Крылья третьего ранга

Город готовился ко сну. Его пологие металлические крыши нежились в лучах заходящего солнца, впитывая последнее тепло. На одной из крыш, почти на самом её краю, сидел молодой человек, смотрел вниз и болтал ногами в такт своим мыслям. Надо было как-то скоротать время. Он посмотрел на небо и тут же виновато отвёл взгляд. Смотреть вниз было спокойнее. Как же похожи улицы на реки, — размышлял он, если взглянуть с высоты, чуть прищурив глаза, то машины напоминают рыб. Пузатых, разноцветных рыб, косяком плывущих куда-то. Он вздохнул. Время шло, автомобилей внизу становилось всё меньше, а мыслей появлялось всё больше. Молодой человек бросал взгляды на окно соседнего дома, которое светилось мягким, уютным светом.

— Засыпай, ну засыпай же, — тихо прошептал он. Но окно не закрывало глаз и продолжало наблюдать за миром золотистым зрачком. Молодой человек встал, чтобы размять ноги и свои крылья. Большие белоснежные крылья, что выступали из-за спины.

Он был новеньким. Ему ещё не успели выбрать имя, ранг и не определили род занятий. Он лишь начинал привыкать к самой мысли о том, что он — ангел. И ничего не помнил до того момента, когда открыл глаза в комнате с ярким голубым светом. Странно. Это было похоже на рождение, хотя как можно запомнить такое событие? И всё же эта мысль пришла первой, или, возможно, он это услышал. Место, в котором он находился, было наполнено звуками — такими осязаемыми и легкими. Они касались кожи, словно кто-то невидимый щекотал её пером. По лицу, по рукам, по груди. Он попытался встать и чуть не упал навзничь. Так было тяжело.

После второй попытки он смог сесть, поднял руки и, словно воин, тянущийся за двуручными мечами, ощупал свои плечи. Да, ему не показалось. Руки трогали птичьи перья. Там, где должны были быть лопатки, росли крылья.

Обрадованные голоса снова загалдели, одобрительно, словно он был малышом, который сделал свой первый шаг. Поддерживаемый звуками, он встал. Слегка покачнулся, но устоял. Следующим шагом предстояло понять, как эти штуки за спиной работают. Ему удалось расправить их, широко, словно раскидывая руки. Крылья складывались и снова расправлялись в стороны.
Какое же неземное и пьянящее чувство! Он попытался ускориться, так, кажется, делают птицы, когда хотят взлететь.
— Рано, — зашептали голоса.
Но желание полёта пересилило. Крылья легко подняли его вверх, но он не рассчитал их силы и больно ударился о светящуюся сферу. Комната только на вид не имела очертаний; потолок у неё был.

Анаэль — имя было чудное. Он повторял его про себя, словно примерял. Странно звучало, он не понимал почему, но слова странно и непривычно лезли в его мысли. Он посмотрел по сторонам. Пространство было заполнено людьми. Нет, не людьми — ангелами. Такими же, как он теперешний, может быть слегка бледными, но с крыльями за спиной, мужчинами и женщинами разного возраста, одетыми в белые одежды. Стереотипы, как в кино, — подумал Анаэль и продолжил не слушать. Остальные стояли неподвижно, опустив головы, находясь в трансе и слушали голос. Анаэль постарался сосредоточиться, но его надолго не хватило. Он снова принялся рассматривать белокрылых.
Наконец он смог уловить суть. Голос говорил о нём, ему был присвоен третий ранг, дано имя и определён род занятий. Имя он запомнил, а вот остальное... Решил, что узнает у кого-нибудь, остальные же продолжали слушать.

