Избранное Том 1

Марат Капашев родился в 1959 году. По профессии — инженер-строитель. По сути — поэт.

Стихи сопровождают его уже более сорока лет. За эти годы написаны тысячи стихотворений.

Тема его поэзии — человек. Судьба. Земля. Память. Потеря. Преодоление. В его строках — философия повседневности, узнаваемая каждому, кто умеет слушать сердце. Метафоры у него — не украшения, а инструмент правды. Аллюзии — не заигрывание с классикой, а знак сопричастности.

Член Ассоциации литераторов АЛСК, лауреат литературных конкурсов, автор публикаций.

Но всё это — не главное. Главное — если в его стихах кто-то узнает себя. Тогда — написано не зря.

***

Когда улитка выползает
Из звона дня-
Куда улитка пропадает?
Вот для меня

Вопрос первее всех вопросов,
Но есть ответ:
Звон дня и день- улитки тоже,
Улитка- нет.

Она- абстракция, скорее,
Верней, макет,
Что нам воображенье греет,
А душу - нет.

Она как сущность тех предметов
"Внутри- извне" ,
Как отрицание, как вето
Тех, что вполне

Есть примитив, согретый солнцем,
Зимы огнем
И рожками во тьмы оконце,
Влача свой дом,

Стучит скиталица из сути
В иную суть
Мы усмехаемся, как судьи-
Не обессудь,

Лукавое созданье божье
Верша побег,
От нас ты убегаешь тоже,
Но свой ночлег

Мы тоже охраняем свято
От суеты.
И в пустоту ползём куда-то
Из пустоты

***

Ну почему бы мне не родиться фараоном-
Каким-нибудь Псамметихом двадцать шестым?
Щупая жриц, на Изиду посматривал я бы влюблённо
И думал, что плоть небожественных- жертвенный дым.

А потом бы построил себе огромную пирамиду,
Загубив сто тысяч рабов, сто тысяч веков.
И, лёжа в саркофаге, слушал и слушал себе " Аиду",
В грядку вечности вросши, как репа или морковь.

И предавался не воспоминаниям- размышлениям.
Не о жизни и смерти, что всё - суета сует-
О том, что готику женских ног венчает свод вожделения.
Но позднюю готику придумал уже не поэт.

***

Попытка тоста

Когда умрём- обмен веществ-
Любых и разных - прекратится.
Пока среди живых существ-
Давайте пить и веселиться.

***

Всё менее ретиво ретивое.
Кровь красная не так уже красна
Лишь одного: оставили б в покое
Хотел, хочу и, к счастью для меня,

Всё ж оставляют. Выхожу в дорогу,
Всё в тот же путь, что блещет и кремнист.
Дорога в никуда? Дорога к богу?
Кто скажет мне, какой криминалист?

***

Капелька вечности на твоей ладони:
Не то снежинка, не то звезда.

***

Мимо Рязани и мимо Уфы,
Мимо Самары и Сызрани мимо-
Поезд семьдесят первый. Увы!-
Богом от наших нашествий хранимый

Спит - почивает Миасс- городок,
Чмокнет  губами спросонья Коломна
Словно мы дали кому-то зарок:
Без остановки, Кому вот? Не помним.

Сколько же трепетных, ласковых душ,
Ликом красивых и стройных ногами,
Мы прозевали, прошляпили- Куш,
Может быть, нам не хранимый богами.

Может, хранимый. Бумаги клочок-
Может, купе или, может, плацкарта-
Словно смеётся в лицо: " Дурачок!
В этой игре не бывает стандартов".

Сколько Офелий и сколько Джульетт,
Сколько несыгранных драм и комедий
Кануло в ночь, улетело в рассвет
Давеча, ранее часом, намедни…

С длинною прядкой, закрывшей глаза,
С толстой косой или рыжею чёлкой…-
Вовсе не мне обаяньем грозят,
Сея раздор в городах и посёлках.

Что помешало спокойно сойти,
Прыгнуть в проём уходящих перронов?
Нина, а может Наташа - прости!
Не поминай меня лихом, Алёна!

Спички ломая со зла, закурю,
Чтоб успокоить себя никотином.
Милая Света, тебя не люблю
И не тебя обожаю, Ирина.

Так вот теряем немало чудес:
В каждой- хоть что-то, хоть чьё-то, но чудо.
Троицк  и Люберцы! Вы - моя песнь!
Город Самара- тебя не забуду!

***

Как амфоры афинской горло,
Струяся к неба синеве,
В себя сжимая тело моря
И человеческой траве

Чернофигурную доверив
Борьбу титанов и богов,
Дном моря Леты дно измерив,
Как смертью- нежную любовь.

Музейным мраморным палатам
Соседство мидий предпочтя-
Эллады сон, певучий атом
Того, ахейского дождя.

***

Один, один, но одиночество-
Как красное зерно граната.
И, если не содержит творчества-
То всё  ж хранит покой в пенатах.

Привет тебе, о одиночество-
Благословение земное.
Не громогласное пророчество,
Пророчество совсем иное:

Цветок взрастает в зноя мареве,
Его дождями поливает.
А если не дождёмся зарева,-
То посочувствуем: бывает.

Но всё ж хранится в одиночестве
Возможность этого цветения.
Так воздадим за доблесть почести,
Как и положено растению.

***

Допустим: влюбился, допустим, женился
И годом позже ребёнок родился.

Дали общагу, потом квартиру:
Кухня, две спальни, ванна с сортиром.

Купил машину, построил дачу,
Завёл любовницу- родился мальчик.

На две семьи стал крутиться, как белка,
Встретил потом из провинции Элку.

Любовь до неба! - а лет уже- сорок,
Но, видно, еще какой-то был порох.

Тут все запутал, с женой развёлся,
Ещё ребёнок внебрачный нашёлся.

Было чудесно - стало прекрасно!
И в петлю голову сунул несчастный.

Судачили долго об этом коллеги:
"Я с ним согласился бы, будь он калекой

Или была бы серьёзной причина.
А жаль. Такой был видный мужчина!"

***

Открыты шлюзы сна,
Сознание  уносит
В тот заповедник тьмы,
Запретного,
Соблазна,
Цветут где ярко - красные кувшинки
На изумрудной, как огонь, воде.

***

А если бы я женился на ней?
Но я ведь совсем не женился на ней!
Но я ведь женился совсем не на ней!

***

Любитель книг
Я завещаю тысячу томов.
Чем хуже это тысячи домов?

***

Ворованное счастье дороже,
Потому что оно ворованное.
И лежит оно рядом всё же,
Мною до смерти зацелованное.

И лежит оно рядом всё же.
Приходящее- уходящее.
То, о чём ты просил: "О, боже!
Дай мне что-нибудь настоящее".

***

Как будто знают многое про женщину.
А кто-то утверждает даже :"Всё"
Но, как стихия вод морских изменчива,
Она в простор неведомый несёт.

Там ждут тебя чудесные открытия,
Прекрасные, как сказка, острова.
Там ждут тебя великие события -
Найди лишь для признания слова.

***

Хочется никем не пройденных дорог,
Хочется никем не целованных губ,
Хочется никем не написанных стихов,
Хочется впервые нарисованного неба,
Хочется впервые шумящего моря.
Хочется… - да мало ли чего хочется!

***
Королевы твои постарели давно,
В винный камень твоё превратилось вино.

Уши ватой застлала тебе тишина
И небывшая снится ночами вина.

И тоскуя, тоскуя о чём-то своём,
Среди ночи во сне льёшь ты слёзы ручьём.

Жизнь прошла, как проходит гремящий состав,
Полустанок врасплох среди ночи застав.

И опять тишина, тишина, тишина…
Жить- не страшно, тем более- смерть не страшна.

***

Быть может, признают потом
Быть может, быть может, быть может…
Признание- за животом.
Всё чохом, кагалом итожа,

Из камня поставят скрижаль;
Слезу крокодилью роняя,
Присудят: что поздно- то жаль.
А, может быть, и не признают.

***

Время тает в часах электронных, в часах песочных.
Чем отличается время Ксеркса от времени Тамерлана?
Лишь шелестит на ветру пожелтевший жизни подстрочник,
Читанный теми уже и совсем не читанный нами.

***

Может быть, от того покраснели уста,
Что кровь речи, вдруг хлынувшей горлом густа.
Ну, а мы всё забыли, нам теперь невдомёк -
"Было Слово вначале  и Слово то - Бог".

***

Пусть сияет твоя доброта,
Как апрельских подснежников очи.
Мягче света  и музыки кротче
Пусть сияет твоя доброта.

В майском небе плывут облака,
В голубой акварели мерцая
И несильная эта рука
Всё насилье земли отрицает.

И покамест горят облака
На закате рубиновым светом…
Я об этом, и только об этом…
Невесома, как ветер, легка,

Ты идёшь, и твоя доброта
Оживляет пространства пустые.
Чтобы верили, чтобы любили
Пусть сияет твоя доброта.

***

Пусть будет скромно, неприметно,
Укроется от многих глаз.
Пусть даже будет безответно,
Один - единственный лишь раз.

Бутон цветущий, ароматный,
Таящий капельку росы.
Чтоб было всё без слов понятно,
Чтоб счастью шелестеть невнятно
Через песочные часы.

***

Я тебя не дёргал за косички,
За тобою не носил портфель.
И в помине не было привычки
Угощать конфетами: поверь,

Это всё от робости и только.
Ты строга, отважна, как Чапай.
За тебя и жизнь отдал бы Колька
Если что -всегда об этом знай.

***

Всех  снов холодные носы
В ладонь мне тыкались устало,
Качались лунные весы,
Горели свечи вполнакала.

Звезда мигала мне с небес,
По льду из тьмы стучала рыба,
Весь в белом хлороформе, лес
Шептал невнятно мне : "Спасибо"

И плавилась моя душа,
И слёзы орошали очи.
Молчала вечность, не дыша,
И бой часов, средину ночи

Пробив, отнюдь не умолкал
И музыка не умолкала
Судьбы неведомых лекал
Познать значение алкала

Моя душа: из серебра
Визжали по небу полозья.
И ночь, строга и недобра,
Свисала с неба звёздной гроздью.

***

Когда б я жалился Матвею:
Лишён приязни, мол, небес.
И нёс ответно ахинею
Матвей с и кулаками лез,

И за грудки хватал; Елена
Нас не пыталась бы разнять,
Взяв суковатое полено,
Не стала бы она пенять,

Что мы, придя на день рожденья,
Испортили его Фоме.
И тот не пал бы на колени,
Иное  схоронив в уме:

Мол, господа, чего же ради,
Побойтесь бога и жены.
И не поджала б губы Надя,
На всё глядя со стороны.

****

Пусть говорят: любовь слепа,
Но к счастью лишь одна тропа.

***

Скажу, что ниже всякой критики
Воры, путаны и политики.

***

"Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!
Кто против этого? Кто за? Единогласно:"

***

На сотни каратов мои жемчуга,
Кроваво, как пламя, играют рубины.
А я пожалела зачем-то врага,
Зачем- то его называла любимым.

Зачем-то я сыпала зелье в бокал,
К нему посылала свои паланкины.
А он- моё сердце в отместку украл
И так же играл, как с сердцами другими.

А он мне смеялся открыто в лицо,
И в грязь- жемчуга, и под ноги- рубины.
Признаюсь: недаром он слыл храбрецом,
Любимый мой враг и соперник любимый.

Я всё бы стерпела. Но он изменил.
И небом он клялся обычной рабыне.
И час его смертный тогда наступил
С моею тоской и слезами моими.

И вот их уж нет. И не будет уже
И неба врата отворилась пред ними.
Но, плача, в своей я признала душе,
Что я бы хотела быть просто рабыней.

***

В спираль закручена ракушка,
Зыбка медузы пелена.
И шепчет валунам на ушко
Совсем случайная волна.

И берег падает покато,
Невнятен голос глубины.
И всё меняется,  пока ты
Свои досматриваешь сны.

***

Я молю о бутонах глазастых
С сердцевиной из огненной тьмы.
Чтоб глядели из огненной пасти
Лепесточки, тычинки и мы.

***

В мою печаль крупинка света
Влетела, как песчинка в створ
Жемчужницы, и знойным летом
Наполнился души раствор:

И, обволакивая радость,
Рождая ясный перламутр,
Пришла ко мне моя награда
Из всех ночей, закатов, утр.

Хожу спокойно, осторожно
И в том, что зреет дорога
Хотя б уже сама возможность
Наполнить светом жемчуга.

***

"На заре ты её не буди" -
Всё равно ты ее не разбудишь.

***

Скажи мне: от каких невзгод
Распух твой маленький живот?

***

Пришёл однажды мой сосед
И утащил велосипед
Однажды попросил утюг
Вернуть, как видно, недосуг
Просил крупу, печенье, чай
И все- как будто невзначай
Моей он удочкой рыбачит,
А это что- нибудь да значит
Моей он ложкой ест пельмени
И в чай кладёт моё варенье
Для дочки взял ночной горшок
Жене - стиральный порошок
Себе - костюм, трусы, подтяжки,
И , как всегда, вздыхает тяжко.
Он целит на мою машину,
Но ночью проколю я шины
Он хочет дачу и гараж
И постепенно входит в раж.
На кухне меряет метраж,
Унёс картину и витраж.
Он спит теперь с моей женою
И корчит рожи за спиною.
А я - смотрюсь в его трюмо
Убить? Но пахнет здесь тюрьмой.
Простить - но это выше сил.
Подумал - и жену простил.
Забрал гараж, забрал машину,
Трюмо, подтяжки и картину,
Утюг, трусы, велосипед.
Остался  с носом мой сосед.

***

"На свете счастья нет" -
И не было , быть может.
Свой невесомый след
Запечатлей, прохожий,

В голубизне снегов
В прозрачной дымке мая.
Пусть не одна любовь
Печаль твою питает.

Пусть юности вослед
Спешит твоя дорога
"На свете счастья нет"-
Не сетуй, ради бога.

Будь добр и милосерд
К товарищам по бедам.
За горечью вослед
Идёт твоя победа.

***

Как трещина по хрусталю,
Так молния по небосводу.
И только об одном молю:
Чтоб неба голубые воды

Опять сошлись, и синеву
Пронзило солнечное пламя
Ведь молнии лишь миг живут
Короче пауз меж словами.

***

Какая песня за душою!
Какая песня за душой!
Ты стала сильной и большою,
Ты стала сильной и большой.

Я ветру отворяю ставни
И говорю тебе - лети!
Живи у ветра под руками,
Коль не убьют тебя в пути.

Как туча полонила небо,
Весь мир подлунный полони
И стань для страждущего хлебом
И смерти призрак обмани.

Какая песня за душою!
А я - то думал: грош цена.
Ты стала сильной и большою
И оторвалась от меня.

Я не держу. На крыльях ночи
Уходишь в свет и снова в ночь
А я помочь хотел бы очень,
Но чем тебе могу помочь?

***

Закатом сожжёное небо,
Вечерних лесов алтари.
Любви потаенное древо,
Что пышно цветет до зари.

А утром - иная удача
И море обычных забот.
И нету здесь места ни плачу,
Ни песне. Уж как повезёт.

Здесь можно чего-то добиться,
Здесь можно чего-то хотеть.
А ночь - со звездою криница
И надо в ней плакать и петь.

***

А мне б проснуться на рассвете,
И в полуяви- полусне
Почувствовать всей кожей ветер,
Почувствовать прохладу мне.

И, улыбнувшись в полумраке,
Пасть на подушку головой.
Ведь Одиссей плывет в Итаку,
И Пенелопа ждёт его.

***

Нам за любовь дадут бессмертье боги
Блаженные счастливые года,
Когда душа - в гармонии с природой
И оттого прозрачна, как вода.

Когда глаза- синее небосвода
И в их тепле - уснувшая звезда.
Когда ветра о нас слагают оды
И, может быть, сонеты иногда.

***

Я думаю - ах, о чём же?-
Запамятовал ненароком.
Поэзия стала бомжем.
Изысканность слога Востока,

Живой говорливый язык
Европы- подрезана лонжа!-
Мы поздно родились старик.
Поэзия стала бомжем.

Костёр догоревшей души,
Мерцают во тьме уголечки
И все потихоньку ушли
А мы - исписались до точки.

Из горла и хрип, и нытьё:
Всё явь и не сон же, не сон же
Впадайте скорей в забытьё,
Поэзия стала бомжем.

Бичи и бичёвки пера!
Где россыпи ваших талантов,
Ведь надобность в слове ушла,
В пучину неверия каньте.

А лучшее- сбейтесь в артель,
Бродить по дорогам вселенной
И пусть заметает метель,
И плачется зверь запаленный

Ведь это - родное для нас
И счастье поэта, и солнце
Вся твердь на поэте сошлась
И стала попутчицей бомжа.

Пустились в дорогу, вослед
Природа, пространство и время,
Чтоб душу свою отогреть,
А люди- пропащее племя.

***

Я знаю, что неравна мена
И что мой стёртый жалкий грош!
Ведь чувства первого цветенье
Ты мне с восторгом отдаешь.

***

Иду по жизни, как по полю минному:
Один неверный шаг - и всё. Аминь.
Есть в жизни всё - от пошлого до милого
И вязь понятных слов, и снов латынь

Есть мягкость, нежность, верность, милосердие,
Пушистые на сини облака
И грудь твоя в прицела перекрестие,
И бьющая без промаха рука.

***

Вот бабочка - порхающий цветок
Нежней, светлей, чем ангела душа
Предчувствуя малейший ветра ток,
Растает в ярком воздухе, дрожа.

***

Скучен плагиат, как ворованный воздух,
Грустен плагиат, как плакальщиц слёзы,

Скуден плагиат, как на зоне пайка,
Счастлив плагиат, как чужая байка

Где-то, мол, живут - молочные реки,
Сапоги не жмут, накрашены веки.

Синева небес переходит в море.
Но чужая песнь - чужое ведь горе.

И чужая высь - чужое ведь небо.
Своему молись, хоть чёрному хлебу.

Своего ищи и крова, и слова.
Нету- не взыщи. Другого улова

На другой воде другою же сетью
Пробуй. Свет везде. Ты просто не встретил.

Ветер есть везде, где парус приметил.
На другой звезде такой же есть ветер.

На другом краю такой же вселенной,
Но в другом раю в десятом колене

Есть другой уклад и песни другие
На груди звенят мониста тугие,

Воздух знойный бьют упругие бедра.
Там тебя не ждут- но ты ведь не гордый.

***

Всё тик-так
Потому что я - так-тик

***

"Порою комментарии к роману,
Намного интересней, чем роман" -
Ормузд с тем обратился к Ариману.
Что мог ему ответить Ариман?

***

Для бедной мышки
И белая кошка-
Не свет в окошке,
А чёрная кошка
Как тьма сторожка,
Острее зубы,
Когти как вилы
К тому же еще
И нечистая сила.

***

Идёт весна,
Растёт сосна,
Цветёт сирень,
Стою, как пень.
И, как баран на ворота,
Гляжу на та-та-та-та-та
А в синем небе облака
Почти, как в ледоход река.

***

Сиял он надеждой,
Прятала она лицо.
Он снял одежду,
Она - обручальное кольцо.

***

Я прощаю всех женщин, прошедших
Через юность и песню мою.
Благодарен им всем бесконечно-
Славословий своих не таю.

Чем бы был я без ваших любовей,
Без капризов, без женских измен?
Я желаю добра и здоровья
И любви исключительно всем.

***

Они сошлись: Кирпич и камень
Лопух и роза. Трут и пламень

Вино и пиво, газ и воды,
Шампунь и мыло, крем - и сода,

Лиса и заяц, Биттлз и АББА,
Рука и палец, полк и баба,

Крючок и рыба, рак и щука,
Палач  и дыба, аз и буки,

Печаль и уксус, мёд и мишка,
Самец и мускус, рот и пышка,

Поэт и рифма, Блок и Тютчев,
Сатир и нимфа, рок и случай.

Бычок и тёлка, зной и стужа,
Стог и иголка, ещё к тому - же:

Бычки - с томатом, с дорогой - скатерть,
Признанье - с матом, с деревней - лапоть.

С ворьём - малина, с собакой - кошка
С враньём - былина, пирог - с морошкой.

Ключи- с квартирой, малыш - с игрушкой
Простите, милый, но я не Пушкин

Пусть спор сей вечен - я знаю только
Из этой встречи не вышло толка.

***
 
О молодости

Я тогда разрывался на части
В жажде нежности, счастья, грехов.
Но остались стихи, а не счастье -
То, что всё-таки ниже стихов.

***

Сказание о Ленине

А Ленин был из нашей деревушки:
Простой свинарки сын и  пастуха.
Доныне умиляются старушки,
Что не имел с девчатами греха.

Он их жалел и говорил: "Не я коль-
Так кто ж их пожалеет в жизни сей?"
Бросал с плота валун с верёвкой - якорь
И удочкой тягал он карасей.

В ночное ездил: он любил рассказы,-
Отцовы гены!- лошадей любил,
Боялся чура, черных кошек, сглаза
И медный крестик на груди носил.

Чтил масленицу, пост великий после,
Сворачивая  в трубочку блины,
Макал их в масло. Если были гости -
Не вытирал он руки о штаны.

Ходил к причастью, и в законе божьем
Сильнейшим в школе был учеником
Любил ватрушки с молоком он козьим -
И вообще со всяким молоком.

И, видя буку, говорил он: "Бука",
И , видя бяку, говорил: "Говно".
Как атеист, он уважал науку.
И, как аскет, не уважал вино.

Не пил и не курил. Зарядку делал
И снегом обтирался по утрам
Не верил в бога, в диамат же верил -
Поскольку он его придумал сам.

Любил он собирать в лесу грибочки,
Солить и жарить с мясом и лучком.
И пел он " Варшавянку " с  Кржижановским
Друг ситный Глеб и будущий нарком.

Любил вязать и вышивать на пяльцах,
Гаданье в святки, пляски, хоровод.
Любил не токмо над собой смеяться -
Аж надрывал животики народ.

Вот так он жил и в одночасье умер,
Ботвиньи с пирогами переев.
И звёзды по-другому в полнолунье
Вдруг встали, и совсем другой посев

Назначили земле: цветёт Россия,
Опричь неё и пять шестых земли.
Ульянова Володю все любили
И ни за что его б не нарекли

Ни Лениным, ни Ильиным - так сколько ж
Личин носил один лишь человек?
Он стадо собирал рожком на зорьке
И пригонял под вечер на ночлег.

***

Во втором сериале
Ещё будет кино.
То, что недосказала-
Мне услышать дано.

То, что я недослышал-
Это ветер унёс.
Он срывает и крыши,
Что ж с признаний возьмёшь?

Во втором сериале
Ты полюбишь меня,
Как ещё не влюблялись
Верно, с оного дня

Что Ромео с Джульеттой!
Что с Изольдой Тристан!
Коль скользнуло кометой
По прекрасным устам

Слово: выдох, вбирая
То, что выдохнешь- вдох.
А потом повторяют
И пространство, и бог.

