Казус Валькирии

               

           В начале я хотел написать небольшую статью о влиянии романа Марии Семеновой «Валькирия, или тот, кого я всегда жду» на мое творчество, но потом понял – тема намного масштабнее.  Книги, которые мы читаем, музыка которую слушаем, фильмы, которые смотрим существенным образом влияют не только на наше творчество, но и наше мировоззрение, миропонимание, судьбу и жизнь в целом. Они влияют на наши поступки и поведение с родителями, любимыми, детьми, друзьями…  Мы это то, что мы читаем.

          В 16 лет мне был близок образ Овода из романа Э.Л. Войнич. И как революционера, отдавшего жизнь за свободу своего народа и как человека отверженного обществом, была понятна его обида на отца и обида на Бога. Причем обида Овода на отца оказалась сильнее идеи служения своему народу. Погубив в итоге и его, и его отца.   Про меня уже в 10 класса преподаватель литературы сказала, что я задаю слишком много лишних вопросов и лезу куда не следует лезть, по своему складу мышления прирожденный революционер и мое место на электрическом стуле, причем это было сказано не в гневе или раздражении, а вполне спокойным тоном как констатация факта… 

       На отца у меня тоже была своя жгучая и чёрная обида, но увидев историю книжного героя Овода со стороны, я понял, что обиды только разрушают нас изнутри причиняя вред и боль нам и тем, кто нас любит. В этом нет ничего благородного и красивого. Это просто деструктивно. Я простил своего отца и мне стало легче. А вот с Богом все сложнее. Сложно судить о том, о ком нет никакого точного представления.
 

Из той страны, где правят боль и страх,
Пришёл я к людям и стучался к ним.
Хотел найти приют в людских сердцах.
Согреться пониманием людским.

Но хоть сердца людские и теплы,
Туда, где холод, изгнан я опять.
Я звал их, ждал и снова звал из мглы,
Услышали – и не смогли понять.

Этель Лилиан Войнич . «Прерванная дружба»/ «Овод в изгнании».

      Стихотворения главного героя Войнич из её другого романа об Оводе только дополняли образ. Его ощущение неправдивости и жестокости внешнего мира было очень близко к моему восприятию того времени. И дело было не только в моем подростковом бунте против безрадостной реальности 16 летнего подростка, но и в самих условиях жизни, что на самом деле были не самими радужными, но я приложил много сил, чтобы изменить свою жизнь. И литература была мне в чем-то опорой в моем выборе пути, в желании изменить мир и людей к лучшему, в чем-то средством ухода от реальности, когда та становилась слишком мерзкой.

     Но вернусь к роману «Валькирия, или тот, кого я всегда жду». В романе говорится о славянской девушке по имени Зима. Она не находила себе пары и понимания в своем племени. Росла Зима позором для своей семьи. Но оставалась собой и не пробовала начинать отношения с теми, кто изначально ей не подходил, а сохраняла верность единственному на всю жизнь человеку, тому, кого она ещё не встретила и возможно не встретит, но кого она всегда ждет. В итоге пошла служить к варягам, стала воином, девой-воительницей, славянской валькирией и в итоге нашла того, кого она всегда ждёт в лице вождя варягов Мстивоя. Казалось бы, незамысловатый сюжет и счастливый финал, но фраза «тот, кого я всегда жду» врезались в память, как идея верности суженому до того, как он был встречен. Эта идея была новой для меня, и я ее встретил потом только в стихотворении Людмилы Татьяничевой:

 РУССКАЯ ДЕВУШКА

Ей восемнадцать лет, не боле.
Вишневый рот, лучистый взгляд.
Как у березки в чистом поле,
Красив и прост ее наряд.

В зеленой кофточке из ситца
На круг выходит не спеша.
Вздыхают женщины:
- Царица... -
Бледнеют парни:
- Хороша! –

Она ребят не замечает:
Хоть в ноги падай,
Хоть кричи.
Пока один лишь ветер знает,
Как эти губы горячи,

Да разве солнце, что вплетает
Ей в косы спелые лучи.
У всех девчонка на примете -
Строга, приветлива, скромна.
Еще любимого не встретив,
Она ему уже верна.
   
