Мамад

ночной рассказ в полголоса , рассказ очевидца- меня....

  Ночь лежала над домом, как одеяло — плотное, тяжёлое, укутывающее страхом. И вдруг в эту тьму впилась сирена — пронзительный, нечеловеческий вой, как будто сама земля завыла от боли.
Я проснулась мгновенно. Будильник тревоги прозвонил в теле, раньше, чем осознала умом: грудь сжалась, пальцы зябко дрожали, но движения были точны.
Рядом — знакомое шуршание.
Мои кошки проснулись вместе со мной.
Без паники — но с затаённым знанием.
Одна вынырнула из-под кровати, другая спрыгнула с подоконника, третья кралась по коридору, скользя, как тень.
Я молча открыла дверь.
Снаружи — ночь.
Чернильная, звёзды стерты из неё, будто небо не хотело быть свидетелем происходящего ...
И в эту тьму, как к спасительнице, примчались собаки.
Цокот когтей по плитке. Пары глаз.
Они бежали не за куском мяса, не за лаской —
а за жизнью.
Каждая знала маршрут.
Каждая — запомнила мамад.
Мы вошли вместе, будто репетиция судьбы,
уже сыгранная тысячу раз.
Я захлопнула тяжёлую дверь.
И этот щелчок стал границей мира:
снаружи — грохот,
внутри — дыхание.
Кошки расположились, как живые обереги:
одна свернулась на груди, другая улеглась в сгибе руки,
третья — прямо под сердцем.
Собаки улеглись рядом — тяжёлые, тёплые, настоящие.
Мы были звеньями одной системы выживания.
Когда вой сирены замер,
я включила телефон.
Экран вспыхнул холодным светом — как ледяная вода на лицо.
Я открыла чат и набрала дрожащими пальцами:
«Где вы? Все живы? Ответьте.»
Сыну.
Сестре.
Друзьям, чьи имена стали внутренней молитвой.
Пока ждала, открыла ленту телеграм ,  новостей.
И тьма на экране была гуще, чем та, что за окном:
обугленные дома, изломанные стены, чьи-то босые ноги среди щебня,
детская рука, сжимающая тряпичную игрушку,
лица, покрытые пылью, как саваном.
Я зажмурилась.
Закрыла экран.
Как будто могла тем самым закрыть и эту реальность.
Мы сидели в тишине.
Той самой — послестрельной, выждавшей.
Тишине, где каждый звук — призрак.
Где даже шорох хвоста по полу — облегчение.
И вот — тишина стала долгой.
Достаточной, чтобы поверить: всё.
Я открыла дверь.
Ночь уже не выла.
Она снова стала просто ночью.
Собаки растянулись у порога. Кошки ушли по местам.
А я вернулась в постель,
как человек, переживший бурю в хрупкой лодке.
Сердце билось всё ещё слишком громко.
Но я знала:
завтра на работу.
А это — значит: живы.
А значит — можно спать.
Жизнь продолжается.

Марина Григенс 4.07.25

*мамад-бетонная камната построенная по специальной  технологии чтобы защитить гражданское население от осколков ракет и взрывной волны. Есть практически у всех в доме