Заполняя пространство,
Восхитив божество,
Ослеплённая, в трансе,
Отдаёшь естество.

***

Если поезд - значит скорый,
Коммунисты - значит воры.
            1989г.

***

Жить не по правде, не во лжи,
А так, как Нерли и Кижи.

***

Любовь - на кисточке души,
На самой дальней, на излёте.
А то, чем на неё грешим-
То не любовь, желанье плоти.

***

Валентина, точно птица,
Вся в кипящей синеве.
Смех весёлый на ресницах,
Как росинки на траве.

Валентина улыбнётся -
Покачнётся целый мир.
Валентина засмеётся -
В тридевятом царстве пир.

Так живу: то грусть, то радость.
То печаль, а то аж две.
Что-то будет мне наградой? -
Мысль мелькает в голове.

И уходит, точно тени.
В жаркий полдень облаков,
И бросает в жуть, в смятенье
Легкий цокот каблучков.

Моря синь в ажурной пене
Вся просвечена лучом.
А о чём стихотворенье?
Да, наверно, ни о чём.

***

Весь мир казался мне с горошину,
Цветную каплю монпансье.
И сам я гостем был непрошеным,
В него вломившимся уже.

Мне нравились его абрисы,
Его явлений карнавал,
Мне нравились тела и лица,
Все те, кто в нём не унывал.

Мне нравились шуты, шутихи,
И рыцари, и короли,
Модистки, фрейлины, портнихи,
Сердолики  и янтари.

И карнавалы, и обманы,
Базары, сводни и разврат,
Улыбки, пудры и румяна,
Зонты, алмазы и агат,

Мне нравились его восходы,
Мне нравился его закат,
Любая нравилась погода,
А дождь мне нравился стократ.

Мне нравилось под мокрым снегом,
Под градом нравилось вполне,
Мне нравились его ночлеги,
Его прогулки при луне.

Мне нравились его объятья,
Мне нравились его слова,
И сестры нравились, и братья,
Заливы, реки, острова.

Мне нравились его баркасы,
Его шаланды, корабли,
Мне смерти нравились гримасы,
Копейки, фунты и рубли.

И фантики, и ожерелья,
И старых литографий медь,
Мне нравились часы, недели.
И жизнь мне нравилась, и смерть.

Мне нравились его трактаты,
Конвенций грозные слова,
Метисы нравились, мулаты,
Невеста нравилась, вдова.

Вдовцы, священники, прелаты,
Архангелы и сам Творец.
И мир, распавшийся на атомы,
Чтоб стать единым наконец.

***

Опять все пути заметает порошею.
И в инее раннею ранью трава.
И в сердце вползает нежданно - непрошено,
Рождая желанные сердцу слова,

Любовь. О, как головы наши дурманила,
Однажды на нашу печаль снизойдя
И все обманула почти ожидания,
Быть может, чего-то и в нас не найдя.

Но как мы от горя нежданного плакали,
Как души хотели свои отогреть.
И бредили ночью мы вещими знаками
Чтоб начисто к утру из сердца стереть.

Мы видели звёзды земными дорогами
Мы шли среди ранних и нежных годов
И звёзды мерцали для нас недотрогами,
Хоть мало мы знали тогда про любовь.

И ветрено было, и было студёно
И беды нас навзничь валили подчас.
Но чьё-то мерцало лицо удивлённо,
Маня и печаля, грустя и смеясь.

Опять все пути заметает порошею,
И в инее раннею ранью трава.
Но где ж ты, родная? Но где ж ты, хорошая?
Кому я заветные прячу слова?

***

Где-то было что-то хорошее -
Да уплыло как в речке вода.
То ли с неба звездою непрошеной
Отразилось в реке как звезда.

То ли снегом залётным и тающим
Чуть коснувшись горячей щеки.
То ли ангелом в небе рыдающим:
"Ну, какие же вы дураки!"

***

Она плывёт, чуть облаков касаясь,
Кренясь всей плотью терпкою в полёте.
И краешками губ кому-то улыбаясь,
Что, верно, жгучи, как зубцы осота.

И пустота в распахнутых ладонях
Прольётся на кого-то благодатью:
Капризная, заплаканная, соня -
Короче, тайна за седьмой печатью.

Седьмое небо и седьмая бездна -
Поймай в таком паренье равновесье!-
Хоть спорь, хоть соглашайся - бесполезно
Хоть спорь, хоть соглашайся, человече.

Не надо спорить- соглашаться надо
И целовать заплаканные очи.
И принимать капризы и досады
Как дождь, что хлещет среди тёмной ночи.
***
***

Я изнанка добра. Серебра
Благородный и чистый отлив.
Тень и свет. Светотени игра.
То прилив, то отлив. Но порыв

Я к неведомым странным мирам-
Звёздным инеем  ночи покрыты -
Но, как прежде, строга и мудра,
Но, как прежде, одна и без свиты.

Вечность. Вечности лики текут
Всё изменчиво, всё повторимо
Свет и тьма, перевитые в жгут,
Вдруг являют нам лики любимых

Но- пылинка в игре мировой,
Лишь частица космической бури-
Рад ничтожному: всё же живой
Среди вечной и юной лазури.

***

Что же касается тенденций
Развития нашей милиции -
То лейтенант Шарапов
Окончательно проиграл
Капитану Жеглову.

***

Такова изначально
Суть - и , к слову, логична-
Осень года - печальна,
Осень жизни - трагична.

***

Вопль диспетчера: "Что там?
Связь потеряна вновь!" -
Стюардессы с пилотом
Неземная любовь.

***

Жизнь, вообще, загадка на загадке,
Хоть ясно: ты не царь и не герой.
С описками, без чистовой тетрадки,
Сплошные опечатки и накладки-
Зато как сладко плачется порой.

***

Кое-что о башнях

Пизанская башня
Хочет упасть в мои объятия -
Никогда не поеду в Италию

На Эйфелевой башне
Есть металлическая сетка самоубийц.
Конечно, смерть на миру красна,
Хотя остаются потом воронки.

Высотные башни - атавизм средневековья.
Когда разложат на них огни?

Каждая башня - неосознаное повторение Вавилона,
Но результат - как во время оно.

***

Бог дал - бог взял.
И снова дал - и снова взял.
И снова дал - и снова взял.
Не успеваешь щеки подставлять
И понимаешь - некуда бежать.

***

Ночами хороша медитация словом.
Иные её называют поэзией.
Что-то сродни астралу души.
Чёрная магия… белая магия . . .
Клубящийся джинн из горла кувшина,
Ветер безумия над жизни свечой
Маленькие веселые гномы,
Кующие серебряными молоточками
Пока ещё безымянные звёзды.
Чья-то прошедшая нежность,
Свиваемая в пряжу воспоминаний -
Мало чего дающее действо.
Но у тех, кто качает весы полнолуния,
Бессмертна иллюзия соловья.
И лунные ноты на небе юном
В экстазе развесит седая земля.

***

Русское народное стихотворение

Перепел перепил
Перепалка, Перепёлка
Перепила. Перепела
Перепили. Пера пыли
Переполох. Перепел:"Ох"

***

Пушкин был великим негритянским поэтом
Он лучше белых писал стихи
И за это они убили его.

***

Сегодня ощутил впервые,
Что в двадцать первом веке мы живём.
Заката краски здесь, как кровь, густые
В начале мая - реактивный гром!

Усталый ангел, как диспетчер сонный,
Координаты вносит на планшет.
И бес, как электрон неугомонный
Сливает компроматы в Интернет.

***

Разве любим мы в девушке
Руки, ноги, глаза, нежные мочки ушей,
Груди, впалый живот, бедра тугие как луки?
Не умолчу и про тайную прелесть красотки,-

Нет, мы любим все вместе.
Не будь какой-нибудь части,
Сильно наша любовь поубавится,
Вовсе, быть может, исчезнет.

***

Я смотрю в высокое небо -
Как и прежде оно голубое.
Только всё ж без вина и хлеба
Для меня оно будто любое.

Я гляжу: цвет луны переменчив:
То шафранов, то желт, то янтарен.
Только что эти ночи без женщин?
К слову, так им за всё благодарен.

Море Чёрное, Желтое, Красное…
Мол, прощай, голубая стихия!
Я помногу пишу и про разное-
У меня по стихам ностальгия.

Нет чужих? - так чего же теряться-
Лей кириллицы вязь на бумагу.
Может, в классики выйду я, братцы.
А оттуда уж - дудки! Ни шагу!

***

Тот, кто будет после меня-
Тот уже будет после меня.
Как те, что были ещё до меня-
Все они были ещё до меня.
Я не ругаю, я не кляну.
В память ныряю, как будто в волну.
Там я хранюсь- лишь один негатив,
Все остальные тебе не простив.

***

Дыхание неба, дыханье луны
Бегут по саванне родные слоны.

Родная саванна, как горный орёл
Я эту саванну в Гренаде нашёл.

Там львы и медведи, тюлени, киты
Там А.Пугачевой крутые хиты.

Там круче мадам только Игорь Крутой
И стонет ЮАР под монгольской пятой.

И едет надменный, как бог, Чингисхан
И губит дыханьем дыханье саванн.

Саванна, родная, проснись иль очнись.
Скорее, когда дорога тебе жизнь!

А если она тебе не дорога-
Спи дальше и пусть сьединяет брега.

Паромщик седой в Пугачевой хите,
Не та эта полночь, и песни не те.

***

Тёмен крест, а пространство сияет,
Но милее душе чернота
Потому, что светлей не бывает
Почерневшего древа креста.

***

Хочешь, тебя я вспомню,
Умную и печальную.
Хочешь, тебе исполню
Песенку величальную.

Ты про меня забыла-
Нет ни письма, ни укора.
Карту судьба прикупила:
Проигрыш светит мне скоро.

Нет, я не плачусь, не жалюсь-
То же при мне, что вначале
Доверия детского малость,
Капелька мягкой печали.

Просто такой откровенной,
Чутче доверчивой птицы,
Я не встречал, к сожаленью-
Такая мне даже не снится.

Да, я тебя понимаю:
Хлопоты, муж и ребёнок.
Не напишу: обнимаю-
Всё же хоть в чём-то я тонок.

Просто две разных дороги:
Скатертью, счастьем, забвеньем.
Всё, что могу я - ей- богу!-
Это вот стихотворенье.
. . .
Я - не гений, ты - не гений-
В мире много совпадений.
. . .
Я знаю: творцом мне не сбыться
Песчинкою кануть в песок.
Но где-то на тайных страницах
Мой жребий, как небо, высок.

***

Обещание

Будем биться руками, губами,
Будем биться ногами и тем,
Что цензура не даст мне словами
Рассказать ни в одной из поэм.

***

Это родина, родина наша-
Этот скудный, неласковый край.
Пусть не лучше других и не краше,
Пусть совсем не похож он на рай.

Только здесь мы когда-то родились.
И впитали небес синеву.
Здесь такие нам дали открылись,
Что не встретишь во сне, наяву.

Заметает февральскою вьюгой
Эту степь, эти колки берёз.
И люблю их, как мать, как подругу
И светло, и печально- до слёз.

***

Всегда, везде, в любые времена,
Как колокольни шпиль, есть имена:

Притягивают молнии и громы,
И есть болото: в ряске, полудрёме.

Есть лягушачий хор. И вечное ква-ква
Вот все их немудреные слова.

Лишь пересуды, свары и навет-
Вот весь их жизни простенькой секрет.

И лишь когда поют колокола-
Они едины; не хватает зла

Певцам болотным, И во все года
Чернят они, не ведая стыда,

Высокий гул, плывущий в небесах,
Посредственность у дара на часах,

Бессменная в любые времена.
Их кваканье носи, как ордена.

Ведь так?- прекрасной музыки полет
Для гор и для равнин- не для болот.

***

Всё - мираж: и любовь, да и жизнь.
Всё- в пустыне, во тьме миражи.
Всё- пространств лобачевских кривизн
Загибанья, заверт, виражи.

Смерть уходит в понятие жизнь,
И мудрее, чем старец- дитя
И от этих дурацких кривизн
Я, как Мёбиус, гнусь, шелестя.

***

Косматые мамонты в голубых пещерах.
В звёздном стойбище боги молятся
Деревянной фигурке человека,
Мажут ему губы
Салом подстреленного ангела.
Время, слоистое, как графит:
Каменный век, бронзовый век,
Придумало для объяснения себя самоё
Плутарха, Тацита.
И снова голубая волна,
Окаймлённая кружевной пеной,
Ударяет в берега Малой Азии.
Боги! Время родиться Гомеру!
Эллины! Время садиться в триремы!
Время вёслами вспенить море!
Время подвигов и время героев!
Время Аяксов и время Ахилла!
Время Патрокла и время Энея!
А красивую ложь о Елене
Пусть придумает старец Гомер.
Седой пепел веков
Падает на плечи вулканов,
Гром сражения
Растворяется в громе небесном,
И валуны печали
Катятся в долину забвения,
И ночная темнота
Наслаивается на дневной свет,
И на всех путях человека
Вырастает трава беспамятства,
Трава забвения.
Но не всё потеряно:
Ещё не родился Гомер.

***

Наше сознание стало кубичным:
Куб дома, куб комнаты, куб телевизора.
Все озаренья препарированы кодом двоичным,
Но человек не поднимет брошеного роботом вызова.

Всё мутирует в этом кислотном мире,
Озарённом не вспышкой зари, а вспышкой реактора.
Можешь не верить в ниндзя, не верить в вампиров,
Но трудно не верить уже в терминатора.

И всё подсознанье твоё на экране дисплея
Что трудно себе самому объяснить- объяснит компьютер,
Пусть цепная реакция душу тебе согреет:
Альфа- частица- гроссфатер и бэтта- частица- гроссмуттер.

***

Я многое помню
Что было когда-то:
Зазубренность молний
Из ветра цитаты

Травы ликованье,
Дождя шелестенье.
Не помню названий
Прекрасных растений.

Но помню на листиках
Каждую жилку
Ос ярких баллистику,
Их юную пылкость.

Их счастье: летать
Над цветами, гусаря
Их счастье: не знать,
Что за юностью- старость.

Звучит пусть наветом,
Но найду я средь вьюги
Труп рыцаря лета
В черно- желтой кольчуге.

***

Выходит на орбиту мятежа
Возжаждавшая истины душа.

Как ненадежно- высока орбита-
Теперь уже не скажешь: " Извините".

Так бросив рай постылый и уют.
На света край с любимою бегут.

Так совершают из тюрьмы побег.
Так откровенно - сумасшедший смех

Даёт нам знать, что распахнулась дверь
И узника нельзя достать теперь.

Так всё сжигает до строки поэт,
Поняв, что совершенства в мире нет.

Так отпускают на свободу кровь
Забыть чтоб безнадежную любовь.

Благословляю пламя мятежа
Но отдаляю время платежа

Ещё смотрю на всё со стороны,
Ещё не в состоянии войны-

В неотвратимой череде шагов
Я чувствую дыхание богов.

Ещё не знаю: где она, черта?
Но гибельно- маняща высота.

И руки, точно крылья, распластав,
Лечу, от жизни не моей устав.

***

Обналичим любовь своих ближних,
Превратим её в осени медь.
Мы- поэты, а значит, из рыжих,
Нас исправит, наверное, смерть.

Непорочность невест обналичим,
Чтоб белей декабрей январи.
Кто окажется третьим не лишним,
Всё до капли другим раздарив?

И развесив зелёные флаги
Милосердной и честной весны,
Кровью сердца мараем бумагу,
Безрассудной химере верны.

И когда, непорочна, как ангел,
Ты взлетишь над моею судьбой-
Буду я умирать, как дворняга
На планете моей голубой.

И осыплются дни, точно листья,
Улетят, точно ветры, года
И застыну, горяч и неистов,
Перед словом простым: никогда.

***

Быть нельзя ни в чем уверенным,
Через снег и век скользя.
Но какой сияют верою
Ваши карие глаза.

И когда Вы улыбаетесь-
Рощи вымоет гроза.
Сердце счастьем загорается,
Как июньская роса.

"Ваши пальцы пахнут ладаном"-
Как сказал уже поэт.
Ничегошеньки не надо мне,
Но без Вас мне жизни нет.

И на Ваши плечи хрупкие
Рук своих я не кладу.
В лужах лёд хрустит скорлупкою
Не на радость, на беду.

Сердце птицей неприкаянной,
Заблудившейся в лесу.
Только я в игре отчаянной
Своё сердце не спасу.

И беда совсем  с приметами:
Не сбываются они.
Лишь закаты за рассветами-
Так летят за днями дни.

Я б хотел назвать Вас милою-
Жизнь мне права не даёт.
Загудит над речкой стылою
Мой последний теплоход.

Сердце птицей неприкаянной,
Заблудившейся в лесу.
Подглядел зачем нечаянно
Вашу нежную красу?

***

Издалека, издалека
Издалека, из дальней дали,
Плывут, как вечность, облака
Среди немеркнущей эмали-

Густой  и плотной синевы,
Сияньем золота нагретой.
Куда плывут? Ни я, ни вы
Не знаем. И не знает ветер.

Но всё равно они плывут,
В страну мечтаний уплывая.
Но всё равно они зовут
Туда, где грусти не бывает.

Туда, где вспыхнула роса
Под солнца ласкою влюбленно,
Где синие озёр глаза
На небо смотрят удивлённо.

***

Я разный, многомерный, многоликий
Но в тыщах ликов- всё равно един
Хоть я- сарматский бог, степной и дикий,
Хоть- гармоничный древних Апеннин.

***

Цветущие страны,
Которые цветут не для нас,
Великолепные города,
В которых мы никогда не будем;
Красивые женщины,
Которых мы никогда не будем любить.
И прекрасные, не имеющие конца дороги,
По которым мы будем идти целую вечность,
Пока нас не пожалеет
Великодушная, милосердная смерть.

***

Ты ждёшь хорошего чего-то,
Ты, как и все, упорно ждешь.
А в это время в подворотне
Рецидивист свой вынул нож.

Ты веришь в светлое и чистое,
Надежды полон и мечты,
А в этот миг рецидивисты
Рвут от веселья животы.

У них расклад гораздо проще:
У них общак и утюги.
И тёмной ночью возле почты
Ты вдруг услышишь матюги.

Итог плачевен. Не для шуток
Такой печальный матерьял
Встречался с этим я. Хоть шмутки
При мне- здоровье потерял.

Но всё же жив, и синячищи
Пятнадцать лет назад сошли
Ты ждёшь хорошего, парнища-
Они его уже нашли.

Они пролезли в детективы,
Стихи, романы и кино.
И бывший педераст активный
Пьёт с манекенщицей вино.

И бывший зав на побегушках,
Знакомства ищет бывший зам.
А вор живёт не побирушкой,
А вор давно хозяин сам.

***

Радуга- дуга, над речкой мост
Разноцветный: красный, жёлтый, синий…
Мне всегда хотелося до слёз
Встретится на том мосту с Мариной.

***

Ослепительна, осиянна
Алым светом шестнадцати звезд.
Ни любви не узнав, ни обмана
Ты идёшь на меня в полный рост.

***

Я, бывает, порой и сплеча рубаю:
Чаще маты и реже гораздо рубаи.

***

Светлая горошина луны
Катится по тёмно- синим тучам.
Слушай тишину ночную, путник.

***

Гусару

Сорили отвагой и златом,
Влюбляли в себя невзначай.
Под твёрдым и верным булатом
Кому-то шептали: "Прощай".

Но это детали и только.
Виньетка, заставка к судьбе.
А где-то прекрасная полька
Спешит на свиданье к тебе.

***

И где-то там, у космонавта
За серо- голубым плечом
Уже осталося- представьте!-
Седьмое небо, и ручьем

В него вливается нирвана,
Кружится ангелочков рой!
По Библии и по Корану
Уже блаженствует герой.

Но нет: внимательные очи
Щитка приборов негу зрят
И бог доволен, между прочим,
Таким старанием ребят.

***

Я повторяю вновь и вновь:
Беру в соавторы любовь.

***

В дни поражений и побед
Храните к чести пиетет.

***

А что у неё там было-
Под свитера синим ворсом?
А что у неё там было-
Под юбки серой фланелью?
А что у неё там было-
Под черной кожей сапожек?
А что у неё там было-
Под глаз наивным прищуром?
А что у неё там было-
Под шлемом волос пушистых?
А что у неё там было-
Под точностью легких жестов,
Округлостью легких жестов.
Под плавностью легких жестов?
Да что вообще случилось?
И кто кого потерял?

***

Грохочет копытами осень
По звонкой, как снег, мостовой.
И неба случайная просинь
Пожухлой рядится травой.

Все осени триумвираты:
И ветер, и хлад, и вода
Разят беспощадным булатом,
Стекая по лезвию златом,
По зелени красным ведя.

Летучей полны паутиной
Осенней поры воздуха,
И реки покрыты патиной,
До сердца дошедшею стынью
Уже ледяного стиха.

***

Я, наверно, моллюск,
Прилетевший с далёкой планеты.
В каплю света вопьюсь,
Чтобы мне дотерпеть до рассвета.

Пузырёк кислорода поднимет
Прямо в самые волны меня.
И чужая стихия обнимет
Голубым постоянством огня.

Из созвездия Альфа Центавра
Не прощупает импульс меня.
А коснётся медуза муаром,
Красноватый мой бок оттеня.

И поднимутся чудища к свету
Посмотреть на скитальца миров.
А пока б дотерпеть до рассвета,
Слишком тропиков климат суров.

Я, привыкший к дыханию лавы,
К шевелящимся стонам огня,
Обручаюсь с медузы муаром,
Ярко - синей волною оплавлен,
Полонившей отныне меня.

И теперь постоянство свободы
Паче чаяний славы ценю,
Погружаясь в холодные воды,
Протянувшие гребни к огню.

***

В семи меня купали водах
И жгли меня в семи кострах
Семь дней в семи своих погодах
И семь ночей, что на устах

Семи царей, ко мне взывали,
Но семь я раз не дал ответ.
И дам теперь его едва ли,
Всех страшных числ апологет.

***

Был я бабкой на кону
Накануне, накануне.
Битой выбили Луну-
Потому и полнолунье.

***

Когда бежала ночь бесславно,
Когда ее попрал рассвет
Я вспоминал о самом главном,
Еще в обьятиях тенет

Передрассветного покоя,
Передрассветной тишины,
Я что-то вспоминал такое,
Что кануло в загашник тьмы.

Я что-то вспоминал такое,
О чём ещё не вспоминал
И щупал я со сна рукою
И этим память обрывал.

***

Памяти Иосифа Бродского

Он был вчера- мы были все при нём
А он при нас- и было всё прекрасно
Но с этим високосным январём
Душа моя навеки не согласна.

Прощай, Иосиф. Пусть туманит взор
Зеркальное великолепье Леты-
Как пуст теперь открывшийся простор,
Хоть все просторы без людей нелепы.

Но если озарён твоим стихом-
Откуда он? - то выше пониманья-
Молчал тогда, глотая в горле ком,
Прости за запоздалое признанье.

