Викентий Амурин

(неоконченный роман в стихах, написанный онегинской строфой)

* Вступление

Давно мне Муза намекала
Забавный написать рассказ,
Чтоб строчка каждая сверкала
И била чтоб не в бровь, а в глаз.
Да только свойственно ведь людям
У рока быть слепым орудьем:
То сплю, то вдохновенья нет,
А то сплошной выходит бред –
И я краснею от смущенья...
(Ах, скромность, самый лютый враг!
Но кое-кто считает так:
Она достойна уваженья...)
Вот, наконец, собрался я
Всё вам поведать, не тая.

*     *     *

И да простит меня Всевышний,
Что я намерился стихом
(Ведь как поэт я никудышний)
Вам рассказать о том – о сём.
Писать стихами легче всё же,
Хотя подбор словесный строже –
В них рифма мысли кажет ход,
И за строкой строка идёт.
А прозой изъясняться трудно:
Слова вязать на кой манер,
Когда отсутствует размер?
И нервы тратишь поминутно.
Нет, я за прозу не возьмусь –
Над рифмой лучше потружусь!

*     *     *

И пусть стихи в цене упали
(Ведь пишет их любой кретин),
От них я откажусь едва ли –
Хороший стих не вгонит в сплин.
Вот взять прославленного предка –
Иван Барков мог очень метко
И гениально пачкать лист...
Но был ужасный фриволист.
От предка перенял я тягу
К смешным, раскованным стихам,
Смущающих стыдливых дам,
И тоже пачкаю бумагу.
Однако крепкий русский мат
Я не освоил. Виноват...

* Глава 1

«Мой дядя, видно, принял лишку –
И вот не в шутку занемог.
Рыдал, свинья, в мою манишку
И лучше выдумать не мог.
Его пример – не для примера,
В него моя пропала вера,
Хотя мой дядя фронтовик,
С времён Гражданской большевик.
Чекист под знаменем закона,
Он много сделал для страны,
Отправив в ссылку до войны
Врагов народа три вагона.
Теперь в забвенье он. Лишь я
Всё знаю... Бог ему судья!»

*     *     *

Так думал юноша весёлый,
В вагоне мчась среди равнин,
Недавний узник средней школы,
А ныне – вольный гражданин.
Теперь, насколько мне известно,
Узнать вам было б интересно,
Какой я разумею век,
И что герой за человек.
Амурин – давний мой приятель,
У вод Амура был рождён,
И с детства был известен он
Как хулиган и как мечтатель.
Сей странный сплав души не раз
Вам подтвердит и мой рассказ.

*     *     *

Судьба парнишке подкузьмила:
Он был дитя застойных лет.
И знал с горшка, что в знанье – сила,
Без силы ж – коммунизма нет!
Родился он в момент суровый,
Когда наш вождь Лысоголовый
Был Чернобровым побеждён
И сдал ему Верховный Трон.
Но политическое кредо
Осталось не обновлено.
Народ жил скверно всё равно,
И он плевал, чья там победа...
Увы, как ты ни волосат –
Не в этом главный результат.

*     *     *

Жизнь у Викентия с пелёнок
Имела заданный манер:
Сперва Амурин – октябрёнок,
Затем, постарше – пионер.
Потом его семья и школа
Толкнули в члены комсомола.
Ведь всякий комсомольский босс
Радел за каждый лишний взнос,
Их собирая с членов смело,
Поскольку деньги для него
Являлись символом всего,
Чего душа его хотела.
И это вовсе не комизм –
Таким уж был социализм!

*     *     *

Викентий парнем был речистым
И, вуз окончив за пять лет,
Он стал каким же коммунистом,
Как и его покойный дед,
А также давший дуба дядя
И старшая сестрица Надя
(Она скончалась в цвете дней,
Храня билет свой меж грудей).
Но тут случилась Перестройка...
Амурин не был глуповат –
Стал называться «демократ»
И в новый стан вписался бойко.
Мораль же сей главы одна:
У нас отличная страна!

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
90-е годы XX века