Хранитель

Часть 1. Лесной дед.

1.

В лесу, где сосны-исполины
Простёрли кроны к небесам,
Жил старец с внешностью былинной,
Внимая разным голосам.

То возникал из ниоткуда,
Пугая видом грибников,
То звуком разной амплитуды
Кричал он где-то далеко.

И каждый пришлый стороною
То место леса обходил.
Прослыл нечистой силой злою
Тот дед, что в зарослях бродил.

2.

Томимый жизнью депрессивной,
Поехал я в тот старый лес.
Влекла неведомая сила,
И словно глас вещал с небес.

На берегу лесной речушки
Жену и сына вспомнил вновь,
Как и тогда, звала кукушка,
Напомнив прошлую любовь..   

Спустилась мгла со свистом ветра,
И я идти собрался прочь,
Вдруг хриплый голос из-за кедра
Позвал меня куда-то в ночь.

Я шёл за ним, по мхам зелёным,
В глубь чащи, словно зверь лесной.
Тут вдруг нора под старым клёном,
В земле открылась предо мной.

В норе подземное жилище
Вело к соседнему кусту,
И чёрный, словно ночь, котище
Сидел у входа на посту.

3.

И рядом, будто старый леший,
Возник чудной на вид старик.
Я поздоровавшись, опешил,
И мне ответил лесовик:

"Пойдем за стол в мои чертоги,
Побитый жизнью пилигрим,
Вот на, попей чайку с дороги,
И мы с тобой поговорим."   

Я понял, что читал он думы
В моей безумной голове,
И глядя в сторону угрюмо,
Пил чай с отваром на траве.

Прервав молчанье гробовое,
Промолвил я:"Скажи отец,
Кто ты? Исчадье роковое
Иль леса старого мудрец?"

Ответил он:"Судьбой хранимый,
Чтил я божественный завет,
И подлостью людской гонимый,
Живу один уж много лет."

В лес налетела непогода,
Старик закрыл подземный лаз,
Прилёг на ложе возле входа,
И начал долгий свой рассказ..

Часть 2. Рассказ старого казака.

1.

Родился я в донской станице,
Ещё при батюшке царе,
Розовощёким, круглолицым -
В холодном зимнем январе.   

Отец назвал меня Иваном,
Как звали деда-казака,
Что был известным ветераном
Всего казачьего полка.

Играли мы с сестрёнкой Катей,
Резвясь с соседскими детьми,
И нас порою мама с батей
Учили розгой и плетьми.

Шло время, как и все мальчишки,
Учился скачке и стрельбе.
Мне не одну набили шишку
В ребячьей яростной борьбе.

Учась, не забывали бога,
Молилась в церкви вся семья,
А ночью вёл с ним диалоги,
Прибив иконку, где скамья.

То было время золотое,
Что не забыть мне никогда.
С наивной тёплой добротою
Я помню детские года.   

2.

В 17-ть лет влюбившись страстно
В Алёнку, дочку казака,
Признался ей, шепча бессвязно,-
Та покрутила у виска.

Ещё был друг, Семён Колода,
Мы были не разлей вода,
Мечтали вместе о походах
Во славу ратного труда.

Неистово забилось сердце,
Когда прошла на круге весть:
"Война, друзья, идём на немца!
Не посрамим России честь!"

Нас провожали всей станицей -
Алёна обещала ждать.
Я мчал на запад, чтоб сразиться
И славу ратную сыскать.

Наш первый бой вблизи границы!
Я не забуду сабель звон,
Мундиры серые  австрийцев
Да гром орудий в унисон.    

Семён отправлен был в Россию
На излеченье в лазарет,
Прощаясь, друга попросил я
Алёне передать привет.

3.

Не думал я, юнец безусый,
И в правду вовсе не вникал.
Любя царя, я не был трусом
И в жизнь реальную вступал.

В плену неистовых амбиций
Вертели черти хоровод.
Тут не виной Гаврило Принцип
И не виной простой народ.

Влекомые гордыней жалкой,
Похожей на собачий лай,
Друг другу всовывали палки
Вильгельм, Георг и Николай.

Обманом в бой кидая юных
И не жалея красных слов,
Кружился вихрь идей безумных,
Далёких от библейских снов.   

Увязнув где-то за границей,
Ловили пули и картечь,
Читая в прессе небылицы
С призывом родину сберечь.

Земле убитых предавали.
О тех, кто кончил путь земной,
Не думали и забывали
Все, кроме матери родной.

4.

С тылов на фронт летели вести,
Одна паскуднее другой,
Мол:"Нет уж родины и чести,
Бросайте всё, идём домой."

И на царя бросали фразы
О том, что власть его ушла.
Рождалась красная зараза,
Что как амброзия взошла.

Дивился я, толпе внимая,
Да неужель в стране родной
Жило так много негодяев,
Что крыс в амбаре за стеной. 

Низвергнут царь, нам данный богом,
И вскоре Ленин на коне.
Конец войне! Узнал о многом.
В казачий край хотелось мне.