      И вот тогда пришла мне крамольная мысль о том, что если девушка должна хранить верность суженному до встречи с ним, то и он должен хранить верность ей. Так как не справедливо требовать от человека то, что сам не соблюдаешь. В теории эта идея казалось логичной, но на практике многое пошло совсем не так. В итоге у меня родились стихи:
   
Ignis Fatuus

Мы венчаны клятвами верности
В Храме Мерцающих Звёзд.
В дебрях исхоженной серости
Создан невидимый мост

Меж двух опечаленных странников
На млечной спирали пути.
Все прочие кажутся странными.
Тебя мне не встретить…Прости!

Прощай. Из бессмысленной пропасти
В такую ж твою пустоту
Пишу, как с поломанной лопастью
Теряет мечта высоту.

И выхода нет, нет спасения.
Грядёт одинокий финал.
Не мучай, уйди, наваждение;
Покинь золотой пьедестал

Богиня языческой страсти,
Чей лик озорница - весна
Дала бы забыть, только часто…
Я жду тебя в пасмурных снах.

      
        Ignis Fatuus - огни св. Эльма (фосфорический свет на болоте ),  призрачная надежда или цель.  Последняя строчка «Я жду тебя в пасмурных снах» появилась случайно. Изначально стихотворение должно было закончится некой интерпретацией фразы про «ту, которую я всегда жду».   Точное выражение уже не могу вспомнить, так как не сохранил черновик стихотворения и его первую версию, где эта строчка была.  Но в процессе написания последняя фраза стала другой, сохранилась только общая идея суженной, которую я всегда жду. И вдохновил на его написание именно роман Валькирия и конечно же одна из личных историй того времени, когда я не нашел взаимопонимания в общении с девушкой. Это снова оказалась не она.   

      Сама идея единственных и суженных не нова. К примеру на эту тему был неплохой    телевизионный фильм 1998 года режиссёра Дэна Кёртиса -   «Любовное письмо» .  Фильм по рассказу Джека Финнейя.  Фантастический фильм о любовной переписке между женщиной из 19 века Элизабет Уиткомб и  Скоттом  Корриганом  - мужчиной из 20 века. Если верить фильму, то выходит - каждый век рождаются суженные, понимающие друг друга с полуслова, и они даже выглядят каждый раз так же как в прошлой жизни и по характеру такие же, и для них главный квест – найти друг друга.  В 19 веке она нашла его и потеряла в своем времени, а потом и переписка с ним из 20 века прервалась, так как сгорела старинная почта, через которую и осуществилась магии такой переписки. Остались её стихи к нему:


«Видение, с тобой мы встретимся не здесь...
Хотя я знаю, прожив с тобою жизнь, мечтая о тебе,
Мне ждать придется вечность, чтобы дотронуться до тебя.
Не в этом мире вздохов,
А там где я тебя не потеряю никогда... »


       Стихи были найдены и опубликованы  по фильму в 20 веке тем самым Скоттом  Корриганом. Набралась целая книга. А потом он встретил её воплощение в своём времени.  Правда он всю жизнь с рождения её не ждал и даже планировал брак с подходящей для семьи женщиной из своего времени.  Брак в итоге не состоялся, когда он осознал, что любит другую, которой нет в его времени. Но фильм закончился счастливо, и он встретил новое воплощение единственной, когда посещал могилу Элизабет Уиткомб -  ее воплощения в 19 веке.  В реале суженную или суженного можно никогда не найти и не встретить. Реальная жизнь не книга и не фильм. Счастливый конец тут скорее исключение, чем правило.      Я это понимал и тогда. Но казалось, что время есть и надо ждать, и искать. Верить в сказку, и она сбудется.   

          Потом мне попался роман Ричарда Баха «Мост через вечность ».  Там главный герой ищет свою единственную, потом находит, причем не сразу понимает что это Она, но когда он понимает что это ОНА - хэпи энд не наступает. Дело в том, что у каждого из них за жизнь выработались свои незримые маски, щиты, доспехи и стены, которые защищают их от внешнего мира, но при общении все это начинает мешать, и книга о сложном пути через стены, рвы и щиты навстречу друг другу
Теория спорная. Но после книги знаешь иногда начал замечать у которых эти «невидимые доспехи». Ибо проглядывает за ними другая сущность.  Так родилось мой стихотворение:

