Если убитый так похож на тебя...

Полупустой троллейбус высадил меня возле клиники. Оперативка давно закончилась, коллеги вовсю оперировали. Заведующий, Олег Трунов, выходя из перевязочной, коротко бросил:
– Иди, встречай «Скорую». Везут кого-то с улицы. Говорят, проникающее ранение. Экстренно на стол берем, если что...
Заляпанный грязью «рафик» разворачивался на пятачке перед приемным отделением, чтобы удобней было выдвигать носилки. Мне бросилась в глаза трещина на боковом стекле. Где-то я ее недавно видел...
Спустя минуту я вместе с заведующим осматривал окровавленного мужчину, в груди у которого все клокотало и хлюпало. Каждый вдох давался бедняге с неимоверным трудом.
Врач со «Скорой» лопотал без умолку:
– Проникающие ранения груди и живота, внутреннее кровотечение, шок...
– Сколько влили? – оборвал я коллегу, проверяя целостность ребер и костей черепа у раненого.
– Двести успели... Тут, от Бетонного переулка недалеко...
Я невольно вздрогнул: в этом переулке прошло мое детство, в нем я жил до сих пор... Измерив давление, позвонил анестезистке. Медлить нельзя было ни минуты.
Операция длилась около двух часов. Когда после нее мы вышли с Труновым покурить на балкон, руки у нас тряслись, как у алкашей с вековым стажем. Трижды глубоко затянувшись, заведующий поинтересовался:
– Что такой мрачный, Филиппыч? Вроде молодой, неженатый, бездетный...
– Это плюс или минус?
– Разумеется, плюс, – невозмутимо заключил он. – Ты даже приблизительно не можешь представить, сколько проблем у женатого человека.
– Какие, например? Поделись с ближним.
– Втюрился мой старший, представляешь? По уши! – с обреченностью в голосе «диагностировал» хирург-отец. – Никогда раньше брюки не гладил, не пользовался одеколоном, а сейчас... Спрашиваю, кто родители? Не знает. Представляешь! Я уж не говорю о том, что иногда прогулки под луной заканчиваются у него во втором часу ночи.
– Погодь, погодь... Это ты про Ромку своего говоришь?
– Про него, барсучонка! Столкнулись как-то на днях в универсаме. Зарделся весь, как помидорина... Познакомь, говорю, с избранницей. Так он, пентюх, соплюхе своей: «Познакомься, Анжела, с моим предком». – Обреченно вздохнув, Трунов сменил тему разговора: – Ладно, лучше скажи: как думаешь, мужик этот выкарабкается?
– Чем черт не шутит! Это ведь не Головаш, которую мы едва не закопали, – уклончиво ответил я.
– Про Головаш лучше не вспоминай... Настроение на весь день испортишь. Этот помоложе. Печень вроде ничего... – Глядя, как летит до земли пепел его сигареты, Олег как бы между прочим заметил: – Им, кстати, менты жутко интересуются. Возьми их на себя, а?
– У меня ж никакого опыта работы с подобным контингентом, Анатолич!
– Вот и приобретешь его! – Заведующий, похоже, все давно для себя решил. – Кстати, до сих пор фамилия этого парня неизвестна, прикинь!
– Через ГИБДД можно выяснить. Наверняка у него зарегистрированная крутая иномарка.
– Надо же! Я как-то не подумал об этом. И еще! Куртка у него точь-в-точь такая же, как у тебя. Не исключено, что в одной очереди в каком-нибудь бутике стояли... Напрягай память, Эдичка!
– Что ты этим хочешь сказать? – оторопел я. В груди словно хвостом шевельнул гигантский сом, до этого неподвижно спавший на дне.
– Просто сливаю информацию, а что? – Он «стрельнул» окурком с балкона. – Ладно, чичас чифирнем и – за дело.
Что за день сегодня! С утра – аквариум. Потом – этот странный дискомфорт в груди. Мужик, которого едва не зарезали насмерть неподалеку от моего дома. В куртке, похожей на мою. Да и ростом он, как я...


Продолжение следует