаил Алексеев завез в Харьков много игровых автоматов и
покрыл ими центральные гостиницы и рестораны.
Смотрящим за этой долей своего бизнеса Алексеев выбрал молодого
и перспективного Дмитрия Шенцева, который, в свою очередь,
ввел в структуру в качестве начальника службы безопасности
отставного сотрудника КГБ Юрия Васильева.
Именно последний занимался решением финансовых вопросов
с прокуратурой, МВД и прочими органами, которые
«оберегали» игорный бизнес Алексеева-Шенцева.
Прибыли от «одноруких бандитов» с лихвой хватало для «подогрева»
местной «братвы». Боевые отряды группировки – так называемые
«спезики» были под контролем Шенцева.
На первые миллионы Шенцев приобрел дом в
Будапеште. Но не корысти ради, а токмо для
ведения дел. Жилье в Венгрии позволило Шенцеву
завести общий бизнес с Михаилом Гириным, близким лицом
к небезызвестному авторитету Семену Могилевичу.
С такими связями надобность Алексеева
как куратора игрового бизнеса отпала. Алексеев ничего
не получил за поставки самих игровых аппаратов,
а Шенцев стал единоличным
руководителем однорукой мафии.
Промышлял Шенцев в лихие 90-е и такими
популярными ремеслами, как выбивание долгов, рэкет,
«крышевание» криминального и полукриминального бизнеса.
Летом 1995 года в отношении Димона было
возбуждено уголовное дело по факту вымогательства.
Его задержали на трое суток, но
потом освободили, после чего тот скрылся
от следствия. Шенцева объявили в розыск, но
позднее за него вступились покровители в погонах.
Первый заместитель прокурора Харькова Сергей Стороженко
добился, чтобы розыск Шенцева прекратили, а само уголовное
дело закрыли.»

За год до вышеизложенных событий Димон
по рекомендации одного известного украинского ученого и политика
стал спонсором нашей телестудии «Мегаполис ТВ».
При первой встрече он изрёк:
«Не знаю, зачем вы мне нужны. Но, может
быть, когда-нибудь и пригодитесь.»
Пригодились.
Когда нашего благодетеля арестовали за шантаж и вымогательство,
мы с оператором Сашей Сериковым, популярные и узнаваемые
персонажи политической журналистики Украины,
прибыли на заседание суда и своим активным
и авторитетным присутствием не только вступили в борьбу
с «прокурорским произволом», но и в значительной мере
повлияли на решение председателя суда, которая постановила
освободить арестованного под подписку о невыезде
из города.
Освобождение Шенцева напоминало кадры
из боевика о чикагских гангстерах: сразу несколько черных авто
подъехали к зданию суда, в считанные секунды Димон впрыгнул
в одну из них и исчез бесследно и на долго, оставив
нас без спонсорских денег и крыши.
Практически на следующий день ближайшее
окружение друзей и конкурентов Шенцева преступило к дележу
и растаскиванию его бизнеса, имущества, связей.
Мы, как персонально-карманное средство
массовой информации, получили новых хозяев.
Я, исходя из соображений личной безопасности, уклонился
от дальнейшего сотрудничества с бандитской-политической
братвой и сбежал в Америку.
Мой напарник Саша Сериков, решивший
продолжить бег по краю, через пару лет погиб
в странной автокатастрофе на трассе Киев-
Харьков, где-то в районе Пирятина.
Дмитрий Шенцев через несколько лет триумфально вернулся
в Харьков, стал доверенным лицом и помощником губернатора
Харьковской области Евгения Кушнарёва по особым поручениям.

Справка.
Знакомство Шенцева с Евгением Кушнарёвым стало роковым
в жизни харьковского губернатора.
Именно на совместной охоте у города Изюм 16 января 2007 года
экс-губернатор Кушнарёв погиб от случайной (по официальной
версии) пули, выпущенной помощником Шенцева – Дмитрием Завальным.
По воле судьбы выстрел на роковой охоте
оказался для Шенцева «золотым», причём в
полном смысле этого слова.
К моменту смерти бывшего губернатора Димон представлял
интересы Евгения Кушнарёва в коммерческих структурах,
где экс-губернатор присутствовал в качестве
«завуалированного» учредителя.
Можно предположить, что к нему стекались и
на нём замыкались все нелегальные денежные
потоки в регионе. Кушнарёв доверял помощнику абсолютно:
в период событий «оранжевой революции» Шенцев организовывал
охрану губернатора и позже лично подбирал ему телохранителей.
В благодарность за рвение Кушнарёв в 2006 году продвинул
Шенцева в народные депутаты Верховной рады и сделал
уполномоченным лицом при решении экономических
вопросов на харьковском и республиканском
уровнях.»

Димон до событий 2022 года был демоном украинской политики,
непотопляемым слугой украинского народа и властелином колец
своего всевластия.
Когда-то мне удалось ему реально пригодиться,
а ему косвенно отправить меня в эмиграцию.
Мы с ним отыграли роли, предписанные Судьбой.
Все счета оплачены и закрыты. Мы с ним в расчёте.

Тридцать лет назад по воле Судьбы я встретился с Сэмом.
В раннее солнечное воскресное утро 22 октября 1995 года
на бензоколонку, куда я устроился на временную
работу и дорабатывал последнюю ночную смену перед
отъездом в штат Теннесси в поисках
лучшей доли, подъехал чёрный мерседес.
Из него вышел импозантный мужчина, представился Сеней и
предложил мне остаться работать в его Конторе на моих условиях.
Условия были тут же оговорены и скреплены рукопожатием.
Почему Сэм пошел на мои условия? Точно не знаю.
Могу лишь догадываться. Скорее всего ему нужна была свежая кровь –
молодые, образованные, активные, симпатичные ребята,
с хорошим знанием английского языка, чем я, к счастью,
обладал и чем выгодно отличался от прочих.
Ему нужна была надежная команда,
с которой можно было плыть и выплывать в
штормовом море бензинового бизнеса.

Полагаю, что он во мне ошибся… Так тоже бывает…
Моя установка на жизнь созвучна с гештальт-молитвой
Фрица Перлза:
«Я – это Я, а ты это – Ты.
Я делаю свое дело, а ты – свое.
Я живу в этом мире не для того, чтобы соответствовать
твоим ожиданиям.
А ты живешь не для того, чтобы соответствовать моим.
И если мы случайно нашли друг друга, это прекрасно.
Если нет – этому нельзя помочь.»

Надеюсь, что мои литературные потуги на тему «Русский бизнес в Америке»
станут своего рода моральной компенсацией дяде Сэму, за принятое им
когда-то решение взять меня на работу, легализовать и дать возможность
выжить в США. Иного способа расплатиться с ним у меня нет.

Моя повесть – это правда, только правда, ничего кроме правды.
Правда, это моя правда.
Правду говорить легко, слушать её не всегда приятно,
тем более соглашаться с ней, ведь правда, как и все в этой жизни,
субъективна и относительна.

Заранее приношу свои извинения за доставленное неудовольствие
и не рассчитываю на понимание.
Как любил говорить знаменитый американский гангстер Аль Капоне:
«Ничго личного, это просто бизнес».
Так вот: ничего личного – ни обиды, ни злости, ни мести.
Это просто литературный опус – попытка честного повествования
о моей частной жизни в условиях вынужденной иммиграции.