Путь вереска
Когда ты собираешься в дорогу,
Берёшь кольчугу и надежный щит,
Ещё копьё, чтоб вытравить тревогу,
И булаву, суровую на вид,

А также шлем, к нему стальную маску –
Оденешь всё, как будничный наряд.
Здесь все так ходят и глядят с опаской.
Здесь в каждой встрече битва и обряд

Древнейшей магии, чья суть непостижима.
И чем сильнее получаешь раны,
Тем крепче сталь... И мы проходим мимо,
Или в борьбе нелепой, постоянной

Израненный о копья и шипы,
Я обрастаю каменной стеной.
И вновь зовёт с исхоженной тропы
Путь Вереска, и нет стези иной...

   В книге Антона Платова о рунах я прочитал, что Вереск - символ одиночества, а Путь Вереска - это путь, который человек должен пройти один. Потом услышал песню группы Мельница «Воин Вереска». И все это соединилось с теорией Ричарда Баха о невидимых доспехах, что мешают суженным узнать друг друга и родилось стихотворение. И новое осознание проблемы. Да это был некоторый шаг вперед. Понимание того, что суженные не рождаются идеально подходящими друг другу, и кроме тех самых доспехов и систем защиты могут иметь разные взгляды, разные вкусы, желание по разному-то проводить время. И узнать, что они именно те самые суженные не так уж просто с первого взгляда. По сути роман позволил мне увидеть больше, но под защитными невидимыми доспехами я всё равно ждал ту же самую валькирию, что и раньше. Да и сам практически очень мало работал над своим собственным поведением.      

        Я искал свою валькирию до 30 лет. Искал в каждой девушке, что была в чем-то на нее похожа, но ни разу не находил. Вокруг меня всегда было много девушек. Многим я нравился. Я десятки раз мог начать отношения и создать семью. Но каждый раз было что-то не так во внешности, мировоззрении, характере или поведении, красота внутренняя и внешняя часто не совпадали. Я не хотел выбирать между умными и красивыми. Я искал Её…   Романтика переросла в разочарование и циничное отношение. Казалось девушками движут инстинкты, эгоизм, жажда комфорта и ярких эмоций (что часто несовместимо).  И ничего более.  Причем это движет даже умными, воспитанными и талантливыми девушками. Да, часть из них реально сильно морально испорчены обществом или другими мужчинами, но нельзя сказать, что все они плохие, а я хороший. Многие из них были вполне приличными девушками для нашего времени. Возможно дело во мне. И я вел себя совершенно дико и неправильно. Или просто - мы разные. Мы живем в разных духовных мирах и мне придётся искать ключи к пониманию тех женщин, что живут здесь и сейчас, ибо моя валькирия возможно давно умерла или ещё не родилась, или вообще никогда не родится на этой планете.  А мне нужно жить в том мире, что есть сейчас. Не им, а мне нужно меняться. Иначе я останусь один.  Я попрощался с ней и назначил ей встречу вне времени в нашей тайной стране:


До встречи в Гиперборее

Все мои стихи - разговор с тобой
Через десять лет или пять веков.
Может мы прошли разною тропой,
Жили и росли слишком далеко,

Но я понял вдруг – ты не родилась
На Земле сейчас, но ещё придёшь.
И увидишь, как мрак окутал нас,
И омоет боль с глаз солёный дождь,

И когда тоска твой погубит сон,
Помни, знай и верь – ты здесь не одна.
Скованы мечтой мы со всех сторон
И открыта нам тайная страна.      

          С одной стороны, в этом моем стихотворении - самые сокровенные мысли – мечты о любви на всю жизнь, страх вечного одиночества и изгнания, с другой стороны снова отсылки к моему внутреннему миру, сформированному из прочитанных книг.      
       
          Кроме Валькирии из романа Марии Семеновой, тут возникает и образ Валькирии из серии книг Сергея Алексеева « Сокровища валькирии».  У Сергея Алексеева валькирия уже не просто богиня скандинавской мифологии, что уносит в Валгаллу души погибших воинов или дева воительница из 10 века. Это современная женщина, что хранит знания и духовные ценности древней северной цивилизации, защищает их от врагов и их происков, держит обережный круг надо своим мужчиной. Для меня отличием валькирии от других женщин стало именно наличие чести - она всегда поступает по совести и никогда не бывает стыдно за нее поступки, хотя она тоже ошибается и испытывает слабость, как и все люди. И если это твоя валькирия, то она будет с тобой до конца земного пути и не оставит на поле битвы, когда рухнут все фронты твоей жизни.  Она остается до конца. А ты в свою очередь уже никогда не покинешь свою единственную.
         
