Интерпретация яда

Когда мы сталкиваемся с поэтическим текстом, важно иметь в виду, что слова, которые мы читаем, созданы не только для передачи информации, но и чтобы вызвать в нас отклик – эмоциональный, интеллектуальный, эстетический. Многие поэтические образы и построения нацелены на то, чтобы направить наше восприятие или мышление в определенное русло.

Ученые и критики, говоря о поэтическом воздействии, подчеркивают его суть: это «интенсивное внушение или влияние, оказываемое через манипуляцию языковыми символами, ритмом, звуком и ассоциациями, затрагивающими глубинные пласты психологии индивида». Это широкое определение применимо к пониманию силы самых разных поэтических текстов.

Так же как у каждого человека существует свое собственное представление о красоте, каждый по-своему воспринимает и интерпретирует поэзию. Совершенно не обязательно, что поэтический текст содержит ложь или намеренно вводит в заблуждение, но интерпретация поэзии как минимум предполагает иную, менее строгую и однозначную заботу об объективной истинности, чем анализ научных данных или фактологических утверждений. Суть поэтического слова часто заключается в его многозначности, подтексте и обращении скорее к эмоциям, интуиции и воображению, чем к исключительно рациональному осмыслению. Интерпретация здесь становится ключевым процессом раскрытия смыслов, который всегда субъективен и контекстуален.

Но существует и парадокс насыщения. Подобно легендарному царю Митридату, который, постоянно принимая малые дозы яда, выработал к нему иммунитет, человек, погруженный в поэзию с головой, рискует утратить к ней непосредственную восприимчивость. Чем больше стихов он прочитывает, чем глубже погружается в мир образов и метафор, тем выше становится его порог чувствительности. Профессионалы "поэтического фронта" – критики, члены конкурсных жюри, редакторы толстых литературных журналов – особенно подвержены этому "митридатизму восприятия". Их ежедневный "рацион" – десятки, если не сотни стихотворений. Постоянное "объедание" поэзией закономерно ведет к притуплению остроты впечатления. Им уже не хватает просто хорошо срифмованных строк или искреннего чувства. "Подавай нам всё более изощрённые формы, неожиданные сюжеты, радикальные эксперименты!" – таков негласный запрос избалованного профессионального сознания. Возникает мучительное, профессиональное "отравление" поэзией, ведущее к снижению её воспринимаемой силы и вечному поиску невозможной новизны в искусстве, где, кажется, "всё уже написано"  что всё уже сказано, все ходы предугаданы, все темы исчерпаны. Поиск подлинной новизны или хотя бы свежего взгляда на вечное становится все труднее, а "обычная", но талантливая поэзия рискует быть не замеченной в суете погони за призраком подлинности.