Анаэль шёл по длинному коридору. Надо же, подумал он, как здесь всё напоминает земную жизнь. Хотя, возможно, это и неплохо. По крайней мере, привычно и понятно. И двери в мир людей не закрыты. Его туда тянуло. Почему и зачем? Это он не мог вспомнить. За одной из дверей слышалось лёгкое жужжание. «Мойры» — гласила табличка. Любопытство пересилило, и Анаэль приоткрыл дверь, заглядывая внутрь.
— Обалдеть, — открывшийся перед ним вид впечатлял. Анаэль уже начинал привыкать к тому, что мир, скрывающийся за дверями, никогда не соответствовал представлениям. Но в этот раз зрелище оказалось настолько масштабным и величественным, что, забыв все инструкции, полученные от дежурного ангела, он перешагнул порог и принялся рассматривать бесконечные ряды светящихся нитей. А посмотреть было на что. Всё пространство, сколько хватало взгляда, занимали нити, которые, словно тонкие паучьи путы, расползались по всему пространству. Каждая из них переливалась разными оттенками. Свет некоторых был ярче, у других — тусклее. Нити струились из ниоткуда, тихо дрожали и гудели, ровными витками наматывались в клубки, переплетаясь с другими, создавая сложный узор судеб. Анаэль не мог оторвать взгляда, настолько завораживающим было то, что он наблюдал. Нити танцевали, как будто были живыми, откликаясь на волшебную флейту в руках факира. И, забыв об осторожности, Анаэль легко коснулся одной тонкой золотистой нити, чьё жужжание звучало мелодичнее остальных. Совсем чуть-чуть. Кончики пальцев обожгло, Анаэль дёрнулся, отдернув руку. И в тот же миг перед ним появились три незнакомки. — Ну молодец. Кто разрешил тебе совать свой длинный нос туда, куда не просят? Да ладно бы нос, так ты ещё и рукам волю даёшь. Знаешь ли ты, что натворил? — произнесла одна из них.
— Тише, сестра, не видишь разве, что он новенький? От него ещё пахнет человеком, — урезонила её другая, ведя крючковатым носом.
— Да, подумаешь, одним меньше, — прокряхтела третья.
Анаэль боялся произнести хоть слово. Слишком внушительно выглядели эти паучихи. Именно это сравнение первым пришло ему в голову. Богини, чьи цепкие руки держали нити судьбы всего человечества. Клото, Лахесис и Атропос склонились над той нитью, которой так опрометчиво коснулся Анаэль. Свет нити моргал, словно лампа накаливания, которой пришёл срок.
— Ну что же, дружок, похоже, ты выполнил мою работу, — произнесла Атропос, третья из сестёр, держащая в руках ножницы.
— Да, похоже на то... хотя, — задумчиво ответила Лахесис и почесала свитком висок.
— А сколько надежд на неё возлагали, — закончила Клото, — молоденькая же совсем.
Все трое уставились на Анаэля. Тот переминался с ноги на ногу и боялся поднять глаза. Но вдруг страх, который он испытывал, лопнул, словно мыльный пузырь.
— Вы сказали "она"? Молоденькая? Объясните мне, что я сделал? Я ведь только слегка коснулся.
— Ты, мой ангелок, вмешался в человеческую судьбу. — ответила Клото.
— И теперь из-за тебя и твоего небесного вмешательства должно произойти нечто ужасное. Девушка непременно погибнет. А потом скажут, что это "Божье провидение". А тут вот, на тебе, птенец, только что оперившийся, не утративший человеческих черт. Мойры развернулись и собрались уходить.
— Стойте! А могу я это как-то исправить? — Анаэль смотрел в спины богинь, которых его вопрос явно застал врасплох. Они встали в кружок и зашептались.
— Есть шанс, — наконец повернулась и неохотно ответила Клото.
— Да по силам ли тебе это будет?
— Я смогу, я справлюсь, — на выдохе произнёс Анаэль, — я должен. Ему хотелось заплакать, глаза предательски защипало. Он отвёл взгляд, чтобы снова не стать мишенью для насмешек. Слёзы — это признак человечности, уязвимости, способности к сопереживанию. Они не украшают ангелов, и Анаэль это почувствовал.
Паучихи подошли вплотную к молодому человеку и заговорили шёпотом. Все разом.
— Запомни... И Анаэль слушал. Слова кружились, словно листья.
— Тебя никто не видит. Никто. Запомни. В этом твоя сила. Никто, кроме неё, да, да. Ты тронул нить, оставил след, ты вплетён в орнамент её судьбы. Ты стал частью её. Запомни. Но она не должна тебя видеть — это приведёт к смерти... И паучихи дружно засмеялись. Они исчезли столь же внезапно, как и появились. Анаэль стоял у двери один и видел, как голодной серебряной птицей порхают ножницы, перерезая нити, срок которых истёк. Он перевёл взгляд на моргающую нить незнакомой ему девушки, судьба которой из-за его неиссякаемого любопытства оказалась в его руках.

