старая, очень старая сказка

в каморке папы Карло тесновато,
собрались все, аншлаг у очага,
луна за окнами, чудит подслеповато,
реальность тает, в свете фонаря.

ступает ночь по черепичным крышам,
дорожка лунная пугает полумрак,
в каморке, папы Карло, нет излишеств
и дров, чтоб в холода топить очаг.

над очагом картина, а за нею,
дверь потайная в сказку, без конца,
беда лишь в том, что ключ у лиходея,
у Карабаса-Барабаса - хитреца...   

ночь отыскала, в опустевшем парке,
забытый всеми, старенький рояль,
открыв клавир, под полусферой арки,
на сцену бросила заснеженную шаль...

и с хрипотцой, едва заметной,
исполнила романс, луне, на бис
и тем, у очага, одним, во всей вселенной,
из избранных и посвящённых лиц...

очаг горел и дверца за картиной,
томилась, ожиданием полна и
чудилось, что выйдет, по старинке,
сверчок со скрипкою, наш добрый старина.

Но, C’est la vie, мы все актёры,
подмостки - жизнь, театр - игра,
мы поголовно все, вначале, дирижёры,
под занавес, рояль, без струн и очага.