Просто поговорим. Часть 3

1.
Парашюты созревшего одуванчика
Будут непременно унесены дуновением ветра,
Это предсказано уже в названии цветка,
Который облегчённо подставит солнцу шершавую лысинку
На исходе июня.

Наше имя, сочетаясь с фамилией,
Определяет многое в нашем будущем,
А мы, не подозревая этого,
Всё разгадываем морщинки
На своих детских или старческих ладошках.

А немцев поразил в одуванчике
Не его распад после достижения зрелости,
А пышное начало его жизни,
Поэтому назвали они его
Зубом льва,
За плотную, густую желтизну.
И нет в имени цветка
Русского уменьшительно-сочувственного «...чик»,
И цветок этот в Германии совсем другой,
Он похож только внешне
На своих далёких российских родственников,
С которых ветер сдувает парашютики
И уносит их иногда
Даже за кордон,
В Германию,
Где одуванчик
Перерождается в зуб льва.

2.
Презерватив, надетый на голову мужчины,
Мужчину не украшает.
Это – призыв предохраняться
И защищаться от несчастий.
Ему трудно дышать,
Но он позирует фотографу,
А потом сотни плакатов
Будут развешены по всему городу.

И мы предохраняем себя от любви,
Наши души,
Погружённые в резиновые оболочки,
Надёжно изолированы.

3.
В детстве он мечтал скорее вырасти и стать сильным.
Он вырос и стал сильным.

Юношей он мечтал написать книгу.
И он написал её.

Потом он стал мечтать
Вернуться на историческую родину.
И он поселился в центре Западной Европы.

Теперь он мечтает встать у конвейера
На мусороразборке
И ловко выхватывать из потока на бесконечной ленте
Красивые пластиковые предметы и старые книги.
Он знает, что справится с этой работой,
Но начальник мусороразборки ему не верит.

Сегодня снился ему опять поток на бесконечной ленте.
Поток мусора был ярким, праздничным –
Прямолинейная радуга
Проплывала перед его смеющимся лицом.
Он извлекал тонкими длинными пальцами
Пластиковые предметы и откладывал их в сторону.
За всю смену он не ошибся, не зазевался, не отвлёкся.
«Спасибо, товарищ, за честный труд» -
Сказал ему начальник мусороразборки
На чистом русском языке,
А потом добавил на немецком-
«Tut mir leid», развёл руками,
Заскочил на конвейер и поплыл наверх,
Пока не исчез в тумане низкого облака.

4.
Если часто хочется умереть
И лишь иногда хочется жить дальше –
Это не депрессия,
Это организм сигнализирует о готовности
Покинуть навсегда родину.

Выбрать для проживания лучше страну,
Язык которой вам знаком мало,
Где фразы, словечки, уличная болтовня-
Вызывают лишь гудение в ушах,
А мозг, отталкивая эти шумы,
Реагирует только на речь туристов,
Приехавших из той страны, которую вы покинули.

Здесь, в этой новой стране,
Превращаясь в микроскопическое ничто,
До которого никому нет никого дела,
Вы исчезнете, оставаясь живым.
Но это не болезнь,
Это организм сигнализирует о готовности
Стать полноценным гражданином новой страны.

5.
Распродав свои вещи,
Раздав книги,
Отказавшись от своей родины.
Покинув своих друзей,
Изменив своё имя,
Стою я в центре чужой страны,
Которую не могу назвать родиной,
Живу среди чужих людей,
Которые никогда не станут друзьями,
Листаю незнакомые книги
И кладу их холодно на полку.
И только удобные новые вещи
Радуют, помогают, поддерживают.
Когда они состарятся рядом со мной,
То станут моими друзьями.

Их я заберу с собой,
Когда уеду.

6.
Теперь я неуловим,
Как ртутный шарик на щелястом полу.
От прикосновения я распадаюсь, делюсь,
Делаю вид, что размножаюсь.
Но – это страсть исчезновения овладела мной.

Долгое время,
Сидя в колбочке градусника,
Выполняя полезное дело,
Я мечтал о свободе.

А теперь,
Делая вид, что я размножаюсь,
Методом деления на всё более мелкие части,
Я становлюсь опасным для тех тел,
Температуру которых я старательно измерял.

Я свободен, а стало быть, особо опасен.

