Блокадный алфавит. Голоса детей Ленинграда

А — Ангел.

Он висит над городом
на шпиле.
«Смотри, как высоко», —
говорит дед,
а сам прикрывает мне уши ладонями —
ровно за секунду до того,
как небо начинает
гудеть.

Б — Бумага.

Чёрная от пальцев,
мятая, как январь.
«Рисуй, если хочешь есть», —
говорит мама.

Я рисую каравай,
тёплый, с корочкой —
но карандаш скользит,
и получаются только
круги.

«Это же Мишка», —
шепчу я,
проводя линию рта.
Мама молчит,
переворачивает лист —
а там уже
ничего.

В — Ветер.

Он слизывает
с наших губ
последние крошки слов.

Теперь мы молчим.
Так проще
не терять тепло.

Г — Голод.

Он тише снарядов.
Он гложет изнутри,
Как крыса в подполе.
"Не спи, – говорит он, –
Уснёшь – не проснёшься".
И я рисую на стене пирожные.

Д — Дорога.

Не та, что по льду –
А та, что во сне:
Длинная-длинная,
Всё прямо, до солнца.
"Там хлеб, – шепчу я, –
Там папа нас ждёт".
Но утром опять –
125 грамм голодный паек...

Е — Ёлка.

Одна ветка в углу,
Украшенная ниткой
И пустой гильзой.
"Загадай желание", –
Говорит дед.
Я шепчу: "Чтобы все были живы",
Но знаю – он не услышит.

Ж — Жук.

Он щёлкает в банке,
как часы в пустой комнате.
«Живой», — шепчу я,
но пальцы сами
откручивают крышку.

Утром на столе —
стекло,
пустое,
как слово «друг»
после войны.

З — Звёзды.

Острые, колючие,
Как крошки льда.
"Это ангелы, –
Говорит сестра, –
Они нас охраняют".
Но утром она
Не просыпается.

И — Игра.

«Это наш домик», —
говорим мы,
раскладывая на полу
битые тарелки
и тряпки.
Ночью стены
шепчут что-то
про долги,
а мы притворяемся,
что это просто
ветер.

К — Клей.

Столярный, в жестянке.
"Это не еда", –
Сердится мама.
Но вечером
Варит "кисель" –
Липкий, как слёзы.

Л — Ленинград.
Он дышит.
Тихо-тихо,
Сквозь метроном.
"Послушай, –
Говорит мне стена, –
Я ещё постою".

М — Молчание.

Мы хороним слова
в банке из-под кофе.
"Пусть прорастут", —
пишет сестра на песке,
но ветер
съедает буквы
раньше, чем я успеваю
их прочесть.

Н - Ночь

Шкаф щёлкает —
свет гаснет.
Во рту пуговица
(так делал дед
перед тем, как
стать тенью).
Кочегары роняют ведро.
Грохот.
Тишина.


О — Окно.

Заклеено крестом.
Я рисую на инее
Теплоход.
"Вот мы плывём, –
Шепчу братишке, –
Вот уже видно солнце..."
Но он не отвечает –
Он лёгкий, как пух.

П — Пульс.

Тоненький-тоненький,
Как нитка.
"Ты держись", –
Говорит мне врач.
Я держусь.
А город держится.
А небо?

Р — Рыбий жир.

В бутылочке мутной.
"Это лекарство", –
Говорит мама.
Но я знаю –
Это последнее,
Что пахнет морем.

С — Смерть.

Она не страшная.
Она тихая,
Как наш будильник,
Который больше
Не звонит.

Т — Тень.

На Спасской колокольне.
"Это просто облако", –
Лжёт дедушка.
Но я знаю –
Это ангел
Складывает крылья.

У — Улица.

Голая, скользкая,
Как ребро.
"Не падай, –
Шепчу себе, –
Упадёшь – не встанешь".
Но я падаю.
А город –
Нет.

Ф — Фонарь.

Единственный на площади.
"Скоро весна", –
Говорит он.
Но мы знаем –
Он врёт.

Х — Хлеб.

Не тот, что едят –
А тот, что снится:
Тёплый, с корочкой,
Весь в маковых зёрнах.
"Проснись, –
Говорит он, –
Я же здесь".

Ц — Цветок.

Из книги по ботанике.
"Вот он каков, –
Шепчу сестре, –
Настоящий".
Но она не слышит –
Её забрала тишина.

Ч — Чай.

Из хвои и сажи.
"Это невкусно", –
Сердится мама.
Но мы пьём –
Потому что пахнет
Летом.

Ш — Шорох.

Под половицей.
"Это мыши", –
Говорит дед.
Но я знаю –
Это блокада
Ищет наши запасы.

Щ — Щель.

В потолке.
"Это звёзды", –
Шепчу я брату.
Но он не верит –
Он знает,
Что это дырка
От снаряда.

Ы — Мы.

Те, что остались.
"Нас мало", –
Говорит учительница.
Но мы знаем –
Нас много.
Просто некоторые
Ещё не проснулись.

Ь — Тишина.

После сирены.
"Это победа?" –
Спрашиваю я.
"Нет, –
Отвечает мама, –
Это просто пауза".

Э — Эхо.

В пустой квартире.
"Кто там?" –
Кричу я.
Но ответа нет
Лишь тишина и смерть –
Она научилась
Копировать голоса.

Ю — Юла.

Деревянная, старая.
"Заведи её", –
Просит братик.
Но я не могу –
Мои руки
Слишком лёгкие.

Я — Я.

Последняя буква.
"Напиши меня", –
Просит город.
Я пишу –
Но лишь в воображении.
Главное что, я проснулась
Значит буду жить...