Геннадию ЦарегородцевуСкворцову

Произнеся немало громких фраз
И сбросив сердце в пропасть непотребства,
Покрылся дядя в духе коркой язв
И цель сменил на низменные средства.

В нём не гремит сердечно-ясный стук,
Но видит только истинно прозревший -
Не скорпион он, даже не паук,
А червячок, на хвост себе присевший.

Рисующий угольями холсты
И о любви трындящий с умным видом,
Он развалил последние мосты
И стал пустышкой с громким ником - идол.

Сто лет себя он в праведность рядил,
Но, не уняв дрожание коленок,
В тисках чужих и совесть прищемил,
И душу чёрту продал за бесценок.

Нашедшему призвание в клопе,
Ему не мир по силам, что огромен,
А осудить другого по себе,
В своих зрачках не видя тонны брёвен.

Он от себя нормального сбежал
И позабыл, когда родник слюнявил,
Что кто-то персонажа уважал,
Пока всю гниль его не пробуравил.

Не помудревший в жизни ни шиша,
Хотя пора в его годах преклонных,
В себе самом казнил он Мальчиша
При аргументах смелых и весомых.

И этот дядя, выйдя из куста,
Своей душой и мыслями линяя,
Безжалостно распял внутри Христа,
Себя крестом при этом осеняя.