Сортавала

Я не была, я лишь во сне видала -
залив в закатном плавился огне,
гнал отсветы по крышам Сортавала
в глухой и зябкой к ночи тишине.

То был июнь, всего зародыш лета,
прохладе «финской» хорошо жилось,
скупилось солнце: ультрафиолета
по-северному сдерживало мощь.

Картинно с незапамятного века
 глядели деревянные дома,
как терема всесильным оберегом -
чем выжившим? - не приложить ума.

Чудил мой сон — я мыслила иначе,
наследие Суоми обозрев,
а был ли он, карело-финский мальчик,
к сермяжной правде сказочный припев?

Был синий цвет весьма словоохотлив -
мерцал, светил, подрагивал слегка,
лизал опоры деревянных сходней,
застрявших в гибких путах ивняка.

Восход молочный плавал над заливом,
к гранитным скалам прилипал туман -
тут Ладожский от Финского залива
не отличит и старый капитан.

Куда ни глянь — белёсо всё и серо:
у тех краёв сиянье не в чести,
и жаркий полдень кажется химерой,
как тот холщовый парус у ладьи -
надул бока, не красный и не белый,
синел и цветом сна не нарушал,
с попутным ветром шёл к Карельским шхерам -
родным с Суоми братьям-близнецам.

У вод карелов, иже с ними, финнов
богатый, но холодный арсенал.
Дарил июнь погодою былинной,
лимит тепла до капли исчерпал
и сон ушёл...Пляж в солнечном сиянье
сквозь пальцы шустро сыпался песком...
Костёл органа мерным придыханьем
за соснами сигналит маяком.

То был не сон — душа припоминала
парк в ландышах, лиловый первоцвет,
Суоми дух с карельским Сортавала,
из прошлого мне передал привет.

14.07. 25 год