И, как венок, печаль мою прими
Но в этот день природа вся печальна
Ведь там, из отплывающей ладьи,
Твоей руки чуть видное прощанье.

***

Я люблю, обожаю мгновенья
Срыва в пропасть, сухого огня
И блаженства моих озарений
Непонятны ещё для меня.

Появляются легкие блики
И волненьем стесняется грудь
Ручеёк невесомой музыки
Зажурчит, проторивши свой путь

И закапают рифмы, наречья,
Станут ближе и небо, и дол
И тогда, отодвинувши вечность,
И пишу я для вечности- в стол.

***

Не помню, не помню, не помню
Когда то есть в веке каком
Я был императору ровней
И выше его- дураком.

***

Для поэта важна незадача,
Нелюбовь, неуспех, непокой.
Если он не тоскует, не плачет,
Если слёзы не льёт он рекой, -

Настоящих стихов не напишет.
Грош ему, как поэту, цена
За печали с поэта не взыщут,
За спокойствие взыщут сполна.

***

На селе не последний я парень.
И  плечист, и собою пригож
Провожают девчата глазами.
Им по мне не вздыхать отчего ж.

Я - шофёр. Мне не надо другого:
То из рейса, то в рейс выезжать.
Лучше нет ничего, чем дорога
Было б только кому провожать

Вы уж зла не держите, девчата,
Но по сердцу мне только одна:
Ждёт она на гражданку солдата,
Потому что в него влюблена.

Никогда приставать я не стану,
Если знаю: меня здесь не ждут,
Всё, наверно, проходит с годами,
Только медленно годы идут.

И она ошибётся едва ли
И дождётся и счастлива вновь
Я сигналю, сигналю, сигналю
Я прошу:" Осторожно, любовь".

***

Милая, чудесная,
Всё хорошо.
Получим пенсию.
Откроем офф-шор.

***

Ночами мне снятся аисты Японии,
Черно-белые, тонконогие, танцующие птицы,
И хризантема сердца моего,
Колеблемая нежными ветрами,
Плывёт в забвенье по теченью тьмы.

***

И я знавал когда-то счастье.
Неосязаемо руками,
Оно крошилося на части,
Оно стекало ручейками.

И утекло, и раскрошилось...
Лишь память бледной позолотой
Как сердце под рукою билось,
Как губы жалили осотом,

Как раскатились годы- звенья
Как далеко ты укатилось
То полнозвучное мгновенье,
Что ото всех всегда таилось,

Что оживало в чутком взоре,
Мгновенном, второпях, объятьи
Неисчерпаемо, как море
Неистощимо, как проклятье.

***

"Добро должно быть с кулаками"-
Как Тайсон- наповал! в упор!
Должно летать под облаками-
Как из люфтваффе1 Черномор.
1ВВС фашист. Германии

***

Как штрафбат из окруженья,
Пробиваюсь сквозь года,
Отметая ложь, сомненья,
Чью-то нежность иногда.

***

Одни кончают безумьем.
Другие теряют речь.
Не важно то, что ты умер:
Игра стоила свеч.

Взрывались звёзды, как порох,
Пространство текло, как ртуть.
Мир делят на злых и добрых,
Или ещё как-нибудь.

И тогда заигравшийся мальчик
Поймёт,что игре конец.
А он-то думал иначе,
Он верил в себя, стервец!

Окалину звёзд собирая
В шершавую, как пемза, ладонь,
Искал он ключи от рая,
Шептал он: " Моё, не тронь".

Но всё уже было чужое,
На щит находился меч,
Добрым не стало злое,
Но игра стоила свеч.

И, когда в безымянном пространстве
Проснулась от крика звезда
Замедленно, точно в трансе,
Живая текла вода.

А мертвой было немного
Походной баклажки на дне.
И он выпил её - ей- богу! -,
А надо бы выпить мне.

Если бы выпил сразу-
Тогда о чём бы и речь?
И это- конец рассказа,
Но игра стоила свеч.

***

В миллионах светящихся саркофагов
В стылой и нежной земле лежат
Их души, тонкие как бумага,
Давно попали в рай или в ад.

Тела- пособия по анатомии-
В гнилое дерево костями стучат,
Уже не помня болезни, агонии,
Выпустив весь разложения яд.

И ожидает небесного знака
Воинство, готовое давно в поход-
Сорванцы, бездельники, забияки,
Давно отпетый всеми народ.

О, с какой же радостью покинут узилища,
Гомонящей ринутся к свету толпой
Из земли ослепительно- чёрной и стынущей ,
Матерински- доброй и всё же слепой.

Тогда не будет уже правительств,
Забудут все про страховку, налог.
Лишь много скелетов- былого свидетельств
И любящий всех одинаково бог.

***

Первая встреча, она ж и последняя-
Печаль для поэта- забава наследная.

***

Жёлтый наждак луны
О бархате тьмы мечтает

***

В жизни много нагрешили мы
В век железный , в век стальной.
Закрывались божьим именем-
Жили всё-таки с виной.

И живём мы, люди светские,
Той же мучаясь виной.
Ждём, когда пелёнки детские
Станут смертной пеленой.

***

Постоянная битва за честь-
Это доля любого поэта.
Точно с неба  дошедшая весть
Налагает на пошлости вето.

***

Иногда бываю я великим,
Вечности озонами дыша-
Главным образом, когда не вяжет лыка
Тело превозмогшая душа.

***

В синем платье с жёлтыми цветами
Ты идёшь по краешку земли.
С тёмными и грустными глазами,
Жаждущими света и любви.

Полон я сочувствия, надежды:
Вместе мы осилим эту грусть,
Два в любви огромные невежды,
Ждущие больших прекрасных чувств.

Ты идёшь, качаясь как тростинка,
Ты идёшь- печальна и хрупка,
Щурясь на закат. Закат- картинка:
Огненная красная река.

А под ним - сапфировые реки,
Лес зелёный, жёлтые пески-
Всё, что нам подарит жизнь навеки,
Путанице судеб вопреки.

***

Рискни поставить всё на карту,
Своею головой рискни!
Не верят многие азарту-
Как ошибаются они!

Швырни на вздрогнувшую чашу
Свою судьбу, свою мечту.
И шанс ничтожнейший, редчайший
Твою докажет правоту.

Порой сильней ума безумство,
Авось точнее, чем расчёт.
В том, может, высшее искусство,
Чтоб сделать всё наоборот.

***

Ночь прекрасна, Уснула природа.
В небе каждую видно звезду.
И луна посреди небосвода,
Как ярлык в Золотую Орду.

***

Жизнь-мечтаний, надежд вернисаж-
Знойных Африк, клокочущих Азий.
Неужели и я- персонаж
Эротических чьих-то фантазий?

***

Когда тонула Атлантида
Под волн безжалостной стопой,
То, в царство уходя Аида,
Всё ж оставалися с тобой.

И эти храмы, эти рощи
Плодоносящие маслин,
И это небо - скажем проще:
Невыцветающий муслин.

***

Разрывая пургу и пространство
Через время идём наугад,
Гордецы, сорванцы, иностранцы,
Открывая последний парад

Гаснут звуки и рушится темень,
В мелких трещинах весь небосвод.
Мы- одни навсегда и со всеми,
Знаем всё и про всех наперёд.

И пушистые яркие звёзды,
Точно пчёлы, к нам в руки летят.
Как создать это было непросто
Миллионы столетий назад!

Пусть нам легче с придуманным богом-
Чем поможет бессмертному бог?
Пусть выходят нам горести боком-
Запасаемся ими мы впрок.
Пусть бушуют магнитные бури,
Пусть последний умрёт человек.
Мне неведомо: в чьей партитуре
Этот сердце взрывающий снег?

И когда континенты сползутся,
Хлынут воды- уже навсегда,
Звёзды в темень слепую сорвутся,
Чтоб исчезнуть уже без следа.

Только нам в этом славном походе
Век за веком брести наугад-
Отступать в арьегарде природы,
Хоть и гибнет всегда арьегард.

***

Шатается ветер, как пьяный.
Как пьяный, шатается день.
И камешек сердцем стеклянным
Мне встретить уж больше не лень.

Ну, хватит!- зачем уклоняться?-
Пусть брызнет осколками всласть!
И надо того лишь бояться
Что могут в него не попасть
***

Вот и смолкли великие души,
На забытом писав языке.
И заносит летейская стужа
Откровенья на влажном песке.

***

Он пил,
Писал стихи.
Он был,
А все ха-ха, хи- хи-

Всё выглядит потом
Полнейшей чепухой.
С забитым глиной ртом,
Не обретя покой,

Витает в тех краях,
Где пел он и любил.
Лишь ведает аллах,
Кого он там забыл.

***

Честно и прямо
Спроси: "Зачем я живу?"
Кони ислама
Топчут буддизма траву.

И магендовид1
Серебряным блеском слепит
Значит, жить стоит-
Так, Соломон и Давид?

В сердце кружится
Пусть крестовина окна-
Разные лица,
Но, все-таки, вера одна.

Дай, всемогущий,
Успокоенье душе-
Сад мой цветущий
Вянет и блекнет уже.

Вечного Слова
И перелетного сна-
Нет ведь иного
Всё ж у тебя для меня?
1 еврейская религиозная эмблема
(и государства Израиль)- шестиконечная звезда.

***

Быть может, памяти не стоит
Мой сон- несбывшаяся быль.
По небу конь кругами ходит,
Взбивает голубую пыль.

Он сам- как голубое пламя,
Глаза- два голубых луча.
Но сон невещий между нами,
И в этом сне горит свеча.

***

Как устрица, захлопнется душа
Для темноты от солнечного света.
И будет, если сможет , в барышах,
Когда воображение поэта

Разбудит моря в ней голубизну
И ясное дыхание прибоя.
Скользнёт потом спокойно под волну,
С улыбкой соглашаясь на любое

Из тех наитий, коими полна
Душа- поэта несомненно!- Бога-
Она уже сиянием полна
И свет течёт из сумрака былого.

***

Хорошо бы родиться испанцем,
Хорошо бы родиться китайцем,
Изумлять перламутром и глянцем,
На красивой лошадке кататься.

Хорошо бы над фарфором тонким
Шелестеть веерами, шелками
Хорошо бы в плывущих потёмках
Сердца стук ощутить под руками.

И когда зазвенела б рапира,
Сталь рапиры надменно встречая,
Ты отдал бы весь мир- не полмира-
За восторг: этот звон не случаен.

Пусть Веласкеса кисть и Мурильо
О тебе никогда не расскажет-
Что не будет и то, что не было,
Воедино лишь музыка свяжет.

Пусть причудливы синие змеи,
Как драконы плывут облака.
Взгляд Горгоны со взглядом Медеи
В летаргию погрузят века.

С синим дымом кальяна восходит
В небывалые выси душа.
Что уходит и то, что приходит
Пусть придёт и уйдёт, не спеша.

Ибо то, что немило испанцу,
Никогда не полюбит китаец.
Дух воинственный бродит романский
Посреди азиатских ристалищ.

***

Гадают всю ночь звездочёты,
Колдуют всю ночь колдуны.
Кто спит без большого почёта-
Надеюсь: хотя бы вруны.

Пусть вам нагадает цыганка
Всё ту же большую любовь.
Но пули летят спозаранку,
И льётся живых ещё кровь.

Как жить в этом диком Бедламе
Ещё не сошедшим с ума?
Но скрипка играет упрямо
И свет зажигают дома.

***

Замолви за меня словечко, Анна-
Любовь моя, умершая давно.
Авось, взмахнёт крылом пернатым ангел
И вылетит с добычею в окно.
. . .
Как часто убегает по ночам
Душа из нас, как белка золотая.
И прыгает по неба кирпичам
И звёзды, словно ягоды, хватает.

И прячется порою за луну-
Наивная, беспечная шалунья-
Посмеиваясь: больше не вернусь,
Останусь в этой светлости латунной.

***

Небеса возвращают долги-
Терем света не может иначе.
Но среди светоносной пурги
Чают всё же особой удачи.

Точно сердце лазурным крылом
Почему непонятно задето.
Всё без жалости бросив в былом,
Как в монахи уходят поэты.

***

Отстрелялся и вышел в тираж.
Насовсем, навсегда отстрелялся.
И от радости ахнул тир аж.
Ну, а снайпер смеялся.

***

Я- не поэт
Я- не поэт.
И не был никогда поэтом.
Я- не Иванов, и не Фет.
И хватит говорить об этом.

***

Горб топорища весною розов-
Так мало ответов, так много вопросов.

***

Жалко такую губить красоту.
Хоть Бог отвёл ей не лучшую роль.
Ну, улетай, улетай в высоту
Серая леди, изящная моль.

***

И мне положена, наверное,
Частица света и тепла.
И мне положено, наверное,
Чтоб женщина меня ждала.

Чтоб волновалась, улыбалась,
Смотрелась в зеркала сосуд,
Где жили грусть, надежда, жалость,
Что нежностью всегда зовут.

***

В этот город измена войти не должна.
В этот город измена не может прокрасться
И одна перед Богом и миром вина.
Он погибнет- Сивилле нельзя ошибаться.

Серой жестью волны прогибается путь,
Режут ножницы лодок упругое время.
Чайки в небе кричат лишь одно: " Не забудь"-
Постоянный рефрен бесконечной поэмы.

***

Плывёт эскадра капитана Немо
В сиреневых, как вечность, небесах.
И стаи звёзд, мерцающие, дремлют,
Запутавшись в коралловых лесах.

Приливы и отливы совпадают
С дыханием приснившейся луны.
И то, чего, наверно, не бывает,
Мы всё же испытать обречены.

Не верим мы сбывающейся сказке,
Сияющей, как хаос первых дней,
Тьме этой, пузырящейся и вязкой,
И полной неопознанных теней.

***

Немножко нежности возьми себе в запас,
Возьми себе в запас души частицу.
А больше, извини, я не припас.
А больше даст другой. Потом, а не сейчас.
Тот, что во тьме неведенья таится.

***

Ломалась пополам ладья,
Влетая в каменное море.
Плескала звёздами бадья
С мадьяр живым огнём во взоре.

Трубила радостная печь,
Как Этна лаву извергая.
И ластился к кольчуге меч,
Её колечки прорубая.

А Таня всё жила, жила,
Совсем о встрече не мечтала.
И только горечи игла
Её царапала  устало.

***

Водой меж пальцев утекает Дарий,
Горой повсюду высятся тела.
Меня  в свой сумасшествия гербарий
Осенняя природа не взяла.

Зима уж подступает Александром.
Чуть раньше- позже чуть-своё возьмёт.
Как будто над бушующим Скамандром
Гефест свой обруч огненный куёт.

***

Приснится же такое с похмела-
А трезвому не то ещё приснится.
И ты, вздохнув спросонья : " О, алла! ",
Начнёшь рукою правою креститься.

***

Не пожалейте Хлестакова,
А полюбите вы его-
Он врёт безудержно, толково,
Хоть не упустит своего.

Каков размах, когда ресурсы
Почти ничтожны! Для вранья
Родился он. Его искусству
Дивится вся вралей семья.

И даже Бомарше бессмертным
Одобрен был наш Хлестаков
Да, он- обманщик, но поверьте:
В душе любой из нас таков.

***

Да, стихи достаются недаром.
Тяжело достаются стихи.
То пахнут вдруг безумья угаром,
То всплывут вдруг былые грехи.

То предсмертное в них , то в них стоны,
То в них кается ямбом душа,
То за счастьем пустая погоня,
То вдруг нет за душой ни  гроша-

Пустота - Но из места пустого
Никогда ведь не вырастает сад
И ни слова порою- ни слова! -,
И ни слова порой невпопад.

***

Я был качанием цветка
Над пропастью лазурной мая
Сгорали в пламени века,
Пока в неведенье рука
Тянулася, не понимая,

Что рвать большого смысла нет,
Летали бронзовые пчёлы-
Мгновенной смерти силуэт
Сродни дыханию Эола.

Благоуханна и свежа
Пылала синью чаша мая.
И зябла сонная душа,
Цветок дыханьем обнимая.

***

Размочи скупой сухарь вниманья
 В пьяной, откровенной болтовне.
Если мы молчали по незнанью,
Правда поднимается в цене.

Расскажи - потом про всё забудет
Твой попутчик, добрый и бухой.
Ах, какой спасаемся мы, люди,
От тоски и горя чепухой!

***

Всё засыпано белой золою зимы.
Побелели не только деревья- и мы
Да, дружище, дружище, и мы побелели-
Неужели и мы, как земля, отгорели?

***

Кипящей сепией, сангиной,
Ошеломительным мазком,
Застывшим словно звездный иней,
На рубеже уже таком,

Где тянет вечностью нетленной,
Где блекнет даже синева,
Где перед пойманным мгновеньем
Бессильны всякие слова.

***

Хорошего враг- лучшее,
Как кто-то из умных сказал.
Всё верно, но всё же не мучь его,
Напрасно чтоб он не страдал.

Хорошая всё же синица
И ей так уютно в руках.
А то, что тебе только снится,
Летает еще в облаках.

***

Пусть намертво тиски капкана сжаты,
И пусть тебе ночами не до сна...
Но всё равно появится глашатай
И всем объявит, что пришла весна.

Пусть сладкая вливается свобода
В твою бедой истерзанную грудь.
Хоть ты о прошлом не напишешь оду,
Элегию сложить не позабудь.

***

Почти безумьем дыша,
Чего-то жаждет душа-
То бубнов, то волн Мальстрема,
То просто карандаша.

То оттиск какой-то прозы,
На рот её пьяный похожий,
Тянущий, как присоска,
Любовь- и мороз по коже.

Какой-то давний, наивный.
Напев, быть может, и дивный,
Но дикий, как в поле колос,
Не ищущий больше ливня.

Как камень жаждет прохлады,
Как ждёт ожиданье досады.
И чей-то голос сквозь слезы
"Уже- говорит- не надо ".

Так что же такое было
Рожденьем меж и могилой?-
Дыханьем свеча задута
И света не накопила.

Среди наркотических оргий
Лежал среди трупов в морге
И бил я, безумный, в бубен
И был я, как Рихард Зорге-

Посланцем живых среди мёртвых,
Наивных совсем и тёртых,
Мужчин, да и женщин тоже,
Любого- на выбор! - сорта.

Луна скукожилась в небе ,
Ветра кружили без гнева.
Средь синих , как глаз твой, линий
Каких-то безумных напевов.

И плакал я , и смеялся
И миг один оставался
До самой последней точки,
Где мир во мраке терялся.

Бродил , лишенный покоя,
Огонь, " Да что же такое?"
Порой вопрошая то сено,
То дерево- с треском- любое.

Решения  и проблемы
Уже, как кожа с экземой,
Встречались , сплетались в обьятьи
Мертвящей, зудящей темы.

Побьют лепестки морозы,
Погубят страха неврозы
То вечно живое чувство,
Те вечно прекрасные грёзы.

Как масло на сковородке,
Айсбергов белые лодки,
Плывут в горячий экватор,
Шатаясь, пьяной походкой.

И ветер,  листву сдувая,
Уносит также трамваи
По желобам серых улиц,
И этих и тех забывая.

Рассветы , закаты, рассветы...-
Но шепчет: " Не это, не это"
Поэт. Взыскательней снобов
Не сыщете, чем поэты.

Но женское, сокровенное,
Уже количество энное
Отдавшись своим мужчинам,
Так ценит, так ждёт мгновенное

Чернила всё не кончаются.
Любые поэты отчаются:
Ведь больше чем вдохновенья
Чернил - и они стреляются.

Но всё же по воле рока
Плыву я в том же потоке,
Такой же, как белый парус,
Такой, как они, одинокий.

***

Путь лирики- увы!- совсем не нов.
Ветхозаветен- Что же тут попишешь.
И , возлагая тысячный венок,
Ты той же страстью непритворной дышишь.

Ведь так же манит женщина тебя,
Как некогда Алкея и Катулла.
Как жить, не сострадая, не любя
И не ревнуя той, что упорхнула?

Но всё ж мгновенье счастлив был и ты
Но не воскликнул: " Повторись мгновенье! "-
Живут ведь раз и чувства, и цветы,
Ведь просто невозможно повторенье.

***

Живу не ради я наживы,
Не ради славы, но живу.
А ради капельки наива,
Переходящей в синеву.

А ради чуточки печали
В высокий расставанья час
И чтобы так же провожали,
Как некогда встречали нас.

***

Что поделаешь: жизнь коротка.
И с мгновением каждым короче.
Смерть ещё далека, далека,
Зацепить твоё тело не хочет.

А душа ведь бессмертна и так-
Лишь меняет свою оболочку.
Может жизнь для души- не пустяк.
Только вексель, что дан ей в рассрочку.

За него, безусловно, платить.
Чем? Любовью, печалью, стихами...
Даже душу продать, может быть,
Чтобы в срок расплатиться с долгами.

***

Сто печалей, обид, расставаний.
Время нижет на нитку любви.

***

Звени, звени, струна,
Струись, струись, ручей,
Беги, беги волна
В простор чужой , ничей.

Дыши, дыши печаль,
Таись, таись душа.
И всё, чего не жаль,
Не стоит и гроша.

Дари мне новый день,
И радость, и покой.
Душе отрадна лень,
Текущая рукой.

Я - тоже этот день,
Я- тоже эта ночь.
Я-тоже эта тень,
Струящаяся прочь.

Пусть плоть твоих равнин
Рождает эхо гор.
Но если я один,
Что радует мой взор?

Пустынен небосвод,
Уставшему в пути.
И каждый день - как год
И веру не спасти.

И что мне до того
Какая в сердце блажь?-
Всего-то моего,
Что скажет карандаш.

Всего-то моего
Вот этот день и ночь-
Пылинка итого
И некому помочь.

***

Одни стихи- как обещанье,
Другие- перечень грехов.
Поэт! Молчи- твоё молчанье,
Дороже мне твоих стихов.

***

Расплескала синеву ромашек
Яркая зелёная трава.
Лето пью из ландышей рюмашек
И ищу заветные слова.

Сшиты дали с небосводом зноем,
И парит, парит который день.
И летит по радостному полю
Коршуна стремительная тень.

И звенит по жести трав кузнечик,
Кружится от счастья голова-
Дух теряя, в предвкушеньи встречи,
Я ищу заветные слова.

***

Когда отгремели салюты,
Окутала мир тишина,
Сказали живые наутро:
"Будь проклята эта война."

А сколько погибло в сраженьях,
А сколько домой не придёт?
В невзгодах каких и мученьях,
Ковался тот памятный год!

И целая жизнь человечья
От той отделяет войны.
И снятся нам целую вечность
Совсем не военные сны.

***

Заплатите налоги-
А не то протянете ноги.

***

Ночь- это время котов,
Кот ко всему готов.
Охотится ночью кот-
Таким его создал Gott.

***

В этом мире пустых обещаний,
В этом мире ничтожных сует,
Признаю я лишь смерть и страданье-
Как и должен, наверно, поэт.