7.
Вы сидели на льдине полуметровой толщины,
Когда неудержимая сила потока
Километровой ширины,
Увлекает, переворачивает, дробит
Всё, что находится на буйной поверхности реки?

Вы предпочитаете американские горки?
Ах, это так обыденно.

Мы развлекаемся в Сибири по-другому.
В ночь перед ледоходом
На самой полноводной реке
По уже взволнованному льду
Мы расставляем
Герметичные, полые, пластмассовые яйца.
В каждом яйце сидит по человеку.
Их понесёт вниз,
Вращая, бросая, захлёстывая
Тысячами кубометрами дикой ледяной воды.
Так несёт их до океана,
Где наш атомный флот
Вылавливает яйца,
Из которых извлекают смеющихся людей.

Так мы научились снимать зимний стресс
И праздновать праздник прихода лета.

А вы катались на льдине полуметровой толщины?

8.
Когда человек с облегчением покидает этот мир
И оказывается, наконец, один
В просторном гробу на глубине,
Где всегда постоянная температура,
Где не идут нудные дожди
И не беспокоят соседские дети,
Он смеётся первый раз в жизни весело и беззаботно.
Удобно устраиваясь в своём новом помещении,
Он извлекает из нагрудного кармана вечную ручку
И начинает писать те письма,
Которые мечтал написать все долгие годы жизни.
Это письма о любви.
Это письма к той девочке,
Которая ждёт эти письма уже семьдесят лет.

Когда я умру,
Не забудьте положить в мой карман вечное перо.

9.
Мы – вечерняя смена.
Мы запрессованы в клеть,
Мы вместе падаем на километровую глубину.

Наши желудки наполнены пищей,
Она сладко бродит, варится, всасывается
И передаёт нашим мышцам свою энергию.
Мы – вечерняя смена.

От нас пахнет табаком и брезентовой робой,
Мы щетинисты и белозубы,
Нас ждёт гранитный забой.

Мы – вечерняя смена.
Мы запрессованы в клеть,
Нас поднимают медленно с километровой глубины.

От нас пахнет пылью и потом,
Желудки скомканы, как рукавицы за поясом,
Мышцы обвисли и не желают напрягаться.
Мы – вечерняя смена.

«До завтра, ребята» - бросит толстая баба в спецовке,
Открывая решётчатую дверь клети.

10.
Где-то существует партия «Верный путь»,
Это лучшая партия на всём свете.
Как отталкивающе колко, по-змеиному свистяще
Звучат эти – ХСС, ПДС, КПСС.

Партия «Верный путь»
Объединяет только верных партийцев.
Быть на верном пути с верными друзьями –
Это мечта многих, если не всех!

Но возглавить такую верную партию верных людей
Может только Иисус.
Кто другой осмелится претендовать
На главенство в этой партии?

11.
Утром, когда я просыпаюсь,
Мне начинают сниться сны.
Эти сновидения длятся до вечера
И поэтому я не радуюсь удаче,
Не плачу от горя –
Ведь это не настоящая жизнь,
Это лишь сон.

И лишь когда я засыпаю,
И возвращаюсь в свой сибирский городок,
Я плачу искренними крупными слезами
И смеюсь до колик в животе.
Здесь мне горько и сладко,
Тело и душа размораживаются,
Я оживаю в этом мире реальных предметов,
Чтобы утром снова погрузиться
В длинный сон.
Я выезжаю сонным на утренний автобан,
Спрашиваю себя: налево или направо?
А потом выезжаю на встречную полосу.
Это не страшно,
Это же только сон.

12.
Когда-то змеи жили только в пустыне,
И люди решили с этим покончить.
Босоногие змееловы,
Проваливаясь в горячем песке,
Растянувшись цепью,
От горизонта до горизонта,
Стали делать облаву.
Цепь перемещалась медленно с юга на север.
Цепь перемещалась и неделю, и месяц,
И десять месяцев без перекуров, без выходных.
И каждую неделю, и каждый месяц
Плотность и высота живого вала из змеиных тел,
Катящегося перед цепью змееловов,
Увеличивалась и приняла размеры горной гряды.
Вот уже закончилась пустыня и пошли степи.
А потом стена непроходимых лесов
Остановила движение живого вала из змеиных тел,
И вёрткие змеи разбежались по лесам и болотам,
А самые смелые вернулись в свою пустыню.
Так и произошло расселение змей
По всему белому свету.

1990-2000 гг.