Анаэль поёжился, хотя холода не ощущал, и сделал это скорее машинально. Он походил туда-сюда, чтобы размять ноги. Почти совсем стемнело. Город спал, за исключением проклятущего любопытного окна. Анаэль шагнул с карниза, и его крылья сработали автоматически, подхватив невесомое тело. Он подлетел к окну и с опаской заглянул внутрь. В комнате никого не оказалось. Анаэль увидел круглый стол, заваленный книгами. Он присмотрелся и прочитал слова: «педиатрия», «акушерство и гинекология». Он разглядел медицинские справочники. Одна из книг лежала перевёрнутой корешком вверх, как бывает, когда неожиданно отвлекаются, надеясь вскоре продолжить чтение.
— Так она студентка, хочет стать медиком и спасать жизни. Ну надо же, ну что я за болван! — подумал Анаэль и снова взлетел на крышу. Он подождал ещё минут десять и вновь подлетел к окну; обстановка в комнате не изменилась.
— Странно это, — он вдруг ощутил сильный страх. Это был даже не страх, а настоящий ужас, к которому присоединилась боль. Она нарастала. И тут Анаэль вспомнил слова одной из Мойр: «ты оставил отпечаток, ваши нити переплетены». Так значит, боль и страх испытывала сейчас она?
Анаэль отвернулся от окна и полетел, вглядываясь в черноту дворов. Белые крылья резали воздух с гулким свистом, он не успевал разглядеть, что было внизу. Ориентиром ему служила боль: она то накатывала с новой силой, то стремительно утихала. И тогда Анаэль делал разворот и начинал поиски в другом направлении. Вдруг боль вцепилась в него с такой силой, что Анаэль полетел вниз, едва успев затормозить у самой земли.
— Давай деньги, сука, сколько раз я буду тебе повторять? — раздались слова из подворотни, и боль увлекла Анаэля туда.
— Я вам снова повторяю, у меня ничего нет, я вышла в магазин за хлебом... — голос девушки срывался на плач.
— Заткнись, заткнись, я сказал! — Анаэль вновь почувствовал волну боли, она была столь невыносимой, что, забыв о предосторожности, он выскочил туда, где слышался шум и сдавленный плач. На асфальте лежала девушка, грабитель сидел на ней верхом, стараясь перехватить её руки, которыми она пыталась защищаться. Лицо незнакомки было разбито в кровь. Анаэль увидел, как грабитель сорвал с тонкой шеи серебряный крестик и поднял его вверх, рассматривая свою добычу. Расстроившись, он снова поднял руку для удара.
В этот момент невидимая сила перехватила её и вывернула с такой мощью, что раздался хруст в плечевом суставе. Ничего не понимая, грабитель вскочил и стал озираться по сторонам, выставляя руки вперёд, стараясь понять, что происходит. Словно во сне, Катя смотрела на человека, который появился, как будто из ниоткуда. Его лицо показалось ей знакомым — оно напомнило молодого парня, которого привезли в больницу неделю назад. Сильный ожог, 50 процентов тела, несовместимый с жизнью. Она ухаживала за ним, пыталась помочь. Говорили, что он кого-то спас на пожаре. Не выжил. И вот теперь она видела его здесь. Это не могло быть ошибкой. Она кое-как поднялась и прислонилась к стене. Глаза грабителя налились злобой; кроме хрупкой девушки, стоящей на нетвёрдых ногах у стены, он не видел никого.
— Ах ты, сука, — в его руке сверкнул нож, и он бросился к Кате. Анаэль тоже узнал незнакомку — эти голубые глаза, что смотрели на него тогда с заботой и состраданием, с решимостью, а потом с болью под белой медицинской шапочкой. Анаэль отвлёкся и не заметил ножа. Он успел лишь закрыть её своим телом. Белые перья окрасились в красный, живой цвет.
«Надо же», — мелькнуло в голове, — «ангелам тоже бывает больно». Из последних сил он обхватил грабителя руками и взлетел. Он летел столько, сколько мог, на сколько хватило сил. Дальше, как можно дальше от неё. Падение было жёстким, но с человеком всё было в порядке. Ангелы умирают, но убивать они не умеют.

Он был новеньким... Ангел второго ранга Анаэль.