Но, влекомый надеждой на счастье,
Признаю- в высшей мере- мечту,
Потому, что в дожди и ненастье
Сердце верит в свою правоту;

Потому что забвенье былого-
Всё ж не лучший в грядущее мост
И вплетаю я в серость основы
Золотое сияние звёзд.

***

Бабочка лета, яркая, пестроцветущая,
Улетает в белую мглу.

***

Занимая положенный ей объём,
Вытеснив определённое количество голубого эфира,
Она в мечтах вся: а если б вдвоём?
Словно каждый из нас ходячий сейф, на ножках квартира.

И её габариты вызывают счастья подьём:
Есть у неё- есть!- замечательные просто места
И надо быть безусловно с нею вдвоём-
Ведь должна же сбыться ея мечта.

***

Был сильный дождь,
Промокла вся одежда.
Лишь со свистком арбитра
Умерла надежда.

***

На мачте корабля сидела дура
Прекрасней чем небес архитектура.

И пела: "Тра- ля- ля- ля тра- ля- ля".
И ждала принца или короля.

Но к ней матрос на самый верх поднялся,
И с девой ото всей души обнялся,

И сотворил на мачте прямо грех.
Суть басни: потому имел успех

Матрос, что дева высоты боялась
И потому лишь не сопротивлялась.

***

Постоянность моих опозданий
Компенсирует всё ж суету
Тех неумных, несносных созданий
От которых несёт за версту.

То ли запахом денег, то ль пота,
То ли вместе и этим и тем.
И меня раздирает зевота,
Отбивает охоту совсем

Добиваться чего-то- ведь что-то
Остаётся тогда в стороне.
И живу без большого почёта,
Но в желанной такой тишине.

Сыт, одет и копейка найдётся,
Было чтоб чем друзей угостить.
Нет, я рад- хорошо мне живётся!-
И готов я любого простить

За его устремлённость к успеху
- Бьётся, бедный, как рыба об лёд!
Для меня же старается Пьеха
И о ландышах что-то поёт.

***

Спокойна, величава простота.
Прекрасна интонации негромкость.
Осмысленность- великая черта.
Она - как огнь, пылающий в потёмках-

Выводит нас, плутающих, на свет,
Дарит нам исцеление покоя.
Как тысячи блуждающих планет,
Презрев своё стремленье вековое,

Вдруг устремлятся в чёрную дыру .-
Так губит всё неумная поспешность.
Шедевры превращаются в муру,
Жестоко мстит малейшая небрежность.

Так пусть сквозь ум мерцает красота,
Пусть красоты оправой будут мысли.-
Тогда и станет горней высота,
В снегов короне вдохновенно-чистой.

***

Пусть будет наша жизнь кому-то дар,
Как откровенье высшее кому-то,
Как гибелью чарующий пожар,
Как мягкое сиянье перламутра,

Как солнцем иссечённая вода,
Что искривляет наше пониманье,
Как канувшие в волны города,
Уже свои забывшие названья.

Пусть тайна жизни нас приворожит
К своей изнанке: умиранья тайне.
Зелёный лист на воздухе лежит,
Соединённый с деревом случайно.

И ночь из амбразуры тишины
Разит небес сияющие знаки.
На цыпочках невидимые сны
Кружат вокруг уснувших Зодиаков.

***

В каждом городе есть следы не твоих ног,
В каждом сердце есть память не твоих губ,
Каждая бесконечность имеет своё дно,
Каждая нежность кончается вздохом: " Груб!"

И надо уносить ноги, пока цела голова-
Лучше всё же, чем голову прятать в песок.
И льются на мельницу тщеславия бесконечно пустые слова-
На могилу сердца и разума какой по счёту венок?

***

Ибо мы с тобой на разных уже берегах,
Ибо счастье обоим нам ручкой уже помахало,
Ибо мы- а я что могу?- в бытия различных кругах,
Ибо времени много уже на часах- на твоих и моих- набежало.

У меня есть давно нелюбимый мной , скучный покой,
У тебя есть давно муж- синонимом: стенка- неважно какая- любая!
Год любой- как книгу- и день- как страницу- раскрой:
Как в Берёзове Меньщиков, сердце увидишь в опале.

Вот и ты обманула, и опять ничего не сбылось.
И опять впереди пустота как мечта голубая
И , наверное, все мы у счастия в горле как кость-
Для летальных исходов и кость-то годится любая.

И коленки твои будет трогать- и трогает- кто-то другой,
Ослепительно- белою кожей твоей любоваться
Буду тоже не я, всё равно называя тебя дорогой
И, ввиду неименья оружья, не буду стреляться.

Что сказать мне тебе? - не услышишь уже всё равно!-
Видно были мы слеплены слишком из разного теста.
Но тебя за коленки я трогал когда-то давно,
Называя своей- как хотел избежать этой рифмы!- невестой.
Но не смог, но не смог... Ты, наверно, другому нужна-
Жизнь умнее чем мы- я поэтому ей доверяю.
Ускользая- вернее пытаясь- от рифмы : жена,
Прихожу я к другой- неизбежной уже - дорогая.

***

Посмотри: ослепителен снег!
Ослепительней даже чем тьма.
Сквозь усилье сомкнувшихся век
Долетает как мысль до ума.

***

Экскурс во всемирную и , в частности, греческую мифологию.
Сначала мне дала
Маленькая бронзовая русалка:
"Что врать: сидела на камне, два века ждала:
Я - не жадная. Мне не жалко."

Потом имела со мной коитус
Каменная из Британского музея Изида.
Была такая любовь, что разбили две греческие вазы,
                оторвали плинтус
И дали по шее греческой же Немезиде.

Потом началась война из-за Аргивской Елены,
Приходилось много любить женщин, главным образом военнопленных.
Потом Троянская война закончилась тем, чем кончаются все войны:
Живые радуются, что живые и говорят, что погибли
Самые храбрые и достойные.

Потом Одиссей заблудился, плывя к своей Пенелопе-
На катере два часа! И средиземная всё же Европа!
Пока он блуждал от нимфы Каллисто до Навсикаи,
Женихи съели всё то, что съели и украли всё то, что украли.

И, вообще, греческие богини побольше дев смертных греховны
Так их Зевс развратил- владыка верховный.
Хотя и всесильный, но пакостный старикашка
Что он только с ними не делал!- всё стерпели бедняжки.

То превращался в золотые монеты,
То становился гусём.
Когда-нибудь поподробней об этом
Я расскажу и , вообще, обо всём.

А сейчас спешу
На свиданье с женой Лота.
Мне, хоть пряник в варенье крошу,
Без соли еда не в охоту.

***

Что возьмёшь с перевода?
Перевод он и есть перевод.
Так вино превращается в воду,
Блеск металла- в пустую породу,
Но красавцем не станет урод.

***

Как долгожданен твой приход весна!
Каких уход твой полон сожалений!
Как нестерпима мысль и как ясна:
И наша жизнь- короткое мгновенье.

***

Медно- красный закат средь небес догорал.
Медно- красный закат, медно- красный-
Точно алою краской плеснувший коралл
В глубине и зелёной, и ясной.

***

Луна, плеснувшая тайменем
В густую ночи черноту-
За небо утреннее вено,
За сад, бушующий в цвету.

***

И я знавал тоски минуты
И слышал бездны голоса.
Зато каким я был наутро-
Как после дождика леса!

***

Это уже бесповоротно: клеймо неудачника
Как верительная грамота себе самому
Как доводящий до отчаянья пример из задачника
И последняя надежда: провожают всё ж по уму.

***

Игрушечные Наполеоны в плюшевых треуголках,
Крошечные Чингисханы с пририсованными углем усами,
Толстенькие Александры Македонские,
Скачущие на палочках с конскими головами-
Мир полон пройдох,
Мир давно измельчал,
Человек отказался от абсолюта личности
В пользу абсолюта толпы.
Мы все из толпы.
Даже если она состоит из одних Наполеонов-
Лишнее подтверждение того,
Что Земля- перенаселенный сумасшедший дом.

***

Порой подступают слезы к глазам непрошено:
Ну, почему я ей тогда был не нужен?
Но если б она была не такая хорошая-
Было б в сто раз хуже.

***

Не помня близкого, давнего,
Летим, как с трамплина, лыжник.
Живём по законам Дарвина:
Грызём и дальних, и ближних.

***

Замурована в камень душа,
Озаряет его изнутри.
Затаившись зверьком, чуть дыша:
" Посмотри на меня, посмотри!"- ,

Год за годом лепечет она.
Но кому эти речи слышны?-
То не нашего сердца вина.
Нет в том также и камня вины.

***

С каких- то пор я перестал чувствовать
Провиденциальную сущность монет,
Неаллегоричную судьбоносность кирпичей.
Но я чувствую ещё недостижимость горизонта,
Настойчивость моря, отзывчивость эха.

***

Как только золотого янтаря
Целуют губы влаги синеву-
На известняк морского алтаря
Слетаются всё грезы наяву.

И грезится бог весть о ком, о чём...
И возомнишь порою о себе
Такое, что не верится потом-
Всё ж свет в непеременчивой судьбе.

И тихая волнуется труба,
И вторит простодушный ей фагот-
У них своя высокая судьба,
Что, может быть, на света край ведёт.

Звенят в шкафах устало хрустали,
Покоем, негой мирный дом объят.
Коралловые только алтари
Всё грезят и поэтому не спят.

***

Красота создаётся не враз,
Жизнью всей красота создаётся.
Надо много труда, чтоб зажглась
Красота, о которой поётся.

***

Возлюбленный асфальтом,
Пробивается к солнцу цветок.

***

Хоть духом - молод, телом ты- старик-
Сей парадокс для человека дик.
И притязаниям его конец
Кладёт- как сына вздорности отец.
Но ведь и сын- учитель для отца!
Но всё же дух- ответчик для истца.
Истец же- тело, старится оно
- Увы!- не так, как старится вино.

***

Ты хотел наслаждаться нежностью цветущего барбариса,
Как нереида резвиться в буранно- бурунном просторе,
Хотел рассекать углы покоя мятежною биссектрисой.-
Как детский кораблик, плывущий во взрослое море.

***

Она вся какая-то импрессионическая:
Состоит из солнечных световых пятен.
Смотреть на неё нужно с определённого расстояния.
Но её руки, но её губы, но её глаза...

***

От случая к случаю пишем стихи.
Что наши стихи?- ха-ха да хи-хи.
Ха-ха да хи-хи, да, вдобавок, хе-хе-
Что проку Вам, сударь, в такой чепухе?

***

В тридцать три уходить- рано,
Но зато в шестьдесят- поздно-
И Иуды уже стары,
И Пилаты не так грозны.

Выбирай что тебе , человече,
Даже если выбора нету-
Сотрясают такие смерчи
Голубую мою планету.

Так везде во всём выбираем.
То, что лучше иль то, что хуже.
Меж земным и небесным раем
Лишь чистилища плещутся лужи.

Смерть всегда пора увяданья
Только всё увядает мгновенно
Ну, а наша жизнь- от незнанья
И поэтому лишь откровенье.

***

Представьте себе футболиста, разьятого на части:
Левая нога, обутая в бутс, правая нога , обутая в бутс,
Торс, одетый в майку с номером шесть,
Голова, забившая столько прекрасных мячей,
Руки футболиста, которыми он умеет так хорошо толкаться-
Особенно неприятна эта картина жене футболиста,
Которая любит его кривые мускулистые ноги,
С вросшими ногтями, в шрамах, побитые в сотнях сражений,
Руки его , умеющие так нежно обнимать,
Голову его, белокурую, с серо- стальными глазами,
Торс его, тяжесть которого так восхитительна в минуты любви.
Нет, определённо, жене футболиста
Не понравится моя поэтическая грёза
Я вижу: как она морщится, говоря со вздохом: " Какой дурак!"

***

"Есть женщины в русских селеньях!"-
И в каких они только ни есть!

***

Растиражированная в тысячах порнокассет,
Всуе помянутая  в миллионах слащавых стихов,
Как ты прекрасна, говорящая "да " или " нет",
Отвергающая или принимающая, как принцесса, любовь.

Но так, как реки стремятся впасть в океан,
Но так как кружится и кружится голубая, как пепел, Земля,
То как ты поверишь моим непонятным словам,
Закрутившимся как стрелка, потерявшего курс корабля.

Славься, прекрасная, и веруй в истину слов,
Возносящих до неба женскую красоту.
И веруй в магию кому-то приснившихся снов,
Рассиявшихся, как ангелы, скользящие в высоту.

И когда уплываем по синим волнам эфира,
Притягательным, как магнитное пенье сирен,
Непонятная как НЛО расцветает вдруг роза мира,
Компенсируя пошлость предательств и грубость измен.

***

А было, каково ему блеснуть
В свой век на откровенья неблестящий?
Как антрацит сверкающую суть
Найти, добыть, в железный бросить ящик.

Потом опять надолго замолчать,
Молчанием своим не изводиться.
И дымный блеск в потёмках различать,
Добыть который стоило трудиться.

И так стареть: с достоинством, с умом:
Не чистый лист, так чистая хоть совесть.
Здесь просто старость, а стихи- в былом-
Всё сделано уже как надо то есть.

***

Красота должна быть строгой,
Красота должна быть чистой.
Как девчонка- недотрога-
И смеющейся, лучистой.

Красота должна быть доброй,
Красота должна быть смелой,
Согревать нам души чтобы,
Наполнять сердца нам верой.

Красота- всегда от неба,
Красота- всегда от Бога.
Как мерцающая Вега,
Как ромашка у порога.

***

У меня нет над другой душой человеческой власти.
И она не откликнется. Зови- не зови-
Вступительный порог счастья,
Стартовый капитал любви.

***

Человек- это бывшая птица.
***

Стою недавно у ворот,
Беседой с другом занят.
Вдруг вижу: девушка идёт
С зелёными глазами.

Я подошёл к ней и сказал:
"Какой прекрасный вечер!
И как закат на небе ал! "
Она в ответ : " До встречи."

Четыре месяца прошло,
Пока её я встретил.
Сказал я ей : "Как хорошо
Сегодня дует ветер! "

Она в ответ мне: "Хорошо.
А вам- то что за дело? "
Ещё два месяца прошло.
Кто скажет:  пролетело?

Я ей:"Какой на платье шёлк!
Материя в горошек."
Она:"Два месяца прошло,
А вы одно и то же.

Как вы несносны! Предо мной
Блесните ж даром речи!"
Я ей: "Прошу Вас стать женой!"-
У нас от этой встречи

Родился мальчик озорной
С зелёными глазами,
Любимый мною и женой.
За что? - не знаем сами.

***

У юной рожи-
На лунной коже
Росы агаты
И ароматы

Царицы Савской
В ночь Соломона.
" Любимый, здравствуй!"-
И тает лоно,

Как снег Сибири
В песках Сахары,
Как зной Севильи
В огня загаре.

И пряным соком
Течёт страданье,
И с нежным стоком
Влечёт свиданье.

И в колыханье
Тьмы чёрно- алой
Есть жизни тайна
И смерти балы-

Перетекает
Одно в другое,
И помыкает
Мной как слугою.

Но эти ночи
Так откровенны
Как тела корчи
В огне геенны.

***

В данную минуту-
Смакую данную минуту.
Не понятно за что мне данную,
Но тем не  менее представляющуюся небесною манною.
Сочетающую низкое и высокое,
Сопрягающую близкое и далёкое,
То откровенно глупое, то прямо одическое,
Напоминающее просто время аттическое.
И я обитаю в ней тем не менее.
Хотя и не более, но всё ж и не менее.
И со мной мои сослуживцы, прохожие и собаки,
Ночное небо, осенённое знаками Зодиака,
Утро, хотя не седое, но всё же туманное.
И жизнь- лотереечка безобманная,
В которой каждый орёл превращается в решку,
И каждый ферзь забывает, что был он пешкой,
В которой каждая дрянь притворяется королевою,
Хоть и не помнит сама: была ль она девою.
Но чур нас от взглядов дотошных и слишком пристрастных.
А не то мы будем- а как не будем? - в числе несчастных.
А будем верить в то, что жизнь- лотереечка безобманная,
Всё- таки смакуя- всё- таки смакуя- минуту данную.

***

Разрежем тишину на части
Как благоденствия земного каравай.
Нет, не любви, не пиршеству, не счастью-
Неговоренью песни выпевай.

И знай: твоя душа произрастает
В певучей той и тёмной тишине.
Пусть книгу судеб ветр перелистает
И пусть найдёт страницы обо мне.

Узнает о моём происхожденье:
Из той я, благодатной тишины,
В которой мне являлись наважденья
Как из ворот слоновой кости сны.

***

Телёнок. Большой и красивый.
Большой и красивый телёнок.
Телёнок. Большой и счастливый.
Коровы любимый ребёнок.

Он тычется радостно в вымя.
И хвостиком вертит упрямо.
И знает: с сосцами тугими
Красотка рогатая - мама.

Она ему вылижет шерстку,
Как может, его обласкает.
И белый, как снег, полумесяц
На лбу его дерзко сверкает.

Он вырастет. Станет огромным,
Могучим и смелым, как папа.
Но добрым, как мама, и скромным,
Душевным, умеющим плакать.

Он влюбится. Будет с невестой
Пастись на зелёных просторах.
Он женится. Свадебной песней
Наполняется степи и горы.

И после родится сыночек,
Такой же, как он, белолобый.
Любви разделённой цветочек
От лучшей на свете коровы.

Так будет потом, а покуда
Сосёт он пахучее млеко.-
Живой, первозданное чудо
В космическо- атомном веке.

***

Не плачь на рассвете,
"Не спи на закате"1.
Не думай о смерти-
И жизни нам хватит.

И хватит нам счастья,
И хватит нам хлеба-
Проявит участье
Высокое небо.

И даст нам детишек-
За то, что мы честны-
Девчонок, мальчишек,
И даст, может, песен.

Ведь с песнею проще,
Живя, умирая.
И детский твой почерк
Всегда я узнаю.

И даже за смертью,
В нейтронное зетто.
Я брошу: "Не верьте
Ни в песню, ни в лето".

Ведь всё скоротечно,
Всё тленом порочно,
Прискорбно невечно,
Печально непрочно.

И я умоляю:
" Не спи на закате".
Беду умаляю-
Ведь горя нам хватит.

Тебя обнимаю:
"Усни. Это ветер".
И всем заклинаю:
"Не плачь на рассвете."

1- строка Н. Горбаневской.
 
***

Рука, запущенная жестом принцессы
В рыжие волосы.
Голос звенящий, сорвётся если-
Что будет с голосом?

Потом уже соберут или склеют
По законам, акустики.
Капризная девочка, добрая фея,
В глазах только грустики,

Жить, видно, несладко на белом свете-
Что, правда, хорошего?
Она растает как сон на рассвете
Нежданно- непрошено.

Она наколдует добрую сказку-
Конец удивительный.
Но, если не догадаетесь сразу,
Простите, простите ей!

Смешинка красит хорошую фею,
Как доблесть- сказание.
А я о многих словах сожалею,
Что высказал ранее.

Такой характер, что не переделать-
Могила горбатого.
И, хоть семь пятниц на каждой неделе,
Иду на попятную.

***

Коррида- это самая жаркая любовь:
Всегда кончается смертью.

***

В этом городе уже ничего не будет.
Потому что, всё уже случилось.

***

Подобно огненной стихии
Вдруг водворённой в берега
Твои мне волосы тугие,
Их ярко- рыжая река.

И как пахучи эти воды,
Как их медвяная руда
Лишает памяти, как годы
В дурмане тают без следа.

***

Как три тополя на Плющихе,
Как у Чехова три сестры-
Три судьбы, три богини1, три лиха
Разжигают в небе костры.

Как спастись от такой напасти,
Как уйти от такой беды?-
Заблудилось в трёх соснах счастье,
Грусть шепнула: " Тебе водить".

Лёд затянет осенние лужи,
Все укроет следы снегопад.
Сердце жаждет тепла, но кому же
Эта нежность нужна невпопад.
1 - три Парки.

***

После нас- пустота , немота...
Позади- незвучание звука.
Всех прихлопнет молчанья плита-
Дуракам- да и умным- наука.

Всё горчит, как безумия мёд,
Всё невзрачно, как куча навоза.
Только тетка за стенкой взревёт:
" Ах, кабы на цветы не морозы."

***
 
Квартирный вопрос только испортил их.
М. Булгаков.

Только жульё,
Имеет жильё.

А наше жильё-
Совсем не жильё.

А наше жильё
Сьело жульё.

Ведь нам без жулья,
Как им без жилья.

***

Она горюет, убивается!
Она заламывает руки!
Ах, бедная моя страдалица,
Как вы избавлены от скуки!

***

" Не верю в Бога ", - говорят.
Легко, не так, как о потере.
Не веришь ты - на первый взгляд-
Но это Он в тебя не верит.

***

Я знаю: ты- певчая птица.
Зачем непонятно поёшь.
И голос твой звонкий струится,
И всю ты себя отдаешь

Напевам простым, безыскусным.
О, как в них прозрачны слова!
И как мне легко и как грустно,
И как ты и в песне права!

И как я тебя уважаю,
И верю твоим всем словам,
И как я тебя обожаю,
Твержу: " Никому не отдам."

Как будто была ты моею!
Как будто ты будешь моей!
Но я ни о чём не жалею,
И ты ни о чём не жалей.

***

Я пишу тебе, Окса.
В девять вечера пишу.
От икса и до икса
Всё отдав карандашу.

Но скрывая игрек, зет.
Остальное всё скрывая
Мир одет в окна багет
И закатом он пылает.

Наплевать мне на  закат,
Что душе красоты эти!
То ли слишком мир покат,
Нет то ль тренья на планете.

Ускользает от меня
Всё родное, уплывает.
Треплет ветер имена,
Как листву перебирает.

И уносит. Листопад
На душе всегда осенний!
И, как в кокон шелкопряд,
Прячусь я в стихотворенье.

***

Пальцы веером, карты веером -
Только пики одни блестят!
Гость варяжский ли, гость ли с Севера-
Растворю я в мальвазии яд.

И напиток душистый от сердца,
Грех на душу беря, поднесу:
Пей, мой ласковый, ясный мой месяц-
Я тебя от жизни спасу.

***

К ...
Мне лежать бы с петрушкой во рту
Среди прочей небудничной снеди,
Подводя своей жизни черту
И конец свой считая победой.

Чтобы ты улыбалась, цвела,
Чтобы губы в вино окунала,
Кружева разговоров плела
И плоды красоты пожинала.

Чтоб склонялся изысканный франт-
Я имею в виду не гарсона-
А какой-то великий талант,
Настоящая, в общем, персона.

Чтобы ты моё тело ножом
Деликатно крошила и ела,
И тебе наливали боржом,
Пузырьки чтоб в бокале шипели.

Чтобы рядом со мной оливье
И останки растерзанной рыбы,
Чтобы даже великий Кювье-
Человечеще, господи, глыба!-

Не узнал, что за класс, что за род-
По плечу ль систематика спьяну? -
Чтоб по дереву жизни народ
Нисходил из людей в обезьяны.