5.

Летя домой подобно птице,
Не думал я и не гадал,
То, что ждало в родной станице,
Того вовек не ожидал.

Присяге воинской послушный,
Отец, собравшись, ускакал.
К монархии неравнодушный,
Он вскоре смерть свою сыскал.

Узнав о том, болела матерь,
Сидела хмурая сестра,
Побыв в семье, сказал я Кате:
"Сходить к Алёне бы пора."

Очами ясными сверкая,
Сказала Катя:"Слушай, брат:
Тут ведь история такая,
Семён, твой друг, на ней женат."

И я не мог пошевелиться,
Не веря собственным ушам,
Внутри как раненая птица,
Терзалась мукою душа.

Намедни состоялась встреча
Когда она шла на покос
Унылым вторником под вечер,
И я ей задал свой вопрос.

"Что ж, Ваня, буду откровенна,-
Алёна молвила в ответ.-
Нет больше жизни довоенной,
И власти старой тоже нет!

Ты, в жизни этой не устроен,
И в этом нет моей вины,
Что мог бы дать мне бедный воин
Несуществующей страны?

Семён проворней оказался,
Сменив идеи и мундир,
Как крейсер, на плаву остался,
Теперь он - красный командир!"

6.

В казачьих хуторах окрестных,
Все знали Сёмку-подлеца.
Немало приговоров местным
Свершил он граммами свинца.

Христопродавец и отступник,
Спаливший несколько церквей,
Был в это время недоступным,
Бежавшим с ротою своей.

Уже пять раз в станице нашей,
Как день и ночь, менялась власть.
Страдали люди в этой каше,
Боясь, как кур, в ощип попасть.

Как прирождённые убийцы,
Творили братья беспредел,
И даже немцы и австрийцы
Не делали подобных дел.

Никто не вспоминал о боге,
И вскоре, как у дикарей,
Пришла анархия в итоге
И тьма стояла у дверей.

7. 

Решив идти стезёй отцовой,
На юг я вскоре ускакал
И шёл с отрядом Чернецова,
Но Сёмку так и не сыскал.

Из дома мне писала мама:
"Вернись, сынок, и покорись!",
Но мысли в голове упрямой
Шептали:"Думай и борись!"

Попав в засаду под Глубокой,
Погибли лучшие из нас.
В бою неравном и жестоком
Последний свет в душе погас.

Когда я шёл к Хопру родному,
О мести думалось в пути,
Вдруг голос молвил, вторя грому:
"Живой останься и не мсти!"

8.

С родными тайно попрощался,
Потом подался в этот лес,
Землянку вырыл и остался,
Глас божий слушая с небес.   

От лиха всякого и зверя
Меня Господь оберегал.
В него всегда я свято верил,
И он во всём мне помогал.

Маскировался я искусно,
Когда в лесу был человек,
И мне порой бывало грустно
Средь чащ дремучих и засек.

Решая разные задачи,
Смотрел, как лучше и мудрей,
И вскоре понимать я начал
Язык деревьев и зверей.

Во снах мне приходили знаки,
Я изучал их, как фискал,
С упорством старого маньяка
В них смыслы тайные искал.

Однажды ангелы-престолы
Мне отворили тайны дверь,
Познались истины глаголы,
И я хранитель их теперь!   

Часть 3. Новый хранитель

1.

Я слушал, старику внимая,
Как истукан, разинув рот,
И также от людей страдая,
Затянут был в водоворот.

Всё то же самое творилось
Сейчас, как сотню лет назад,
Как сахар, вера растворилась,
А без неё - кромешный ад.
--
Забыв молитвы и святыни,
Погрязло всё в сплошном вранье.
Распутство, деньги и гордыня
Пришли в людское бытие.

Наделав множество дурного,
Я знал неплохо эту жизнь,
Ища закон пути земного,
Не находил, хоть в гроб ложись!

2.

"Мне были скрытые виденья,-
Дед молвил с видом мудреца.-
Другой придёт искать спасенья,
А я отправлюсь к праотцам.   

Будь мудрым, ищущий мыслитель,
Окончен мой земной роман".
Я тихо молвил, как хранитель:
"Иди к отцу, казак Иван".

Старик, обняв меня за плечи,
Отдал ключи от сундука
И умер в тот же самый вечер
Со старой книгою в руках.

Наутро возле тихой речки
Похоронил я мудреца
В безлюдном и глухом местечке,
Где молодые деревца.

3.

Придя в своё теперь жилище,
Не собирался никуда.
Здесь, в поиске духовной пищи,
Решил остаться навсегда.

Рисунки, книги и заметки
Я доставал из сундука
И у стены, на табуретке,
Читал записки старика.

Мне было кое-что известно
О тех законах, что не чтут,
Но знал я мало, если честно,
Работы много было тут.

Перед познаньем жизни смысла-
Хвалу Всевышнему воздам!
И людям мудрость этих мыслей
Красивым словом передам.