          Главный герой данной серии книг тоже ищет и находит свою валькирию и там они становятся хранителями духовных и материальных сокровищ северной цивилизации.  Гиперборея, Арктида – становится образом светлой прародины, своего пути и тайного места вход, в который открыт только тебе.  А сама идея тайной страны вне времени была в стихотворении Роберта Грейвса (1895-1985)

 Тайная  страна

У каждой царственной женщины есть
Тайное царство – оно для нее реальней,
Чем блеклый окрестный мир.

За полночь, когда дом затихает,
Она отложив шитье или книгу,
Невидимкой идет в свое царство.

Зажмурив глаза, она воздвигает
Решетчатые ворота в березах,
Предъявляет свои права.

А затем бежит, летит, скачет
(Конь, конечно, явился сам)
По тайным своим владеньям.

Повелевает траве расти,
Выманивает лилии из бутонов,
Кормит рыбок из рук.

Строит деревни, сажает рощи,
Благославляет долину ручьем,
Несущим прохладу к заливу.

Любимую я не спросил ни разу,
Какие законы в ее владениях
И какие там реки и горы.

Я не крался за ней в березы,
Не сидел на железных воротах,
Всматриваясь в туман.

Не за это ль она обещала,
Что, когда я умру, она мне подарит
Дом рядом с ее дворцом
Среди колокольчиков и левкоев –
И, может, мы встретимся там.


          Переводник немного изменил смысл стихотворения, ибо в оригинале автора там есть слово Муза. И именно свою Музу он не спросил ни разу какие законы в её владениях.  И его тайная страна — это бессмертие в искусстве, а Дом рядом с её дворцом это место, что выделит его поэзии Муза после смерти автора.  Моя тайная страна это некий эгрегор цивилизации Севера, где навсегда живут наши стихи, рассказы, песни, картины, самые светлые мысли и мечты, и только там я смогу встретиться с ней, своей суженной валькирией.  А здесь в мире постмодерна нет места мифологии и магии.  Все решают психология взаимоотношений и философия потребления. И если ты не хочешь оставаться в одиночестве до конца жизни, то тебе нужно меняться самому, а не надеяться изменить мир и людей. Как меняться это вопрос отдельной статьи. 

    Вроде бы с одной стороны, если ты сам вел аморальный образ жизни, то способен ли ты будешь вообще любить, ибо любовь это нечто светлое, далекое от грязи, разврата и пошлости, будешь ли тогда сам достоин своей суженной? С другой стороны, одной из трех составляющих любви является страсть, рождающаяся из сексуального инстинкта, и подавление сексуальности в себе романтическом началом и идеализмом приводит к тому, что любви к человеку с подавленными инстинктами не возникает даже у самой единственной из всех его суженных. Об этом немного знает семейная психология и сексология, но классическая литература скромно обходит эту тему.  А вот зря.    
         
         И самая главная мысль: когда мы пишем свои стихи, рассказы, песни – нам нужно понимать, что для кого-то даже случайно сказанная автором фраза может стать в жизни путеводной звездой, идеей, что изменит взгляд на мир и людей, изменит самого человека. И даже сам автор чаще всего даже при всем желании не может предвидеть какая именно его мысль или фраза и как может изменить многое в жизни его читателя.  Это случайное влияние произведения на жизнь читателя я назвал «казусом валькирии».  Ибо казус уж очень многозначный термин, подходящий для такой ситуации это и любой странный случай в целом, и сложное или запутанное дело, и даже действие, имеющее признаки правонарушения, но лишенное элементов вины.  Так что вроде и действие автора есть, и последствия его запутаны и все это весьма странный случай.

      Трудно себе представить до какой степени мы сформированы из того, что мы слушали и читали в течении всей своей жизни, но ещё сложнее представить, как то, что мы пишем и говорим влияет на других. Как наше слово отзовётся.  Ибо хотим мы или нет, но культура формирует нас, а мы формируем её.