Только ты и строга, и нежна,
Молода и немножко глумлива.
Не жалею, что ты не жена,
Но за это свиданье спасибо.

Да, последнее. Больше меня
Ты едва ли захочешь увидеть.
Весела от рубина вина-
Не хочу даже в этом обидеть-

Не заметишь: Меня унесут
Меж шестой и седьмой переменой
То ль в восьмом, то ль в девятом часу.
Слишком зная меня откровенно-

Уж теперь - то сказать я могу
Это искренне, с чистой душою-
Ты грустна, я всё так же в долгу
Пред тобой, пред тобой, пред тобою...

Пусть сулил твою стать и красу
Бог другому- мои сожаленья!-
Но свиданье в девятом часу
Буду помнить я чудным мгновеньем.

***

Жизнь- череда потерь и находок,
Которые тоже становятся потерями.
Но что нам тогда остаётся,
Когда мы теряем всё?

***

Смешно уж то, что говорю серьёзно
О том, что далеко не всем смешно
Комично то, что с виду очень грозно,
Что с виду праведно- всего верней, грешно.

И что курьёзно- всё равно серьёзно,
Как смех сквозь слёзы- самый горький смех
И рано то, что никогда не поздно.
И грех не то, над чем смеяться грех

И щедрость скупости должна не половину,
И благородство подлости не треть-
Всё связано единой пуповиной.
Суть в том: лишь как на это посмотреть.

***

Я знаю, что Он- терпелив.
Скажу: " Разрази"- не ударит
Но это - покамест я жив
Он после со мной погутарит!

***

По воле волн, безжалостных и сильных,
В край Ойкумены, в нищий закуток
Заброшен, красоту из пены мыльной
Я создавал, как думал и как мог.

Но лопалось радужное мечтанье
И клочья нежной пены- вот итог
Но всё равно, как сказано мной ране,
Воссоздавал упрямо свой мирок.

***

Ты так хотела молодой
Остаться, а вернее- юной.
Но с мёртвой и живой водой
В стране негаснущей лагуны

Ещё от нас так далеки,
Что недоступно и мгновенье.
Как недоступна вязь строки
Прекрасного стихотворенья.

***

Не надо ждать грядущего. Грядущее-
Всего скорей, не предложенье- спрос.
Ты- с корабля, давно ко дну идущего,
В спасение не верящий матрос.

***

Жизнь переходит в сон, печаль, забвенье.
Уходит жизнь, как полая вода,
Как в океан речей - стихотворенье,
Совсем не удаваясь никогда.

Душа твоя седобородым Пименом.
О временах несбывшихся скорбит.
                И лишь" Что в имени тебе моём, что в имени"-
Мою, как прежде, душу бередит.

***

Чужая реликвия,
Чужая потеря.
Почти как религия,
Но выше по вере.

***

Двадцатый век по-своему невинен.
Как мирный атом или чёрный снег.
Вопрос, хотя прекрасен , но наивен:
Что нам подарит двадцать первый век?

***

Его судьба- сплошная драма.
Он удивлялся: " Как же так :
Всю жизнь болею за " Динамо",
А в победителях- " Спартак?"

***

Гончарный круг совсем меня закружит-
Прости вестибюлярный аппарат
Но результат лепящего недужен.
Хотя, конечно, тоже результат.

***

Мерцающий звездами космос.
Мерцает сама темнота-
Со мной говорящие косно,
Но лепо природы уста.

***

Я слишком поздно начал-
За это- извините.
Иначе
Другой была б орбита.

***

Молочной белизны мерцают груди
В как злато накалённой темноте
И радость алчный, хищный взор добудет
В клонящейся, сияя, наготе.

И сердце сумасшедшими толчками
Погонит закипающую кровь.
И к сердцу ты прижми её руками-
Свою, такую чуткую, любовь.

***

Гномы, наколдовавшие звёзды,
Прячутся в чёрных дырах.

***

Сны, пушистые как облака,
Плывут по синему небу фантазии
Сны, извилистые как река,
Плывут по жёлтому телу Азии.
И чьи-то голоса отчаянно шепчут во сне:
" Вспомни хоть раз обо мне".

***

Где ты майских полдней нега,
Ливней светлое зерно?-
Вся земля покрыта снегом
Толстым- толстым как бревно.

***

Когда дитя пускают в белый свет,
Он плачем разражается истошным:
Страшнее в мире наказанья нет.
Но путь уже обратный не возможен.

***

Ангел Маша ангелу Сереже
Посылает божью благодать.
Но тому, что было в жизни всё же,
В небесах уж больше не бывать.

А когда-то было обрученье,
Перед этим- первый поцелуй.
Все полно вселенского значенья
" До свиданья , Маша, не горюй!"

А теперь, бесплотны, бестелесны
- Чайки , голосящие во тьме-
      В новом измерении воскреснув,
Так любить друг друга не суметь.

И уносит дальше всё  и дальше
Жизни- смерти утлую ладью.
Нет ни в прошлом, ни в грядущем фальши
" До свиданья , милая , адью."

***

Какой бы мне ни мерить мерой
Уже прошедшие века:
Преобладает всё же серый,
Но это- взгляд издалека.

***

Когда бы знала она о стихах,
Как бы жизнь моя повернулась?
Может зевнула, сказала: " Дурак"
И всё равно не вернулась.

***

Одиночества чёрные капли
Увеличивают темень забвения.

***

В стуке колёс по мостовой
Камня я слышу голос живой.

Камень поёт как синица, скворец.
Или как дрозд поёт, наконец.

Камень- не  мёртвый, он тоже с душой,
На удивленье порою большой.

Век его длинен, срок его мал.
Знает лишь тот, кто его не ломал,

Сколько в нём жизни, сколько души,
Какие он света таит барыши.

***

Когда пропью последние штаны.
Отдам свой галстук- вздёрнулся чтоб- другу,
Меня, козла, исчадье сатаны
Ни в ад, ни в рай, конечно, не должны
Принять - и я пущу бутыль по кругу.

И девок самых дерзких позову,
Устроить чтоб подобье сатурналий.
И маком, пламенеющим во рву,
В беспутную и дерзкую траву
Врасту я от макушки до сандалий.

И кто мне скажет : участь какова,
Оспорить смеет кто моё призванье?
Уменье в рифму складывать слова?
Любить гетер или колоть дрова?
Ходить, не извинясь за опозданье,

На всё, на что и стоило ходить?-
И хлеб, и зрелища, конечно, мне привычны.
Но раз меня решились всё ж родить,
Всевышний ухмыльнётся : " Так и быть:
Беспутный малый, но поэт отличный.

Пусть будет притчей во языцех он,
На каждом перекрёстке пусть склоняют.
Его поступки.Он не тем силён:
Когда он вдохновеньем опьянён,
Что сотворит он -и Господь не знает."

***

Тяжёлые времена-
Свободы лишь малые крохи.
Какие горят имена
На мраморе белом эпохи!

Ахматова, Пастернак,
Цветаева, Блок, Заболоцкий.
И реет Поэзии стяг
Над чёрной равниною плотской.

Кто петлей, а кто- свинцом-
Кончают , как правило, плохо.
Они- эпохи лицо,
Точней, оправданье эпохи.

Железная длань ЧК
Висит над Серебряным веком.
Живого слова река
К потомкам доносится эхом.

Но разве спрячешь закат
И звезд золотых мерцанье?
И всполохи роз горят
Поэзии оправданьем.

Они- запоздалая дань.
Высокому чистому слову,
Стихов багрянеющих рань,
По- честному, писанных кровью.

***

Я- всё же не волшебник, я - поэт-
Ремесленник, горбом своё берущий
Но кто на чудеса даёт патент:
На Амадея звук абонемент,
На цвет Монэ и Тадж- Махал растущий?

***

Не расслабляйся, художник,
Лови ускользающий миг:
Колеблемый ветром треножник,
Изменчивый, тающий лик,

Весёлое пенье дождинок
На склоне рдеющем дня,
Круженье, роенье снежинок
Средь белого вьюги огня.

Пусть темой всё станет для утра,
Для вечных , как истина, книг.
Художник, будь смелым и мудрым,
Лови ускользающий миг.

***

Ветер сдувает с воды
Память ушедшего мига.
Теряются все следы-
Такая уж это книга.

***

Когда кругом сплошные психи,
Кричать нелепо: кто не псих?
Добро, когда не буйный, тихий.
Но где найдёшь того, кто тих?

***

Я полон мыслию одною,
Важней которой в мире нет:
Что с желтолицею луною
Совокупляется рассвет.

Но что, но что тому виною?-
Виной развратница одна:
Ведь и с ночною тишиною
Совокупляется луна.

***

Даже шутки у нас боевые:
Солнце светит или луна-
Получает небо впервые
За свою красоту ордена.

***

Была иная ипостась,
Была другой ведь и эпоха.
Всё те же грызлись псы за власть,
Всё та же хитрая Солоха

Дурила тех же мужиков.
А мужики тому и рады
И среди тысячи грехов
Взахлеб, раскованно, легко
Смеялись шустрые Наяды.

И та же бронза тех же лиц,
А впрочем, также гениталий.
И слезы лил от небылиц
Взволнованный гуманитарий.

Сбиратель сказок, чепухи-
Веянье времени- и матов.
И где-то там, в тиши глухи
Ещё рождалися стихи
В сто поэтических каратов.

***

В сотнях лиц искал я лик один,
С бирюзой мерцающей глаза.
Снов моих печальных господин,
Чресел моих огненных слеза,

Тот уже давно забытый лик,
К травам запрокинутый небес,
Тот уже уплывший материк,
Где сбывалось множество чудес.

Та уже забытая земля
В пурпуре сбывающихся тайн,
Что тела и души веселя
До своих ничтожнейших окрайн.

Были медом, млеком и водой
И сосцами матери- земли
Той давно желанною бедой,
К коей путь забыли корабли.

И меня печалью веселя,
Били в сердце острые лучи.
Нежная, забытая земля,
Тающая медленно в ночи.

***

Она столь желанна,
Сколь недоступна.
И снится ночами
И глупо, преступно,

Что я не сумел-
Иль не мог я иначе.
Тебе не в пример,
Меняла бродячий.

Ты цену ей знал-
Я знал, что бесценна.
Ты счастье украл-
А что на замену?

Ты дал ей меха,
Ты дал бриллианты.
А я - ни стиха
Рафаэля Санти

И кисть не вольна
На эту натуру
Но чья тут вина ?
Достойная Лувра

В руках торгаша,
Менялы, кутилы,
Туманом дыша-
В дыханье рептильи.

О звёздах мечтая,
В руках конокрада.
В просторах витая
Прекрасной наядой-

Прекрасней наяд
Из пены Гольфстрима-
Бросаешь мне взгляд
Уходящей любимой.

***

О чём грустишь, Алёнушка-
Лазоревый цветок
Душа чиста до донышка,
Тебе и невдомек,

Что где-то есть твой суженый,
Уж, верно, он в пути.
Твой суженый. А нужен ли?
Ой, милая, прости!

Не плачь, не плачь, Алёнушка-
Лазоревый цветок.
Уже восходит солнышко,
И радостен Восток.

Уж птицы пробуждаются
И тянут канитель.
Ведь все мечты сбываются,
Коль на дворе апрель.

***

Когда метели и тоска
Пригонят к отчему порогу.
И возле самого виска
Забьётся жилкою тревога,

Когда рассветы упадут
На наши согнутые плечи,
Тогда имей меня в виду,
Имей в виду, и станет легче.

Когда костистая рука
Сжимает сердце крепче- крепче,
Ты знай: бреду издалека
Я на обещанную встречу.

Ты знай: тебя не обману
И стану верною опорой,
А если хочешь, я уйду,
Об этом нет и разговора.

Когда метели и тоска
Пригонят к отчему порогу,
Ты знай, что я тебя искал,
Что я торил к тебе дорогу.

Пусть через годы- не беда-
Нас ждёт обещанная встреча.
Что для влюблённого года?
Ты это знай, и станет легче.

***

Была печальна комнат пустота,
Валялись всюду старые газеты.
Как монстр, в углу стояла газплита,
И было нежилым не только это.

Казалось: даже в воздухе пустом
Таилися былые ароматы:
Играл рояль, висящее пальто
Таило под собой жакет и платье.

Краснел в углу настырный телефон
На тумбе с недоеденным салатом.
Лил белый свет безжизненный плафон.
И подразумевал диван обьятья.

Зарубками на двери сына рост
Отметили родители дитяти.
Проём окна был полон синих звёзд,
Хотя о них он не имел понятья.

***

Жила- была королева
С короной из белых ромашек
И с мантией синего цвета,
Что с неба упала на плечи,
На хрупкие девичьи плечи,
На чуткие девичьи плечи.
На чьи б она больше упала?
Глаза её полны лазури,
А губы- кармина заката,
А руки полны незабудок.
И нимб соловьиного свиста
Вокруг королевы прекрасной
Не гаснет ни ночью, ни днём.
Жила-была королева
Жила- была королева,
Жила- была королева
В четвёртом дому за углом.

***

Обиды и от неба не стерплю!

***

Белые, белые, белые, белые тучи.
Низкое небо касается грудью земли.
Было ли, было ли, было ли, было ли лучше.
Якорь бросали искавшие фрахт корабли.

И капитан в раззолоченной пурпурной феске,
Сдвинув чубук в уголочек надменного рта
Сходит на берег, чтоб в пух проиграться в железку,
Не удивляется он, не боится уже ни черта

Были уже и бискайские грозные волны,
В огненных тропиках терпкий и пряный Цейлон,
Если поднять паруса, - то и смерть клипера не догонит
Сходит команда в грязный портовый притон.

Здесь обласкают охочие к золоту девки,
Здесь разливанное море спиртного: гуляй.
Можешь про все вспоминать: здесь поймут без издевки.
Можешь мулатке, которую взял, рассказать про Шанхай.

Только забрезжило бледное хмурое небо-
Снова в дорогу, привычны уже чудеса.
Лучше скажи, где я не пил и не был.
К чёрту романтику! " Шкипер, поднять паруса!"

Белые, белые, белые, белые тучи.
Гаснет в промозглое утро плывущий маяк.
Море и жизнь- это только удача и случай,
Верит в которые искренне каждый моряк.

***

Море выносит янтарь,
Дарит его влюбленным
Волны- так же, как встарь,
Так, как во время оно.

Мерно идут и идут
К сонному брегу на приступ.
В синих ладонях несут
Солнца балтийского высвет.

Тело умершей сосны
С впаянной в золото мушкой,
Отблеск ушедшей весны,
Утро весны грядущей.

Дай же и мне огонь,
Чуть шершавый на ощупь.
Вложь его мне в ладонь,
Не в одесную, так в ошую.

Воинам дарят тепло
Жены, лачуги и лето.
Дай же всему назло
То, что ещё не спето.

Что за оградой зубов
Стынет в мякоти красной.
То, что ещё не любовь,
Но всё равно прекрасно.

То, что тугая волна
Шепчет усталому брегу,
Лепо- при свете дня,
Косноязычно- при Веге.

Но оживает вновь,
Воспоминая лето.
Враяна мушкой любовь
В глыбу янтарного света.

***

Кто-то " Здравствуй" уронит,
Кто-то скажет: " Бывай".
А кого-то сегодня
Переедет трамвай.

***

" Когда б имел златые горы
И реки, полные вина"-
Всё золото украли б воры,
Пьянь реки выпила б до дна.

***

Проститутки будуар-
Просто тут-ка : будь у ар,
По- научному панель.
Пану тучному пан Нель,
И Светланок и Людмил:
" Вы смутьяны , коль блуд мил-
Деньги, значит, не нужны:
День из ночи- не ножны.
Для высокого, средь тьмы,
Для высь сокола- ведь мы
Деве- Библии искус
В гневе выблюю иск уст.

***

Красный колокол зыбей
Загорается в пространстве.
В жути, мгле, непостоянстве
Красныый колокол зыбей.

Тает алая звезда,
Растворяется пространство.
В жути, мгле , непостоянстве,
Где из каждого гнезда

Голос, полный тайных нег
И забытых обещаний.
Непорочный первый снег
В ночь, вдогон и на прощанье.

Непорочный первый снег-
Белый саван, мне пошитый
Уж теперь-то будем квиты,
И не сыщется ночлег.

И следы по белизне
Одиночеством пугают
То же, что и всем- и мне.
А иного- не бывает.

***

Вся любовь: что ушёл да пришёл,
А остался - семья и не больше.
***

В сумасшедшем двадцатом столетье,
Где над заревом зарева дым,
Слышишь: плачут и жены, и дети? -
Возвращайся всё время живым.

Если целым не можешь - увечным,
Опалённым жестокой войной
Всё мы – женщины - примем на плечи.
Возвращайся всё время домой.

Тополь юный весь в клейких листочках,
Белый пух на земле, на траве.
Возвращайся всё время - и точка!-
Вопреки самой верной молве.

Всё равно: ничему не поверю.
Я ведь знаю: ты где-то живой.
И бредёшь сквозь дожди и метели.
Возвращайся всё время домой.

***

Шампанского не будем пить-
Попробуем прожить без риска
Здоровья, счастья не купить,
Всё остальное- лишь приписка.

***

Сжигая лбы возмездием печали,
Глаза макая в неба синеву,
Сердца мы наши скрепим сургучами
И бросим на зелёную траву.

Потомок пусть найдёт посланье это-
Под ним дымит сожжёная трава
Тогда вселялись ангелы в поэтов,
Чтоб снились им небесные слова.

***

Желтые листья - страницы книги осени- по ветру летят,
Но не успевает прочесть их мой не слишком внимательный взгляд.
Читают их лужи, почва, поверхность пруда.
И какая-то, любопытней Варвары, звезда.

***

Я нашёл подкову. На чужое счастье.
Моего-то счастья больше нет
Скоро будет свадьба - не иначе-
За чужими стенами гудеть.

***

Потерялась девушка:
Очень хорошая,
Лицо - красивое,
Глаза- лучистые,
Характер- добрый,
Походка - как у богини
Особые приметы:
Два передних зуба
Крупнее, чем остальные
Нашедшим гарантируется
Любое вознаграждение,
И, что более вероятно, -
Вечная благодарность.

***

Марина, Марина, Марина.
Удача, удача, удача.
С другими, с другими, с другими,
Иначе, иначе, иначе.

А песня, а песня, а песня
Не спелась, не спелась, не спелась
Все так начиналось чудесно.
Так песни и счастья хотелось.

***

Вот я живу не очень-то богатый,
Вот я живу не очень-то счастливый.
И мне не помогают даже маты.
И лишь луна- соперник молчаливый.

В моей ночи. Ну кто перегуляет?
Я всё же догуляю до рассвета.
Вы скажете: " Такого не бывает."
А я лишь молча усмехнусь на это.

***

Так много было песен спето,
Так много дружбы и тепла.
Но так недолговечно лето,
И лес стоит в рябин кострах.

А утром - первые морозы,
А утром - в инее трава.
Печальны белые берёзы,
Пустынна неба синева.

***

Ты не жди - хорошо?
Ты не жди ни в раю, ни в аду.
Если я не пришёл,
Если я не пришёл-
То уже никогда не приду.

***

Я тебя ласкал до боли жгучей,
До звериной ярости и лжи.
Я сгорел огнём звезды падучей
И упал из милой сердцу тучи
В шорох осыпающейся ржи.

***

Мысленный монолог разведчика.
На Пикадилли- авеню
Я верность Родине храню.

***

Вот тебе и зима,
Настоящая самая.
Вот тебе и зима,
Вся пушистая ранняя.

Вся - в снегу и морозе,
Вся - насквозь молодая.
Вся - как юные грезы,
Вся - как вечность седая,

Вся- печаль и туман
И надменные очи.
Каждый зрит её сам
Той, какою захочет.

***

Я лечу к тебе с приветом,
Ты летишь ко мне с ответом.

***

"Коня! Коня! Полцарства за коня! "
О, если б знать, что б дали за меня.

***

По траве шумит не ливень частый,
Не гроза июньская шумит.
Это сердце потеряло счастье,
Это тело потеряло стыд.

Это плачет сирая кукушка
Над своей безрадостной судьбой.
Это- жизнь, а ей цена- полушка
Вместе с горем, счастьем и тобой.

***

Идиллия
Превозносимая до неба,
Воспетая сто тысяч раз,
Идёшь с авоськой, полной хлеба,
Сыров, копчений и колбас.

***

Мне немногого надо,
Я лишь капли хочу:
Только мягкого взгляда,
Что подобен лучу.

Только ясной улыбки
И пожатья руки,
Чтобы сильной и гибкой,
Как теченье реки,

Ты впадала мне в душу
И врастала в меня
Среди огненной суши,
Среди знойного дня.

Ты- источник желанный,
Ты спасенье моё.
С золотыми глазами,
Как амфора, поёт.

Твоё полое тело-
Голубая печаль.
Как эллинская стелла
Завороженно в даль

Смотришь в синие волны
В их ажурную вязь.
И, мечтая невольно,
Уловляю я связь:

Ты когда-то Еленой
Из Эллады плыла
Или вьющейся пеной
Из просторов взошла

Из морских, из глубинных,
Где медузы, и мрак
Потому и Марина-
А иначе-то как

***

И всё. И кончено навеки
И ты другому суждена.
И наплывает издалека
Воспоминания волна.

И всё отныне по иному,
Иная песня и весна,
И, став чужой и незнакомой,
Ты позабыла про меня

Не веселюсь, но и не плачу,
А лишь печалюсь иногда.
И если я хоть что-то значу
Тебе, не пожалей труда

И о себе хотя б два слова
В коротком напиши письме.
Я сохраню его с любовью,
Как память сердца о весне.

***

Седьмая песня сердце ранит,
Пронзает грудь седьмой клинок
В седьмую среду в Тегеране
На росстани семи дорог.

Седьмой женой вступив под своды
Семи аркад, семи дворцов.
И песни слушая рапсодов,
И шутки слушая глупцов,

Таишь надежду - не  седьмую ль?
Таишь печаль - но какова
Она по счёту? Всё впустую,
Все безутешные слова,

Вся тайна неба, все печали,
Все окончанья всех дорог.
Все наши песни отзвучали,
И всех нас упокоил бог.

Но гром копыт седьмой погони,
Он, как седьмой набат в груди.
От всех забвений, всех ироний,
Что остаются позади,

От всех надежд, что изначально
Самой судьбой обречены.
До этой музыки печальной,
Легко переходящей в сны.

***

Все шахматисты - умные люди.
И многие умные люди - немного шахматисты.
Не дай же бог стать случаем в игре.
Каких- нибудь безумных комбинаций,
Где в жертву принеся тебя, других,
Они к заветным эндшпилям стремятся.

***

Говорила мене матушка- душа:
Подарила три алтына, два гроша.
Полюбила пуще смерти и беды.
Накормила- каравай из лебеды.
Напоила да горючею слезой.
Ты расти сынок, хороший да большой.

***

Полежу, отдохну и пойду
По пороше, холодной пороше.
И мою золотую звезду,
Всех случайных людей огорошив,

Я сниму с индевеющих неб,
С позабытых холодных туманов.
Отыщу ей тепло и ночлег,
Сам теплом и ночлегом ей стану.

