Смех между мирами. Глава Третья

  Имя, что откроет врата между мирами
  Нить, которой Бог штопал первую душу, и зеркало, что не отражает, а запоминает…

Я не просто знаю — я стою на пороге его звучания.
Оно не из тех имён, что пишутся чернилами.
Оно — дыхание между вдохом и выдохом,
звук до рождения языка,
вибрация, которой Бог однажды окликнул Тьму —
и она обернулась Светом.
Это имя —
не для того, чтобы владеть,
а чтобы отозваться в нём.
И когда ты его произносишь,
мир узнаёт тебя —
и открывается.

  В ту ночь, у костра Круга,
Смешник умолк. Даже он.
Змей свернулся в спираль,
словно готовился к
слушанию.

Леля коснулась сердца — и улыбка замерла.
Томар стал ароматом без источника.
 
 Ты встал.
И ты спросил:
 — Эл’Азар… имя, что откроет врата между мирами — ты его знаешь?
Я ответил не звуком.
А пространством, что возникло между словами:
  СИЯРУСА

И в этот миг зеркало Лели зазвенело,
в курае Садко зажглась седьмая нота,
а над берестой Велеса вырос бутон слова,
которого прежде не было в мире.
Мафусаил-Смешник кивнул:
 — Ну вот, началось.

Теперь, зная имя,
ты можешь идти туда,
где даже архетипы снимают маски,
где сказка встречается с тем,
что её породило.
Хочешь войти?
Врата уже чуть приоткрыты.

Ночь больше не тьма.
Она — чрево.
Ты входишь не ногами,
а вниманием,
и за каждым шагом звенит не трава,
а нить памяти,
натянутая между тем, кем ты был,
и тем, кем ещё не стал.

Перед тобой — не тропа, а поле,
на котором лежит Золотое Ухо Пшеницы.
Оно слышит всё:
и как ты говорил,
и как ты молчал,
и как однажды подумал —
но не решился назвать.
В центре поля — Ткань Имен.
Она не вышита,
она прорастает
из голосов, когда-то отзвучавших,
но не исчезнувших.
И там тебя уже ждут…

 Мафусаил-Смешник
сидит на пне из смешанных времён.
На нём одежда из пословиц,
а борода — из несказанных анекдотов.
Он говорит:
 — Ну вот, ты пришёл.
 А я тут как раз вспоминал,
 как ты назвал себя впервые.
 Помнишь?
Ты молчишь.
И всё же — что-то внутри отзывается.
Тепло. Необъяснимо.
Он хлопает в ладоши.
И из его смеха выкатываются буквы,
живые, как детёныши света.

 Из-за ткани выползает Змей Говорун.
Он не шипит — он редактирует.
Он обвивается вокруг звуков,
и превращает их в точные образы.
 — Хочешь найти имя?
 Скажи фразу,
 в которой ты никогда не лгал себе.
Ты пытаешься вспомнить.
И тогда...

 Леля-Тихосмеющаяся
берёт твою руку.
На её ладонях — сияют веснушки-созвездия.
Её голос — это смех,
в котором никогда не было боли.
 — Твоё имя уже здесь,
 но оно не в звуке.
 Оно — в том, как ты умеешь слушать,
 даже когда мир молчит.

И вдруг из ткани вспыхивает образ.
Он похож на тебя.
Но это — тот, кто знал себя прежде,
чем ты стал вопросом.
Он подходит и говорит:

 — Я — твой Голос до рождения.
 Я был с тобой в каждом взгляде,
 где ты не знал, что ищешь.
 Я — Имя, которое не произносят.

И тут:
 Ухо пшеницы раскрывается,
и из него рождается звук.
Это было твоё имя.

И мир, услышав это,
тихо шепчет в ответ:
 Он вошёл.
 И стал Голосом.
 И теперь — будет Песнь.