Будут тыщи веков пролетать
Над моим затаившимся кровом
И не надо за счастье ругать
Измываться над верной любовью.

***

Мои любимые цветы-
Отнюдь не розы, не гвоздики.
Аристократы то - на ты
С цветками я ромашки дикой.

Они милей моей душе,
Чем чопорность пунцовой розы.
Ведь то - банальное клише.
А если присмотреться - слёзы.

Они осыплются в два дни
Хотя бы даже и в графине
Ромашек белые огни-
Моей родной земли святыни.

Как девушки моей земли
С неяркой русской красотою.
И есть прекрасней неужли
С восточной негой иль мечтою.

Полдневных стран? Но для меня
Милы- аж по спине мурашки-
И наши девы, и в огнях
Росы предутренней ромашки.

***

Благодарю. За чёт и нечёт
За тех, кто молчит; за тех, кто речет.

Благодарю. За чёт и нечёт.
За светлые струи шопеновых нот.

Благодарю. За чёт и нечёт
За всю некорысть, за весь нерасчёт.

Благодарю. Уже не в зачёт
За то, что время моё истечёт.

***

Как жаль: меня не прочитал Высоцкий!
Как жаль: меня не прочитал Шекспир!
Мне жаль тебя, Владимир Маяковский,
Меня ты на развале не купил

У букиниста. Сорок номиналов,
А может двести… Какова цена!
Меня волхвы и звёзды предсказали,
Друзья держали палец за меня.

Из тьмы веков я выплыву, как крейсер,
Роскошный. Ну не крейсер, так баржа.
Таксист- барыга в своем левом рейсе,
Таксист- барыга- нежная душа-

Кассету врубит. И певец известный,
Всех конкурсов и стран лауреат
Мою печаль в своей расскажет песне
И скажет: « Умер сорок лет назад

Поэт». Иль не поэт, а автор текста.
Пусть текста, текста. Пригодился текст.
А смерть мои уста скуёт, как тесто,
Чтоб я свой не высказывал протест.   

И я, благоразумно промолчавши,
Не буду лязгать челюсти костьми.
И буду вспоминать: что было дальше
В той вечности, где были мы людьми.

А кто-то вдруг вздохнёт: « Как это мило!
Какая в людях старых глубина!»
Как жаль Вайона мне и жаль Шекспира,
Так будет жаль кому-то и меня.

***

Ему прощали эфиопство,
Цыган, красавиц всех, шабли
И вольный нрав а ля А’ Коста-
Простить таланта не смогли.

***

Холодный ветер тополя качает,
Листвой моё усыпано крыльцо.
И ветер, по-разбойничьи свистая,
Метёт листвой увядшею в лицо.

И близок сон предзимнего покоя,
В оцепененье тело и душа.
И в сердце грусть, и что-нибудь такое,
Есть от чего застыть вдруг не дыша.

И слёзы хлынут через все препоны,
Сметут плотину царственного сна.
И будет мир веселым, беззаконным
И в этом мире песня для меня.

И для сердец, что пламенны не к счастью,
Отыщется, Целуючи в уста,
Ветра найдут забавы всякой масти,
И будут убывать мои лета.

И, наконец, я – молодой, не старый-
Столь плавно по эфиру полечу.
Как самолёт, ведомый по радару,
Летит в пространстве синем по лучу.

***

СТАНСЫ К МОСКВЕ

Какие только цитадели
Не падали к твоим ногам
Какие только не летели
Враги, какой надменный хан

Не грезил растоптать обутой
В ичиг короткою ногой
Тебя. Сто раз на перепутьях
Ты оставалася Москвой.

И вот прекрасна, величава,
Рассветной свежести полна.
Ты - наша гордость, наша слава,
Тобой гордится вся страна.
 
И я, шагая по брусчатке,
Горжусь, что я иду Москвой
Здесь чёрной Пушкина крылаткой-
Он был тогда ещё живой-

Все эти камни любовались,
Его целуя лёгкий шаг.
Здесь нежно девы улыбались ,
Здесь поднимали белый флаг
 
Бесчестье, подлость. Высотою
Своей души всегда горда,
Сияй, Москва моя, звездою.
Ты - величайшая звезда.

***

И опять ночей коррида
Ждёт в заклание меня,
То поэзией для вида,
То соитием маня.

Ухожу от всех соблазнов,
Зная: я - в игре той бык.
А не знал- иначе разве
Было б, меньше было б пик?

***

От всех- но не от Бога- на тот свет
Свалил, надеждой сердце веселя,
Что все твои решит проблемы смерть-
Не маху если, дал ты кругаля.

И снова в том же вечном ты кругу-
Не хочется в такое верить мне!-
Но сам об этом  крикнул на бегу,
Крутясь, как белка, в золотом огне.

***

В тот день, когда гроза сияла,
И улыбались облака,
Когда из синего металла
Неосторожная рука

Качала солнце и кидала
По зайцу в каждый встречный взор,
Я ничего не понимала-
Не понимаю до сих пор.

***

Счастье- Presents- будущее время

***

Как мыльный радужный пузырь,
Была пуста моя надежда.
Ничьей не стоила слезы,
Как и теперь она – так прежде.

Она взлетела и жила
Одно короткое мгновенье.
Минутной прихоти игра,
Забавы детской отраженье.

***

Слаще меда твои уста,
Слаще мира твои уста,
Слаще хлеба твои уста,
Слаще яда твои уста.

***

Все ветры дули мимо, мимо.
Все ливни мимо, мимо шли.
А он- уже спасенный мнимо-
Надежды видел корабли.

***

Не о прощении молю,
Ни снисхождения, ни плача…
В огне бессилия горю,
В тоске холодной неудачи.

Гляжу на пасмурный закат,
На индевеющее небо.
Как скучно, брат! Как тошно, брат!
Уж вовсе не родиться мне бы!

Уж лучше б быть травой, землей,
Волной холодной, но прекрасной,
Любовью жаркой, но былой
И потому уже несчастной.

***

Соле;но море. Солона;
Твоя рабочая рубаха.
Есть в мире истина одна:
Вода в морях и труд- не сахар.

***

Сегодня чья-то нежность, ликом
Не величава, не бледна,
Была мила в надежде тихой,
И мне понравилась она.

Но сердцу всё же не прикажешь,
Но сердце всё же, как огонь.
Скажи ей: «Да»- себя накажешь.
Ну что ж, тогда- уйди, не тронь,

Лишь улыбнись ей виновато,
Повинно голову склоня.
Мол, где-то в царстве тридевятом
Хранят надежду на меня.

***

Стройна, туга, идёшь, идёшь,
Идёшь, идёшь по краю лета
И слева, колосится рожь,
А справа- шелест бересклета.

И где-то плавится закат,
Свои цвета кладя на тучи,
И солнце в небе, как дукат,
Весёлый, новый и певучий.

***

Моя кормилица, поилица,
(Шучу я)- белая тетрадь.
Чему ещё из сердца вылиться?
Чего ещё не миновать?

***

Я тебе обещал парадиз на земле.
Это было вчера- не сегодня
Я в любви признавался.
В любви- не хуле.
Это было вчера- не сегодня.

Я тебе говорил:
« Без тебя мне пропасть».
Это было вчера- не сегодня.
Так зачем же меня,
Разлюбившего, клясть?
Это было вчера- не сегодня.

И надежду тебе я совсем не дарю,
Это было вчера- не сегодня.
Не «до встречи»- «прощай», - я тебе говорю.
Это было вчера- не сегодня.

***

Отелло душит Дездемону
Он прав: она жена законна.

***

Эй, ханты! Эй, манси!
Парле ву франсе?

***

Дороже фауны и флоры
Одно твоё словечко, Лора

***

Если на меня не смотрит дева,
Крикну с восхищеньем: « Королева!»,
И она, конечно, улыбнётся-
Может, льстец ей по сердцу придется.

***

Кто-то жалит подло, как змея,
Кто-то кинет огненную розу.
Я- людским поступкам не судья,
То смеюсь, то проливаю слёзы.

***

Вечно что? Иль вечен, может, ветер?
Шум волны? Дыханье Аонид?
Молний сверк? Пылание рассвета?
Вечны только камни пирамид.

***

Коммунары - кому нары?

***

Вот небо. Оно - сине.
Вот руки. Они - нежны.
Вот губы. Они - чутки.
Вот сердце. Оно - зряче.
Вот счастье. Оно- птица.
Вот песня. Она – ветер.
Вот память. Она – горечь.
Забвенье. Оно- рядом.
Пронзает сердца болью,
Глаза прожигает взглядом.
А дальше: дорога в небо,
Иначе сказать: в никуда
Не знаешь: ты был или не был
Вот так и всегда.

***

Сетование падишаху.
Ну какой он падишах,
Если бука в падежах?

***

У меня без рисунков стихи.
Нет ни профилей, ни анфасов.
Может, музы художеств глухи
Может, с сердцем они не в согласьи.

В общем, разницы, видимо, нет:
Что стихи, что рисунки, что проза
Может, я не великий поэт.
И художник такой же.

У меня ни ветрил, ни морей,
Нет ни чаек и ни альбатросов.
Нет ни рыцарей, ни королей,
Ни в таверне сидящих матросов.

Ни пиратов, ни львов, ни саванн,
Ни карет, ни стрелка с аркебузой.
Это очень досадный изьян.
Для рисунков стихи не обуза.

И стиху не обуза стилет,
Перевитый красивою розой.
Да, наверное, я не поэт.
И художник такой же.

Это близкие два ремесла,
Два взаимопроникших искусства:
Цвет и форма, а также слова
Выражают единые чувства.

***

Весенний день, четвёртый марта,
Весенний день, весенний день.
Летают воробьи с азартом
Как им, воробушкам, не лень.

Чирикать и купаться в лужах,
И глаз бусинками глядеть
На белый свет. Ну что им нужно
Ещё для счастья? Только петь,

Играть, летать и кувыркаться
В снегу подтаявшем, в воде.
Меня в игру возьмите, братцы
Я не оставлю вас нигде.

Найдите только воробьиху,
В друзья задиру- воробья.
И буду я чирикать лихо,
Забыв, что денег ни рубля.

***

Поэт- отменно скучноват,
И глуповат, и скуповат.
Таланту- лишь на пару ватт,
А гонору- на мегаватт.

***

«А до смерти четыре шага».
А.Сурков.
То ль секунда одна, то ли парсек,
А совсем не четыре шага.
Ароматных Господних средь пасек
Лишь твоя не ступает нога.

И чего, и чего только нету-
Нет того лишь, чем жизнь дорога.
В чём отличие счастья от смерти
Хоть за два, хоть четыре шага.

***

Горящий циферблат ночного неба,
Как ледяная вечности вода.
Скорей, владенья Марса,  а не Феба.
И звёздною росой питает ребус
Не счастья миг, а пылкая беда.

Просрочены давно все закладные
На час, на год, на миллионы эр.
И стянуто ремнями приводными
Всё то, что тает в межпланетном дыме.
И тянется к лучам хрустальных сфер.

И вечность, побеждая в поединке
И налагая вечности ярмо,
Ровняет всю вселенную с пылинкой,
Со звёздною горячею былинкой,
Как будто правосудие само.

И Южный Крест совсем не православьем
Горит среди неведомых широт
Хоть равнодушья лёд мы не расплавим-
Пред звезд ареопагом не лукавим.
Конечно, нет, совсем наоборот

И млечная волна, качая сон мой,
Несёт его неведомо куда.
Туда, куда плывут другие зомби,
Отец и сын и прочие все Домби,
В систему акустическую долби,
Что растворяет нас всех без следа.

***

Стихотворение по мотивам студенческой жизни

Сижу на экзамене,
Трясусь аки листы на осине,
Всуе поминая господа- отца,
Господа- святаго духа и господа- сына.
Соседи мои достали «бомбы» и «шпоры».
А я- если и достану- то не очень скоро
«Теория»- в кармане, в прямом и переносном смысле.
Судьба экзамена- трижды проклятые числа:
Задачи, примеры и их решенье-
А этому- первейшее здесь значенье:
Всё- таки учусь в техническом ВУЗе,
А Ева Абрамовна скажет что я – обуза.
И меня, как последнего проститута,
Погонят из нашего- ну очень!- замечательного института
Господи, ну почему от какого-то дурацкого примера
Зависит судьба будущего инженера?

***

Мои следы метели заметут,
Заткёт их паутиной царство спящих.
И скажет мне господь: «Не обессудь.
Ты не из тех, из лучших, настоящих.

Тебя я выпускал, как пробный шар,
Кладут который вечно мимо лузы.
И вот твоя нетленная душа-
Тебе при жизни самому обуза-

В моих руках, но что мне делать с ней,
Такой ненужной, грустной и коварной.
Ведь не могу сказать ей: «Проясней»,
Нельзя всю жизнь такой неблагодарной.

На торжищах с протянутой рукой
Ходить, сгребая медяки, не злато.
И вечный не могу я дать покой,
И сделать не могу её крылатой».

И я скажу: «На землю отпусти,
Где вечный жид уже бродил когда-то».
И бог вдруг прослезится: «Не грусти,
Ведь ад и рай- не номер шесть палата».

***

Сочинились ненароком
Грустные слова,
Дети счастья, не порока,
Веры острова.

Их захлестывает море
Всех случайных встреч.
Их заплескивает горе,
Как молчанье речь.

Не сберечь, да и не надо
Это ж острова.
И друиды, и дриады.
Кустанай, Москва.

Это пламенные смолы,
Пузырясь в огне,
Вдруг становятся Эолом
По ничьей вине.

Это капают ресницы
Иль с ресницы тушь.
Это корчатся страницы,
Их корежит сушь

Языков тугих и красных
С синевой огня
Как жужжание согласных
В слове сожжена

Сожжена и позабыта,
Как немой футляр
Безопасной самой бритвы,
В неба окуляр

Устремлённая что скажет
Чернота зрачка?
Небо в саже, бог накажет
Счастьем дурачка.

***

ЛЕКСИКОН К МОИМ СТИХАМ

Горе- это когда шапка на воре.
Радость- какая гадость!
Песня- топография плесени,
Занюханный сыр в мышеловке,
То есть: винтовка- Каховка.
Счастье- карта краплёной масти.
Улыбка- какой-нибудь дуры ошибка,
Заключающая в себе возможный тет-а-тет ,
Но немного понижающая наш авторитет.
Удача- с рубля червонцами сдача.
Отвага- махание флагом,
Намного лучше, чем махание саблей.
Рибле- крибле- крабле.
Поэзия- почти профессия,
Освобождающая от знания других профессий,
Выше любых конфессий.
Мессия- удобная рифма для слова «Россия»,
Задаёт нужную планку,
Содержит в себе как минимум дивизию танков,
Воздушно - десантную бригаду,
Трансляцию на весь оставшийся мир военных парадов,
Ракетный крейсер, пару авианосцев,
Предположение , что Британия- наш остров.
Печали- всё, что осталось после того,
Что было вначале,
Надежда на то, чего больше не будет
Валяющаяся под столом пустая посуда,
Мнящая, что «Токай»- как минимум ,«Амаретто»,
Короче, зима среди лета.
Любимая- люби моя-
Любим - а я? - любима я?-
В качестве ответной меры
Предполагает измену, замужество,
Обращение в другую веру,
Короче, сплошное язычество,
Любит обращение «Ваше Величество»,
Считает оскорблением обращение « Ваше Высочество»,
Сивилла, отрицающая свои пророчества,
Парка, обрезающая свои   и чужие нити,
В семье- министр финансов, внешних сношений,
Короче, - политик.
Ну и,соответственно, как все политики,
Испытывает идиосинкразию к малейшей критике.
Везение- это в небеса вознесение,
Без предварительной процедуры на Голгофе,
В советское время: пачка индийского чая
или банка бразильского кофе,
Намного меньше, чем настоящие «Леви страус»,
В детстве: «Учительница заболела. Дети идите нах хауз».
-Надежда- символ веры невежды,
Жизненное кредо тупицы, - тут можно заматериться,
Потом закатить к небу глазки в ожидании чуда, сказки, -
Воскрешение дочери Иаира. При совке: стояние в очереди на квартиру;
Глобально, с добавлениями элементов гипноза,
То, что выше Аристотеля, Канта, Спинозы-
Теория некоего еврея, подхваченная татарином и грузином,
Последний успел покататься на лимузинах,
Загнал на тот свет половину народа.
Но сегодня уже не в моде,
Модно говорить об отрицательном результате
Эксперимента- пожалуй, хватит.
-Нежность- отрицает небрежность,
Предполагает повышенное внимание,
Чувство привязанности, короче, навязчивая мания,
Приводящая, впрочем, только к хорошему,
Цена- не грош ему.

***

Я помню: собирали кросна,
Убрав всю мебель от стены,
Основу слаживали после,
Чтоб нитка к нитке: так они

Располагались. Цветом серы-
Не им узорами блистать
Соседки весело шумели,
И тут же хлопотала мать.

Варили пряжу в анилине,
Она была на все цвета.
И желтою была, и синей,
И красной кровью налита.

Потом на стульях невысоких,
Что сделали для них мужья,
Сидели. Дочерям Востока
Импровизация своя

Подсказывала узорочье
Из детских из цветных из снов.
И каждый жест у них отточен,
Затем, что этот труд не нов.

И пели песни, и шутили
С утра до самого темна.
Сновали челноки, ходили
И танцевали, как волна.

Легко скользя через основу,
Как разноцветные угри,
Они в узор ныряли снова,
Блистали, словно янтари,

Отполированные веком,
Руками шустрыми аже.
Работали. Когда до верха
Рука тянулася уже-

То за края ковёр тянули,
Чтоб снизу пряжи полоса.
И пили чай, кумыс тянули,
Оставив труд на полчаса.

Потом, когда уж все заткали,
Оставив чуть на бахрому.
Ковёр мужчины разрезали,
И начинался пир в дому.

Соседок мать благодарила,
И каждой - шёлковый отрез
На платье: испокон так было.
Здесь ощутим традиций вес.

Потом в другом дому морока.
Всё то же: ткание ковра.
В неделю, в две- в такие сроки
Вершилось дело. И добра

Была продукция- и детям,
И внукам памятью она.
И в феерических расцветках
Старушек наших имена.

***

Мне кажется: всё это было.
И Библия была права.
Исход евреев. Уходили-
Средь рас семитская трава.

Они прижились, полюбили
Ту благодатную страну-
Всё ж из неволи уходили.
Так было это в старину.

Теперь же от родных погостов,
Уже родной для них  земли
Народ  и щедрый и нечерствый
Уходит. Было неужли

Задумано такое богом:
Что русский, немец и хохол
Уходят по своим дорогам,
Как Моисей когда-то шел?

И что, и где для них Отчизна?
Германия? Украйна? Русь?
Иль та земля, что их при жизни
Любила?- спорить не берусь.

И эта маленькая речка
Взамен морей, великих рек,
Где билось детское сердечко,
И где был счастлив человек.

Ведь здесь – не где-нибудь- влюблялись,
Рожали маленьких детей.
И сделать их людьми старались.
И жили дружно, без затей.

Не различали: русский, немец
Украинец или казах.
Всё было общим: и сомненья,
И труд, и радость; и в глазах

Не радость- слёзы. До свиданья.
Дай бог вам всякого добра,
Чтобы немецкое старанье,
Чтоб удаль русская была

Подспорьем в вашей новой жизни,
Чтоб снова корни обрели,
Служа уже другой отчизне,
В объятиях другой земли.

Дай бог вам счастья. До свиданья,
Поклон до самой до земли.
За наши общие старанья,
За наши общие страданья,
И что одной дорогой шли.

***

Когда заплачет- как в Гохране жемчуга,
Когда смеётся –роз оранжерея.
А если спит- нам делать просто нечего.
Всё представлять- то мысли разжиреют
 
Скромней, скромнее надо быть в мечтаниях:
Не падать в ноги: « Пощадите, пани!»
Судьба, ведь улыбается избраннику.
Как Ленин с фотографий в Закопане.

***

Улица, фонарь, ночь, аптека,
Неразумный и неяркий свет.
Живи ещё хоть двадцать пять лет-
Будет все так. Выхода нет.

Умрёшь, - родишься опять сначала,
И будет всё так же , как встарь:
Ночь, очень холодные, очень мелкие волны канала,
Улица, аптека, фонарь.

***

Ах, моя радуга семицветная.
Степь моя белая, бесконечная.
Песня забытая и заветная,
Вечный мой путь и печаль моя вечная.

Тянешься, тянешься, тянешься по небу,
Грусти волнами и радости по сердцу.
В тихую даль, синевой напоённую
Белые тучи, как птицы, уносятся.

Тянутся годы, капают годы
В ультрамарин и сияние вечности.
Всё же милее счастья свобода,
Жизни минута милей бесконечности.
***

В роскошный час пурпурного заката,
Когда пылает, точно кровь, лиман,
Вы мне в любви призналися когда-то,
И я поверил в этот Ваш обман

В роскошный час пурпурного заката,
Когда от слов кружилась голова,
Я был влюблён, я счастлив был когда-то,
Не зная, что сродни волнам слова.

И вот уносят и любовь, и веру,
И в час отлива ветреный лиман
Грустит, как я, грустит, как я, без меры,
Тоскует, как безбрежный океан.

Прошли года, а с ними и желанья,
И я измену Вашу позабыл.
Так пусть же всё, что было между нами,
Что я безумно в юности любил,

Напомнит Вам, друг ветреный и милый,
Тот незабвенный, тот прекрасный час,
Когда меня Вы чуточку любили
Как чуточку и я влюбился в Вас.

Любил! Что делать, я любил когда-то,
Поверив в этот сказочный обман
В роскошный час пурпурного заката,
Когда пылает, точно кровь, лиман

***

Я нашёл эту башню слоновой кости.
В ней никто не живёт, а не то бы я в гости
Зарулил, забежал
Хоть на чашку паршивого чая.
И к себе бы охотно прижал,
Чувств горячих своих полноту выражая.
Да ведь вот в чём беда:
В ней никто не живёт и не хочет.
И не видно следа
Тех, кто только о том и хлопочет,
Как уйдя в темноту, высоту,
Прозвенеть хоть классическим ямбом
И сгорают девчонки в цвету,
Как в бреду, повторяя упрямо:
«Шелест гибкой змеи
И волны  голубой очертанья.
Где остались ещё короли,
Кроме Гамлета в Дании?»

***

Кто тебя знает, кто ты такая?
Слаще для сердца, чем вина Токая.

Может, ракушка в лазурной лагуне?
Может, луна в своём полнолунье?

Может быть, плачи скрипки весенней?
Я улыбаюсь, но полон сомнений.

Я не теряюсь, но не понимаю:
С кем я бываю? Кого обнимаю?

Радости много даже в обиде.
Рад ли тому, что тебя я увидел?

Рад ли тому, что тебя я запомнил
Даже в твоей наготе полусонной?

Даже в сомнительной этой удаче
Поняв: немного в мире мы значим

Всё же стремиться к теплу как к спасенью,
И забывая своё удивленье,

И изумляясь несбывшейся песне
Всё-таки знать, что жизнь интересна,

Всё-таки верить в любовь и удачу,
Как- будто бы можно спастися иначе.

***

Дымит янтарный абажур.
В стакане тёмно-красный чай
Уснул, уснул, уснул, уснул,
Уснул, наверно, невзначай.

Молчит стена. Извёстки мел
Почти как белое лицо
Здесь Мироздания предел,
Здесь замыкается кольцо

Его туманностей, чащоб
Из Андромед и черных дыр.
И мне не потеряться чтоб
Сей лампы дан ориентир.

И может, темная вода
За хрупким, призрачным стеклом
Не принесет совсем вреда
Иль, может, принесёт потом.

Молчит печальный табурет,
Вздыхают полусонно книги
И только ложе -мой клеврет-
Сна недалекого вериги

Уже готовит. Тишина
Полна давно ушедших звуков.
И не подруга, не жена,
А круглолицая луна
Со мной недолгую разлуку

Отпразднует. Но абажур
Мигает мне янтарным глазом-
Как в Риме некогда авгур-
Печальник, шут и балагур
И друг единственный мой сразу.

По вертикали белизна,
Со стен стекая, плачет, плачет.
Хоть не её совсем вина,
Ночная эта тишина,
Сулящая свои удачи.

***

Коляска Нормы - эталон Парижа.
Покрыта лаком, на рессор струне:
И на запятках грум стоял бесстыжий,
Мальчишка- карлик, как стоять бы мне.

А госпожа с глазами, что покрыты
Сияющей эмалью голубой,
Была сезона нового событьем,
Она была банкиров госпожой.

А у мальчишки губы в шоколаде,
И он своей заласкан госпожой.
Он был её любовником. Награда
За то лишь, что такой он небольшой.

И я, мильоны раз, убив глазами,
Ему слова привета говорил.
Он хохотал надменно над словами,
И он её, к тому же, не любил.

А это лишь и был источник страсти.
Отсюда низость вся и глупый пыл.
Но это было правдой лишь отчасти.
И в том сезоне весь Париж любил

Хромых, убогих, и вершина страсти:
Две проститутки, обе без ноги.
Ах да, ещё входящий в моду матчиш
И с раструбом военным сапоги.

***

В той ночи, в которой гасли звёзды,
Умирала милая луна
В том саду, где расцветали розы,
Стыла голубая тишина.

Было всё заведомо обманно,
И искрились звезды синих глаз.
Томной негой зябнущих тюльпанов,
Обдавали, медленно струясь

Ветры той земли потусторонней,
К коей нам заказаны пути.
И на землю глядя изумлённо,
Гасли звезды. Тихое «прости»

Чудилось в дыханье летней ночи,
В дымном блеске Млечного пути.
И слова любви, которых кротче
В целой поднебесной не найти,

Слышались. И слышалось дыханье
Гурии прекрасной, неземной,
Целовавшей жемчуга губами
И уплывшей дымкой над волной

В те сады, где, окуная ветви
В синь воды, скучают дерева.
В зное нескончаемого лета
Вянет изумрудная трава

***

Над самой вечностью. Над самой,
Над самой- самой тишиной.
Над самой песнею. Над самой,
Над самой синею волной.
И над тобой. Над самой- самой.
Красивой самой и упрямой.

***

Как пугает в женщинах решимость,
Отрешенность неподвижных лиц.
И у рта жестокие зажимы
Колкая игольчатость ресниц.

Тихое зловещее упрямство
Мстящих за обиды королев.
И, ладони к небесам воздев,
Я кляну своё непостоянство.

***

Никогда не выйдет у художника
То, что богу удалось шутя.
И, в мечтах желая невозможного,
Плачет безутешное дитя.

***

Мои друзья давно меня забыли,
Свои любимые устроили дела.
И я, как горсточка несомой ветром пыли,
Шепчу: «За всё всевышнему хвала».

***

На подносе лежит голова,
Позабыла былые слова.
И ворочает лишь языком,
Что отныне с мычаньем знаком.

Где ж носило тебя, голова,
Что отныне ты еле жива?
Сколько помнишь ты сеч, сколько битв,
Сколько помнишь признаний, молитв?

И в каких государствах земли
Сюзерены твои, короли?
Или ты голова короля,
Чья от моря до моря земля?

Или знатный богатый купец,
Сильный знаньем товаров, сердец,
Потерял тебя в час грабежа,
Как шайтан на арабском визжа?

Или визирь тебя потерял,
Обагрённый ножом как коралл,
За продажность, за крепкую мзду?
Что ж молчишь ты?- ответа я жду.

Лишь открыла глаза голова,
Шевельнулась на блюде едва,
Поморгала ресницами мне-
Равносильно признанью в вине.

Что ж, лежи, злополучен твой путь!
Прежний облик тебе не вернуть.
Что ты значишь теперь для других,
Объяснил я тебе через стих.

В мире много признаний и бед.
И какой ты дала бы ответ?

***

Там, по стеклу дождями
Размыло твой силуэт.
Какою казалось драмой
Тогда мне твое «нет».

Теперь улыбнусь, вспоминая-
Сошло всё, как в мае вода.
Теперь у меня иная,
Другие совсем города.

Другие совсем дороги
И вишни крупней, чем ранет.
Зачем, объясни, ради Бога,
Тогда ты сказала: «Нет».

И лучшие в мире дети
Нам «папа» и «мама» кричат.
И лето у нас как лето,
И даже вишнёвый есть сад.

И есть поездки на море,
И в город такой- Ленинград.
И счастья больше, чем горя,
И многому в жизни я рад.

Но всё же с какой тревогой
Своё ты сказала: «Нет».
Ты счастлива хоть немного?
Хоть что-нибудь мне ответь.

Уже листва облетает.
Не ждут уже нас города.
О, как мне всю жизнь не хватает
Ответа банального: «Да».

***

Осень- рыжий мажордом-
Вновь колдует за окном.
Набросала жёлтых листьев
На асфальт и на газон.

Осень- рыжая лисица-
Заметает след листвой.
Хрусткий иней серебрится
И крошится под ногой.

Уплывает бабье лето,
Точно паутины ком-
Па осеннего балета
И печали ни о ком.

Просто повод есть для грусти,
Для улыбок никому.
Режиссёр весьма искусен.
В этом рыжем терему

Он придумал ворох листьев
И на небе журавлей,
И осенний воздух чистый,
Что сквозит меж тополей.

На озябших красных лапах
Гуси вышли из воды.
И почти неслышный запах,
Незаметные следы

На деревьях и на травах,
На сиреневой воде.
Это осень нам потрафит
И подарит по звезде.

Признаю, весьма искусен
Осень- рыжий дирижёр.
Он смешал веселье с грустью
И с молчаньем разговор.

Осень- рыжий мажордом-
Вновь колдует за окном.
Набросала жёлтых листьев
На асфальт и на газон.

***

Жил смешной человечек,
Угловатый, худой.
В первых фильмах без речи
Был он первой звездой.

Восклицали все: «Гений!»
Да, он гением был.
В беспримерном дареньи
Лишь себя он дарил.

До конца, без остатка,
Через сотый повтор.
И в лукавой повадке
Был судьбе приговор.

Да, таким он остался:
Трость в руках, котелок.
Мир до слез насмеялся-
Не смеяться не мог.

То ли юмора капли,
То ль смешинка во рту-
Знает лишь Чарли Чаплин.
Мудрецу, не шуту

Рукоплещут все залы.
Ах, немое кино.
Ты в прошедшем осталось,
Ты во мне всё равно.

***

Вот чашка. Деревянная чашка
С выщербленными краями.
Вот ложка, покусанная ложка-
Какие зубы у этих скотов! -
Вот молоко, нежное, как вымя,
Теплое, как пальцы
В трещинах, без папилляров.
Эти ненужности стёрла работа,
Стёрла забота.
Господи, зачем папилляры?
Они не преступники.
И не за что их ловить.
А у тех, кого надо сажать
Совсем - совсем другие работы,
Совсем - совсем другие заботы,
И пальцы тоже совсем другие,
И ложки тоже совсем другие,
И чашки тоже совсем другие,
Напитки тоже совсем другие.
Но я советую им,
Хотя сие нелегко:
Пейте по возможности
Парное молоко.

***

Когда б я был богаче Креза,
Красноречивей Цицерона,
Удачливее Искандера,
Мудрее эллина Сократа-
То всё равно б я меньше значил,
Чем значит юноша влюблённый,
Своей возлюбленной дарящий
Подобный солнцу поцелуй.

***

Инициатива наказуема.
Первый член предложения- подлежащее,
Второй- сказуемое.

***

И на старуху бывает проруха.
На то она и старуха.

***

Ожиданьем увенчана,
Назревает любовь.
Но проходит не женщина
Через явь, через сны вновь и вновь.

Это тьма- отражение страха,
Это боль- отражение счастья.
Пусть метафора, как наваха,
Раздерёт твоё тело на части.

Покупаются люди и акции,
Продаются тела и души.
Даже воды по странной дифракции
Кремнезём огибают суши.

Прогибается дно океана,
Как гигантское дно бассейна.
Наши жизни и смерти случайны,
Представления наши неверны.

Вот и скачем, как опоссу;мы
В цепком взоре кондора, грифа.
Мним, что боги мы, а по сумме
Только капля вранья и наива.

Заливаем души асфальтом,
Дебри сердца сводим под корень.
Где-то были сурик и смальта,
Кобальт взоров синее, чем море.

Всё пропало, всё провалилось
Псу под хвост, в тартарары, в геенну.
Даже то, что ещё не случилось,
Умирает за миг до рожденья.

***

А деревья совсем зелёные,
Так трава зелена, что нет слов.
Как жаль, что мы невлюблённые,
А то наломали б с тобою дров.

***

Сохраняй и печали свои, и обиды.
(Если это кому-то ещё интересно).
Алый парус, плывущий по морю либидо,
Лишь наивной девчонке покажется песней.

***

Как воздуха- стихов, стихов, стихов!
Как воздуха- порою немоты
Но это- речи, а не сердца зов.
Искусственные белые цветы.

Пластмасса исключительно красива.
Но запахом не радует она.
Как аромат цветов живых порывы
Доносят ветра сквозь колодец сна.

***

Случайная встреча. Случайная-
Случайнее и не бывает.
Когда- то любила отчаянно.
А любит? - да кто её знает!

***

Все движенья твои по прямой
К горизонту, к закату, к Сократу.
Боже мой! Боже мой! Боже мой!
Повторяется время стократно.

Отраженное в ста зеркалах.
В каплях инея. Синее- синее.
Что теперь ты мне скажешь, Калаф?
Точно порох сгорает бездымное.

И бездумно глазами коров
Смотрит в некую влажную вечность.
И взбегает оно вновь и вновь
По спирали души в бесконечность.

***

Жил да был один дебил.
Он жену себе добыл.
Но жена того дебила
Была глупой как зубило.

***

Крыша уехала чёрт знает куда.
«Ау, куда ты уехала крыша?»
«Мне снились прекрасные города.
Я еду в Рио теперь из Парижа».

***

Чем зрим порой суть дела злее-
Ирония- его гравёр.
Идёт мужчина по аллее,
Несёт ворованный ковёр.

***

А Пушкин вышел на минуту
Купить четвёрку табаку.
А все решили суемудро
Искать последнюю строку.

Шла речь у них о Чёрной речке,
Дуэли с гибельным концом.
А он в дороге бесконечной
С беспечным молодым лицом.

А он опять искрит стихами.
Почище Болдина пора!
Живой! С мечтами и грехами,
Запойным чтеньем до утра.

Забытый всеми он приедет,
Оплаканный, он в дом войдёт.
Придут друзья, придут соседи,
Жена от радости всплакнёт.

И будет жизнь и будет старость,
Как Гёте встретит он закат.
Зачем иначе улыбалась
Она сто лет тому назад?

***

Мои стихи – кочевников орда,
Где вопли, маты, восклицанья, точки.
Поэзия есть чистого листа,
Поэты, не сказавшие ни строчки.

***

Быть может, радуга- ворота рая
И в них нам, грешникам, заказан вход.
Но вспомним ли о них мы, умирая,
Важнейший совершая переход?

О, как прекрасны красок переливы,
Дрожащие и нежные цвета! -
Как акварели влажные наивы,
Как фантазёра детская мечта.

***

Спартанка – ночь нас холодом и тьмой
Пытает- всё должно быть по-спартански.
А хочется ведь к счастью по прямой,
А хочется ведь песен и романсов.

Иродиада хочет своего,
Суть Саломеи обнажилась в танце.
И надо им всего-то ничего
В сравнении с мелодией романса.

***

Глаза твои бездонны точно свет
Живущему неведомых миров.
И мне нигде от них спасенья нет-
Ничтожно мал отныне божий кров.

И хочется уйти - куда и где
Обрящу равновесие внутри?
Быть может , на пылающей звезде,
Где наших тел так знойны янтари.

***

Это всё цепи одной звенья,
Крик радостный «да!», отрицающий вето.
В стране ветряных мельниц
Электричество под запретом.

И когда небосвод заиграет
Голубым и железным торсом.
Значит, гладят- так часто бывает-
Против ворса или по ворсу.

Всё равно разлепи свои губы,
Опушенные инеем ночи
И дождись: скоро грянут трубы-
Значит, время пришло пророчеств.

***

Я не включаю в книжный том
Того, что стало снегом, льдом,

Что стало ветром и водой,
Заката алою слюдой,

Того, что стало тишиной,
Что не случилося со мной.

И не случится никогда.
Быстротекуща, молода
Мгновенья свежего вода.

А что там дальше- То бог весть-
Нам не дано того прочесть.

***

Все мы будем однажды в раю.
Все мы будем, не будем, забудем…
Одуванчик у бурь на краю-
Как живые не так безрассуден.

Вера в бога всегда на авось.
Как и всякая прочая вера.
А чему ничего не нашлось,
Не считается вовсе потерей.

Даже рай, даже рай, даже ад,
Даже то, что случилось напрасно-
Всё равно умирающий сад
Только этим для нас и прекрасный.

***

Кусочек горячего лета
Останется в сердце моём.
Осколками песни неспетой
Лазурный горит небосклон.

***

Молитва зелёного леса,
Воздевшего ветви вверх.
И эта весенняя месса
Как плата за холода грех,

За нервную осени слякоть,
За блеклые неба тона.
И хочется верить однако:
И в сердце нам будет весна.

***

Прости меня, Таня,
Прости меня, Таня.
За что?- неизвестно,
Но всё же прости.
За то, что случайна,
За то, что не тайна,
За то, что тебе
Не скажу: « Не грусти».

Но, выплакав очи,
Забудешь, быть может.
В другую, как ветер,
Уйдешь синеву.
За то, что с тобою
Мы были похожи,
За этот бездарнейший
Сон наяву.

За то, что не плачу,
Не буду я плакать,
За то, что нашёл я
Забвенья траву,
Короче, за осень,
Короче, за слякоть,
За то, что жива ты,
За то, что живу.

***

Вот групповая фотография мертвецов,
Какие свежие, торжественно- ликующие лица!
Но, впрочем, пока все они живы.

***

Вспомни своё забытое имя,
Косматые факелы в толще горы,
Вспомни демонов, глухонемых и прекрасных.
Вспомни ту ведьму, что любила сосать твою кровь,
То вскрывая вену запястья,
То сонную артерию на шее; урча,
Она хмелела , потом целовала,
Как огненная бездна, как ад, горяча.
Вспомни тех детёнышей, отвратительных и милых,
Что выбегали навстречу «Папа, папа!»- крича.
И мёртвую ведьму в голубой марсианской пыли.
Как ты невменяемый плакал: «Врача ей, врача!»
Это- ушедшая жизнь, и некуда деться
От детей, от жены; наконец, от себя самого.
И всё волосатей твоё волосатое сердце,
В сущности, не понимающее всего одного:
Прыгая по земле, как сковородка горячей,
Целуя в аду алые от огня кирпичи,
Ты всё равно тот глупый и маленький мальчик,
Которого горю никто не смог научить
И поэтому достоинством неба, земли обладая,
Каждый день протестуя и злостью себя горяча,
Обнимаешь её, прижимаешь к себе- «Молодая какая!»
И, почти сумасшедший, непонятно кого умоляешь: «Врача ей, врача!»

***

Вот и ласточки прилетели-
Настоящая, значит, весна.
Жду теперь фиолета сирени,
Скоро будет цвести она.

И подснежники отбушевали,
Как последний, нетающий снег.
Все, кого мы не целовали-
Растворились в тебе, мой век.

Ты забрал их, увёл за собою,
И в сияющей темноте
Затерялись в твоей нелюбови,
В беспощадной твоей правоте.

Да и я затеряюсь, право-
Винтик, болтик твоих машин-
Позабыв, что кому-то я нравлюсь
И из женщин твоих и мужчин;

Позабыв, что накрыт уже ужин,
Ночь горит напролёт свеча.
Вымерзает душа от стужи-
Слишком, видно, была горяча

Всё равно жду ответа, привета
От любимых мной горячо:
От Марины, от Тани, от Светы,
От кого непонятно ещё.

***

Как все неведомое- мило,
Как все непознанное- тайна,
Как всё, что грезится- не былью,
Все, что случается- случайно.
Так ты и быль, и сон, и тайна.
И так мила, и так случайна.

***

«Да-да», «Я-я». Хоть это по-немецки,
Но всё ж в немецком я ни в зуб ногой.
Ведь я – не пролетарский и не светский,
Всего точнее: вовсе никакой.

И все равно: «Я-я» и « нихт ферштеен».
Их бин уже почти что фирциг лет.
Я- не аллах, не Цезарь и не Ленин.
И я раскрою маленький секрет:

Я- хромосома, прошлая улика,
Последний вождь из свиты короля.
И я бросаюсь на шеренги с криком,
И ржут они в восторге: «О-ля-ля!»

***

Прообразом моих героев-
Не я, не ты, не он, оно-
Лишь наше время грозовое,
Что жизнью нам в удел дано.

И мы должны, как предки, княжить
И столь умело володеть,
Потомок нищий и бродяжий
Не мог укора, чтоб посметь.

Не забывайте про «Варяга».
Наверх и все, мол, по местам.
Но кто откажет нам в отваге
И в том, что наша кровь густа?

Да, мы – на многое способны,
Хотя и слыли голытьбой.
Но только б не ценою крови,
Но только б не ценой любой.

Мы- те же прежние древляне,
Всё та же дикая орда.
Всё те же мы на поле брани,
На поле мирного труда.

И мы поднимемся- иначе
Зачем пришли на этот свет?
И мы поднимемся- тем паче,
Что ведом сердцу звон побед.

Хоть сдержит жила становая
Чернобыль наших грустных лет.
Тем, кто о прошлом забывает-
В грядущее дороги нет.

***

Когда черт украл луну-
Он был не очень оригинален.
Надо было украсть темноту.
Во-первых, темнота-
Вещь более абстрактная, чем луна.
Во-вторых, черт
Прослыл бы большим оригиналом.
А в-третьих, стоило ли вообще
Связываться с Вакулой,
Ведь это-самый обычный кузнец,
Не понимающий тонкого обхождения.

***

Под плачущий голос свирели,
Под пение зябких берёз
Нас в смертной крестили купели,
Нам многое сдюжить пришлось.

И, право, судьба не играла,
А мы не роптали- отнюдь.
Кричали восторженно: «Браво!»
И грудью сходились на грудь.

Пусть в песни войдет и в баллады
Готовность на битву, на труд.
Скажите: чего это ради
Такой вот неласковый путь

Себе на десерт заказали,
А значит- молчок- не роптать!
Как будто бы нас обязали
Всю боль на себя принимать.

Прощаясь, смотрели берёзы,
Как матери смотрят вослед.
И дождик случайный, как слёзы,
Которых с лица не стереть.

И мы потихоньку мужали,
И с нами мужала страна
Под визг разъярённый металла.
Ну что ж тут поделать- война.

Пылали смоленские хаты.
И гарью едучей до слёз
Пропахли России солдаты
И белые платья берёз.

И стало привычным прощаться,
А встречи- уж, знать- не дано.
И стрелки больших операций
На картах- как крови пятно.

За всё заплатили с лихвою,
И чаша испита до дна…
Что делать: такой вот ценою
Оплачена эта война.

И каски лежат в изголовьях,
Нам музыка вьюги слышна.
Нас ждали с такою любовью,
Что светит доныне она.

Баюкают сонные ветры,
Берёзы листвой шелестят.
Присяга- лишь только до смерти,
А дальше- свободен солдат.

И можешь теперь не ответить
На отсвет сигнальных ракет.
Все жребии срезаны смертью,
Наградой единственной смерть.

И мы побеждали, ломаясь
Под гнётом военных годин.
Ни в чём не винясь и не каясь,
Со смертью один на один.

И в чем-то, быть может, не правы,
Но  в главном мы были верны:
России военная слава
И трудное счастье страны-

Всё это и наша работа,
Солдатский неласковый путь.
До крови, до хрипа, до пота,
До пули, ударившей в грудь…

И вы нас добром помяните
И выпейте чарку вина-
Лежит под землей победитель,
Которым убита война.

И вы, обнимая подружек,
Целуйте разок и за нас.
За нас- из манерок, из кружек-
Не рюмок. И это- приказ.

Мы были простые Атланты,
Держали страну на плечах.
И вы- на мгновение встаньте,
И пусть огонек на свечах,

Которые ставят невесты-
А их уже нам не любить-
Дрожит. И без всякого «если»
Весь труд на себя возложить.

Что снится вам нынче, ребята?
Какою вы думой полны?
Примите привет от солдата
Из самой далекой страны.

***

Походный лазарет.
И белый бинт горниста-
Почти как белый нимб.
Походный Назарет.
И двадцать раз по пять
Веселых аферистов,
Вкушающих от ран-
Ну чем не марафет?-

Великий кайф. Печаль
Уж по краям глазниц их,
Подёрнутых бедой,
Как тоненьким ледком.
И пахнет их судьба
И ветром, и больницей.
Веселый их цинизм-
Веселым молотком,

Что весело стучит,
Вколачивая гвозди
В сосновую печаль
И в кумачовый плач.
И отделяет враз
Все бывшее от после,
Которому не быть-
Игра уже без сдач.

А маленький горнист
В беспамятстве и дреме.
Кому-то говорит
Заветные слова.
Душа его дрожит,
Сгибаемая комой.
Пока ещё жива,
Пока ещё жива.

И все его друзья,
Собратья по несчастью-
Любой из них горнист,
Любой из них трубач-
Хотят хоть чуть тепла
Хотят хоть чуть участья.
И не хотят удач,
Нет, не хотят удач.

***

Один в дому. Привычный ход часов
В какой-то миг невыносимым станет.
И ты, воскреснув из привычных снов,
Под сладостно сведенными руками,

Под телом, что упругою волной
Запело оторвавшися от ложа
Почувствуешь, что с примесью иной
Вошла в тебя и светлая надёжа.

И будешь лёжа вспоминать глаза
И голоса приятное звучанье.
Пушистая и русая коса
Тебя магнитом чувственным притянет.

И всё в начале и не расцвело,
Но обещает буйное цветенье.
И снова мир и снова повезло.
Мечтается приятно в воскресенье,

Когда не надо никуда спешить,
И полдень застаёт тебя в постели.
Солёный дым глаза запорошит,
И мир сквозь них мерцает еле-еле.

***

Может, было что неправедно-
Однова ведь всё ж живем.
Может быть, любовь украдена
Мной в апреле под дождём.

Может быть, гроза весенняя
Напророчила беду.
Может быть, без сожаления
В твои ноги упаду.

Может быть, за перевалами-
Голубая полоса.
Может, тихая, усталая,
Мне смотреть в твои глаза.

Может, ночью звездной, синею
До утра бродить с тобой.
Называть тебя любимою,
Чтоб потом назвать женой.

Я не знаю- может, сбудется.
Вдруг: навстречу ты идёшь.
И всё чудится, всё чудится
Этот, самый светлый, дождь.
...
Я грусть с иронией мешаю-
Чем не сородичи они?
Ведь всё со временем ветшает,
Уходит, как и наши дни.

О наши дни! Столь непробудно,
Столь сладко грезить наяву,
Что прозевать такие будни
И мимо рук такие блудни-
Что сожалением живу.

И понимаю, что чем дале,
Тем меньше радости и слёз.
В фаворе- радость, грусть- в опале,
Ничем меня не проберешь.

Вот так и вру столь откровенно,
Как только я один могу.
Ах, счастье- белый мой совёнок,
Запачкавший крыла; в снегу.

Мешая вымысел и правду.
И в иллюзорности сетях,
Я думаю порой: ах, знать бы,
Как долго быть ещё в гостях

Под этим куполом громоздким,
Где облака и синева,
Где нас с тобой прельщают блёстки.
Или обманные слова.

А рядом обо мне вздыхают,
А рядом плачут обо мне.
О, как же их мне не хватает:
Поплакать вместе в тишине.
…

Китаяночка, смуглая леди
И сонетов полночных звезда.
Коротаю в шезлонге и с пледом
Босоногого детства года.

Я прикован тяжёлым недугом.
Ты приходишь, нежна и смугла.
Полудетских бровей полукруги,
Как смертельного яда игла.

Оправляешь постель, прибираешь
И о чём-то негромко поёшь.
Может быть, никогда не узнаешь,
Что сонеты мои создаёшь.

Чуть топорщатся детские груди,
Золотится пушок на губе.
Разве сердце моё позабудет,
Как скучало оно по тебе.

Азиатская, хлёсткая дикость,
Позабытая мягкость души.
Морщишь нос и печалишься ликом.
Бог с тобой! Уходить не спеши.

Ты в себе: неразгаданно небо,
Звезды плавятся в го;рниле дня.
И прошу я, как нищие хлеба:
«Утаённого дай мне огня».

О, прекрасная леди сонетов
И звезда позабытого дня,
Никаких для тебя нет секретов
И один только есть для меня.
…

Я ручаюсь за солнце и звезды,
За прохладную негу волны,
За неяркую стойкость берёзы,
За упругость ночной тишины.

Я ручаюсь за тихую прелесть
Листопадов, за тёплые дни;
Никогда б мне зима не приелась,
След по насту скользящей лыжни.

Мне по нраву и сродство с луною
Через море бегущей волны.
Бор сосновый, стоящий стеною,
Словно рать в Куликовские дни.

Я ручаюсь за облако в небе-
Ничего, если солнце в тени.
За застенчивость тоненькой вербы
И за маков весенних огни.

За речушку в лесной глухомани,
За привычку сидеть у огня.
За снежинок роение, танец,
За заката зловещий багрянец
И за прыть молодого коня.
…

Я иду по глубокому снегу
В темноту без дороги- пути
И какая-то странная нега
В том, что больше уже не цвести.

И истома, душевная смута,
И печаль, и печаль без конца.
Да, бывают такие минуты,
Что забудешь про мать и отца.

И о многом , о многом забудешь,
Ни на что бы уже не глядеть.
Всё равно уже прежним не будешь,
Так чего понапрасну жалеть?

Так чего сиротинушке гнуться-
Светлой яви уже не найти-
К той далёкой поре не вернуться,
Замело все дороги- пути.

Все снега да снега, да измены,
Да шальные, как вьюга, года.
И стою навсегда удивленный
Тем, что счастье ушло без следа.

Утонуло под снегом глубоким
И под коркой хрустящего льда.
И стою я такой одинокий,
Что таким и не был никогда.

И приходит веселие смуты,
И уходит бесследно тоска.
Да, бывают такие минуты.
Что ж, бывают, бывают пока.
…

До срыва, до всхлипа, во взрыда,
До бьющей до сердца стрелы,
До самой тягчайшей обиды,
До самой дурной похвалы,
До самого жуткого мига,
Что жутче- глазами в глаза-
Когда не спасают и книги,
Когда и спасаться нельзя.

Когда и туманные очи,
И нежностью застланный взгляд.
Возьми мою душу, мой отче,
Возьми мою душу назад.

И тело отдам на закланье,
И тело, и душу отдам,
Бескрайними бредя снегами,
Родимым доверясь снегам.

Забытая прошлая память,
Свирепая книга судеб.
Ничто мою душу не ранит.
И черств, и нелегок мой хлеб.

И тризна- совсем уж не тризна,
И свадьба- совсем не гульба.
Последних надежд укоризна-
Невмочь уповать на себя.

Когда, своей сутью ведомый,
Идешь ты по краю судьбы.
В краю и родном, и знакомом,
Где милые сердцу гробы.

Есть всё  и почти что уж нету,
Уж нету почти ничего…
По божьему белому свету
Желая идёшь одного:

Остаться: не прахом, так пылью,
Не солнца лучами- так тьмой.
И жить, как меня научили:
Всегда возвращаясь домой.
…

Когда целуются- я плачу
В душе, что вовсе не со мной.
Как будто бы нельзя иначе,
Как будто хуже тот, иной

Кого целуют, обнимают,
За руки держат и плеча.
Я всё прекрасно понимаю,
Но всё ж ревную сгоряча.
…

Минута - не вечность,
Минута - не год.
Кольчуги оплечье,
Разрубленной влёт.

Минута - не пламя,
Минута - не стих.
Не ласка губами
Одна на двоих.

Не слово, не песня,
Не пламени страсть.
Она - неизвестность,
В которой пропасть.

И время не лечит
От этих обид.
Короткая вечность,
Короче, чем стыд.

Короче любови,
Короче души.
Поймают на слове.
Поди согреши…

Поймают на вдохе,
На выдохе - тож.
И алые крохи
На молнию – нож.

Из теплого тела
В травы изумруд.
Ты так и хотела,
Коль карты не врут.
…

Нет, не жалость во мне жила-
Ощущенье твоих крыла.

Нет, не времени скромный бег-
Ощущение гор, рек.
Нет, не песня забытых лон
И не жала чужих имён.

И не сказка чужих костров,
И не пляска тугих ветров.

И не терем в холодной ночи-
Это сердце моё стучит.
…

Пожелай мне неба
не синего,
Пожелай мне лета
не теплого,
Пожелай не снега,
хоть инея.
И не мудрости мне,
только опыта

Пожелай мне крыла гусиного,
Лебединого мне ль просить?
Песню спой не ту,
не любимую.
Ту, которой не жаль подарить.

Пожелай не грозы,
только дождика.
И не реченьки-
ручейка.
Подари чего хочешь, боженька,
Что без дрожи даёт рука.

Пожелай не пера жар-птицы, -
Самый скромный, тихий цветок.
Пусть совсем не красавица снится,
Всё равно помоги ей, мой бог.

Защити от лихого от гнева,
От булатного от ножа.
Ей не яства заморского-
хлеба.
И в наряде любом хороша.

Не попросит богатых ведь платьев,
Бус янтарных и жемчугов.
Ей не снятся из камня палаты
Средь зеленых дубрав и лугов.

Ей не надо коней ретивых,
Не нужна золотая казна.
Даже принца с судьбою счастливой-
Ей всего не хватает меня.
…

Опять меня не полюбили
…

Из-под мертвых недвижимых век,
Может, целую вечность ты ждёшь,
Человек по имени снег,
Человек по имени дождь.

Может, в пляске метелицы струй
И в молчанье остывающих рек.
Отпечатался твой поцелуй,
Человек по имени снег.

Там, где снова всходит трава,
Там, где радуг обмирающих дрожь,
Мимоходом ты бросил слова,
Человек по имени дождь.

Что-де все на земле хорошо,
Если войны и болезни не в счёт.
Всё прекрасное вернётся ещё
Где-то в сумерках густеющих ждёт

Может, встреча, с нею- тихая речь
Всех знакомых, позабытых давно.
Иль податливость, уступчивость плеч-
Это первое счастья вино.

Что сказать мне тебе на бегу
Через время, через тающий снег.
Я опять ошибиться могу,
Я могу перепутать ночлег.

Там, где реки повёрнуты вспять,
Там, где горы- вершинами вниз, -
Я тебя не встречу опять
Средь знакомых и незнаемых лиц.


Я тебе через времени бег.
С той же лаской и заботою той ж,
Человек по имени снег,
Человек по имени дождь.
…

Ирина- хрустальное эхо души
И стебель синейший, и стебель синейший.
Ирина! Уже никуда не спеши.
Ирина! Из ветра и света депеша

Блуждает по лону струящихся вод
Сквозь синие скалы, сквозь синие скалы.
Ирина! Мой самый родной небосвод,
Журчанье роящихся светом опалов.
…

Он светился, светился огнями,
Этот дом со двором проходным.
На него мог смотреть я часами,
Потому что он мною любим.

Да, любим, как и улица, город,
Как и небо, и копоть, и дым.
Это сердце, поющее соло
После встреч с существом неземным.

То был ангел фабричного края
И звезда заводских дискотек
И на чувствах мои невзирая,
Для другого хранила свой смех.

Уходила, его обнимая
И целуя его горячо.
Их до дома того провожал я.
Ну а что мог я сделать ещё?

Это всё, и, клянусь, что не знаю
Больше этого я, хоть убей.
И к окошкам душой прикипал я
В ожиданьи любимой своей.

Но какое? То жёлтым, то синим
Жгут и ранят влюблённых сердца
А на плечи то дождик, то иней.
И всю ночь напролёт до конца.

А в подъездах скрипящие двери,
Вереницы скользящих теней.
И стою я, и плачу, не веря,
Что всю ночь оставался он с ней.

Да, конечно, они поженились.
Я- уехал, и весь разговор.
Да, конечное, всё изменилось.
Изменилось всё с давних тех пор

Только верю, по-прежнему верю
Той, что сердце моё увела.
Тот же дом, те же окна и двери,
И она здесь когда-то жила.

И опять, как тогда, вечерами
На пластинку поставят иглу.
Этот дом, - как Летучий Голландец,
Уплывающий в синюю мглу.
…

В интриге дня жива интрига ночи,
И синева беременна звездою.
Вся разница: ночь- участь одиночек,
Тьма с тишиной- родовое гнездо их.

И вот они выходят на прогулки
По гребню тишины, гудящей альтом.
Свои шаги впечатывая гулко
В испуга первобытные базальты.

И замер миг почти уже у крика
И древний ужас катится , как лава
Под стёртою монетой лунных ликов
Уже рассветы ярятся кроваво.

В ночи убийц, мечтателей, поэтов
Чужак я, заблудившийся случайно.
Ночь, налагая на случайных вето,
Теснит их страха черными плечами.

Спокойно я приемлю эту участь,
Она с моей душой нерасторжима.
И ухожу из тишины певучей,
Чтоб сохранить обыденное имя.
…

Вы что приуныли, гусары?
Ни сеч и ни бранных пирушек.
Вы что приуныли, гусары?
И хмельное зелье из кружек

Не пьёте, картежные сечи
Вам, верно, приелись, гусары?
И, ментик накинув на плечи,
Сидит эскадронный нестарый.

А речи о братстве, свободе,
А речи о правде лучистой.
Осталось уж менее года,
Как всем вам идти в декабристы.

Свобода на тачку, на цепи,
Свобода идти в каземат.
Но душно в России, как в склепе,
И юные души горят

Желаньем сразиться за веру,
России высокий удел.
Теперь, господа офицеры,
Клянитесь. Теперь не у дел

И трусость, и задние мысли.
И все уж мосты сожжены.
А пятеро в петле повиснут,
А у Трубецкого жены

Желанье в сибирские дали
За мужем за милым вослед.
Гусары, ну что бы вы знали,
Мечтая о громе побед?

Но всё это после, а ныне
Съезжаются тихо возки.
При пламени свечек карминном
Пожатия рук, как тиски.

И пишут уставы, мечтают
Холопство известь на Руси.
Голгофа уж близка, и тают
Последние дни и часы.

А вот на Сенатскую площадь
Выводят войска и, в каре
Построив, о штурме хлопочут.
В отчаянной этой игре

Мучитель их будущий выслал
Героя прошедшей войны.
Но грянул Каховского выстрел,
А ружия не взведены.

Вы что ж, господа офицеры?
Уходит удача от вас.
С такой вот бесславной премьерой
Утерян на будущность шанс.

На долгие, долгие годы
Россию окутала мгла.
Но вспыхнула искра свободы
И жертвенность ваша была

Нужна; господа офицеры,
Примите оружье, а честь,
И доблесть, и славу, и веру
Никто не сумел бы известь.
…

О, ротозеи и блудницы
Летящих блинчиком камней.
Для вас все лучшие страницы,
Все жертвы самых юных дней.

Услада ветра, воркованье
Шипящих над водой камней.
Все первоцветов осыпанья,
Вся ласка кожаных ремней.

Бесстыдство страсти… О блудницы…
О ротозеи… О волна…
Для вас все лучшие страницы,
А эти камни- для меня.
…

Под яркие стрелы софитов,
Эстетов пресыщенный взгляд.
Певица идёт как на битву,
И нет ей дороги назад.

Отныне судьба, точно море:
То штиль, то крутая волна.
А ей-то минуту покоя,
А ей-то нужна тишина.

Ещё: обиходить бы мужа
И дочку свою приласкать.
А ей-то и славы не нужно,
Но как вот об этом сказать?
…

Снег ложился неровно, волнами.
Вся окрестность в пушистом снегу
Он скрипел и хрустел под ногами,
Он ласкался ко мне на бегу.

Фонари вдоль проспектов летели,
Воротили прохожие нос
От колючей веселой метели,
От её поцелуев взасос.

Ну а я- от неё убегая,
Никуда я совсем не бежал.
Мне не нравилась участь другая:
Снег пушистый меня возвышал.
…

В сосновой хвои аромате
Твой запах чудится волос.
Как будто ты одна, без платья,
Шампунем вспенишь пену кос.
…

Нет, нет. Мой род- не род дворянский.
Не род дворянский, Нет, нет, нет.
Мой род, скорее, род цыганский,
Шаманский или шарлатанский,
Почти кобылы сивой бред.

В нём сто кровей перемешались,
В нём слиты тысячи родов.
Скорее, вызывает жалость,
Что было некогда иль шалость,
Или цыганская любовь.

А свадьбы- вовсе не игрались.
А коль игрались- не всерьёз.
От чувств избытка целовались
И до рассвета обнимались,
Зато не плакали до слёз.

А утром- новая дорога.
Шутов дорога- не льстецов.
Мой дед- был мужем до порога.
Отнюдь была не недотрога
Прабабка. И в конце концов,

Ведь это- личное их дело.
Не нам- потомкам- их судить.
Ведь отлюбили и отпели,
Оттанцевали – неужели
Нельзя вот так на свете жить.

И табор, уходящий в небо,
Был шумен, пьян, жизнелюбив.
Генелогического древа
Стыжусь… горжусь… Вот так и мне бы,
Пока я – слава богу!- жив
…

Вот башня. Вот угол дворца
Вот пальма. Вот кадка от пальмы.
Вот мальчик. Чуть ниже отца.
Вот папа в зелёной пижаме.

Вот девочка. Мячик в руках.
Красивый такой. Полосатый.
Вот солнце, оно в облаках
Куда же ты, солнце, куда ты?

За тучу оно забрело.
Вот туча. Вот дождик из тучи
Вот тетенька. Держит весло.
Ребёнка держали бы лучше.

Вот люди. Наверно, парад.
В руках не зонты- транспаранты
Вот небо. Тут-рай. Это- ад.
А это- божественный Данте.

А это уже Саваоф,
Вот это- Аллах, это- Будда.
А это сосед мой, Козлов,
С наколкой- мол, мать не забуду.

Но как он на небо попал-
То выше моих пониманий.
И как он из дома пропал
От женушки любящей Тани-

Сие непонятно. Она-
Крутая и властная баба.
А это- морская волна,
А это- уже баобабы.

А это- саванна. По ней,
Как танки, идут носороги.
А это- охотник. Верней,
В ботфортах охотничьих ноги.

Похоже, позавтракал лев,
Теперь доедает гиена.
Читатель, уйми же свой гнев.
И глупое стихотворенье

Порви, и кусочки его…
А кстати: вот это- кусочки.
А дальше- совсем ничего.
Большая и жирная точка.
…

Когда я буду умирать-
То в этот страшный час блаженный
Не буду никого карать
Своей забывчивой, надменной

И, может, ветреной душой,
В которой ни тепла, ни света.
А Вас, хороший мой, большой,
Что не нуждается в советах,

Клянусь: к себе не буду звать,
Не буду, заклиная всуе,
Я Ваши очи целовать,
И Вы мечту мою пустую

Не обнаружите никак
Затем, что не была я Вашей.
И Вам не грезилась в мечтах,
Затем, что я намного старше,

Мудрей- ведь женщины мудрей
И старше, может быть, на вечность.
И я умру, и я скорей
Заплачу - милый, бессердечный,

Такой желанный и такой-
Увы! Такой невозвратимый,
Не нарушавший мой покой,
Такой обычный и такой-
Прорвалось наконец!- любимый.
…

Самый свой- несмотря ни на что,
Несмотря на свою неприкаянность,
Ни на то, что не стала мечтой,
Ни на то, что почти осязаемо,

Я почувствовал грязных воров,
Расхватавших и тело, и душу,
Ни на то, что кричала любовь:
«Я не струшу! Ты веришь, не струшу!»

И пожар, охвативший тебя,
Опалил мою грешную душу,
Я кричал, ненавидя, любя:
«Я не струшу! Ты веришь, не струшу!»

Но сгорает холодная высь,
Звезды- искрами в темени вьюшек.
Все ушло, чем клялись- не клялись.
Ночи занавес темен и скушен.
…

Я счёта не держу в швейцарском банке.
И белый мерседес я не вожу.
Но у меня любовь: супруга Анка,
И я себя счастливым нахожу.

Пусть с нею мы живём в малосемейке.
И пусть за то корит меня родня,
Что мы сидим часами на скамейке,
Затем, что нету денег у меня.

На цирки, на кино и на театры,
Точнее, есть, но как же быть с дитём.
И в жизни нам галерка, а не партер
И я твержу супруге: «Подождём».

Она великодушна, добродушна,
Хотя не скажешь, что она воздушна
К тому ж, полна терпенья и огня,
Ведь вышла всё же замуж за меня.

И я не спорю. Это как с начальством
Вести небезопасный диалог.
В конце концов, уже имею счастье,
А в остальном семье поможет бог

Дай бог не околеть нам на талоны,
Дай бог нам отоварить их тотчас.
И заблудились, может, почтальоны
С приятными сюрпризами для нас.

В Канаде, может, помирает бабка,
А у нее завод и миллион.
Я на него куплю для Анки тряпок,
Машину, дачу. В бархатный сезон

Я прокачу фамилию по Крыму.
Ей покажу загранку и Союз.
Чего бы я ни сделал для любимой,
Ведь мучается баба без рейтуз.

И нечем постирать дитю пеленки.
Неделя до получки, взят аванс.
И я, качая бедного ребенка,
Для супа чищу русский ананас,

Которого в достатке и навалом
Но что поделать - каждому своё.
А мне супруга ночью прошептала,
Что месячных не было у неё.

 Ребёнка мы второго не осилим
Придётся ей ложиться на аборт.
И тут нас в телевизор известили,
Что состоялся мировой рекорд.

Шахтёры до Америки дорылись.
И вышли прямо на супермарке;т.
Теперь нам хватит и вина, и мыла
А также мяса и любых конфет.

И я с моей супругой согласился,
Что это не рекорд, а просто клад.
От страха я испариной покрылся-
А вдруг обманут. Может быть, но вряд.

Теперь живём. Ведь там и мерседесы,
Ведь больше ГУМа их супермарке;т.
И к черту нам райисполком с собесом.
Какой у нас сменился кабинет.

Теперь у нас зимою даже лето.
Не спутаем с картошкой ананас.
Я стал не бизнесменом, так поэтом,
Ведь рай коммунистический у нас:

Качаем из Америки богатства.
Она гниёт, но всё же кормит нас
К тому же вспомним лозунги о братстве,
Они ведь актуальны и сейчас.

Но к черту всё. Была б со мною Анка,
Всё остальное будет, но потом:
Америка, машины и загранка
Осталось ждать недолго. Подождём.
1990г

…
Как Балаганов, не пилю я гири:
Я знаю, что в любой из них чугун-
Всё слишком прозаично в этом мире,
Где два плюс два и дважды два- четыре.
Кто скажет: «Пять»- не более, чем лгун.
…

Надо много стараться, трудиться.
И тебе будет счастье за это.
Будут папа и мама гордиться,
Любоваться на дочку- поэта.

А она будет честной и смелой,
Чтоб в поступках ни капельки фальши.
Будет слава потом. И за дело.
Ну, а дальше- то, дальше- то, дальше?

Здесь робеет она и краснеет
Даже слёзы в глазах от мечтаний.
И в любви ничего не умеет-
Проку мало пока от стараний

Всё равно ведь старается дальше.
Будет честной- а как же иначе?
И ревёт от поступков без фальши
На постели, как пекло, горячей.
…

Все царевны давно в лягушках
В эту эру метаморфоз.
А царевичи- «Мне оно нужно?»-
Не суют на болото свой нос.

Так и вянет в болотах ржавых
В изумрудной одежде краса
Бьётся в плаче: «Кому я понравлюсь,
Если руки мои, глаза

Никому не дано увидеть,
Никому меня не обнять?
Одинокую легче обидеть,
Но труднее зато понять.

Ай все стрелы извел царевич
На оленей да кабанов?
Ай нашёл он другую деву
И отдал ей свою любовь?»

Затянуло болота ряской,
Не дождалась лягушка кольца-
А народная русская сказка-
Хоть с началом, но без конца.
…
Я не знаю, что такое небо,
Потому что я не знаю, что такое земля.
Но я знаю, что такое песня,
Потому что я знаю, что такое горе.
…