Последний водевиль на призрачном ходу

Найдите в письмах — тонкую тетрадь

И, между делом, думая — по ней

Ведите грустный подле — разговор

О прошлом, за которым — унывать

Не так хотел актёр — проворных лет,

Им смело в душу трогает — мотив,

Опять затронув качество — для тех,

Кто сам хотел поверить — в этот смех.

Бессмертие на пройденном — одре,

Как только что закрученная — весть,

Не может вынуть прошлое — уму,

А также водевиль ко сну — прочесть,

Но память знает истину — со строк

И чёрный юмор прочит — нам теперь

Терпеть одну историю — под рок,

В котором стали смыслом мы — уметь

Прощать любви достойные — блага,

А также обращать — приятный смех

Внутри своей затронутой — приметы,

Где страсти в водевиле — больше всех.

Там был актёр и строгий — астроном,

Там вечность пахла розой — на восток,

Но миф в противоречии — не смог

Пройти тот давний уровень — потерь.

Теперь он душу трогает — о слог

И сам лежит, чтоб мимо — заправлять

Тот чуткий ренессанс — уму в залог,

Когда им больше нечего — терять.

В ту пору яркой смерти и — огня

Мы шли по воле набережной — сил

И гром внутри подрагивал — маня,

Застигнув ветхий уровень — надежд.

То был особой почести — варяг

На римском теле права и — друзей,

Когда искал он сумрачный — наряд,

Чтоб в душу говорить опять — скорей.

Но новый водевиль поставил — такт

Под чёрный неба холод — между крыш

И мы идём уже теперь — в благах,

Чтоб словом говорить — одну потерю.

На русском ли она вошла — умом

Иль странный вид по сложной — мостовой

Отпрял свой европейский — сувенир,

Где был он сложной пафосом — игрой.

Ты мне тогда всё думал, как бы жить

На дне морском и в теле — умирать,

То падая в душе — одной корить

Свой статус лет к приданому — любви.

Но ты искал свой римский день — тогда

И, вот, его нашёл в ступенях — тьмы,

Когда и завтра нечего — терять,

А все условно сожжены — мосты.

Им верх цинизма ты постиг — долой

И права уголок теперь — не твой,

Он просто на могилах — подлежит

Искать свой водевиль — одной души.

Когда те спеты песни нам — в уме

И тонкий шелест мира — на огне

Искал твою свободу — между нот

И страшной формой сумерек — на взвод.

Там меркли плотной ужасом — игры

Твои морали слов — в томленье сна

И сам ты забирал внутри — мозги,

Чтоб видеть этим утром — поле зла.

Но что же сможет демон — предложить

Сегодня мне за пищу — об урон,

Он только гложет сущностью — ожить

И видеть этот самый страшный — сон.

В котором я и ты — струимся вплавь

По Сене между привязи — миров

И в путь скупой прохлады — оживаем,

Чтоб там искать свой призрак — мостовой.

Но где искрится сумрак нам — в глазах,

Там своды от французского — меча

Ещё не пали — думать нам о том,

Как жизни мы хотим и этим — мща

Встаём из снов — могилами у слёз,

Чтоб жизни дать последний — приговор,

Как чуткий водевиль — упорных ран,

Где ищет слой претензий — от разлук

Твой ветхий храм и может — на беду

Ты вышел в Колизее нам — сказать,

Как хочешь блажи в сумраке — аду

И в том причиной думать — оживая,

Внутри ещё крича от странных — ран

И смертно хохоча в последний — раз

Ты думаешь ожить притворно — нам,

Когда блуждаешь меж парижских — фраз.

За днём ступала ночь — внутри людей,

А лёд томил искусство — над весной,

В которой слову всё хотел — злодей

Искать тот юмор честного — вокруг.

Но мы блуждаем в мире, как огни

И призрак нам неясен в притче — лет,

Как строгой формы готики — ответ,

Пока она играет в стол — идеям.

Сегодня водевиль, как призрак — сна

Я вижу между русской — мостовой,

Куда ещё глазами смотрят — раны

И стелет слов туман — давно со мной,

Что ты иметь ту силу — в страх хотел

И быть всем проще юмора — под лёд,

Но сам танцуешь в призраках — устав

Кричать искусству мира, словно страх.

Так живы были стоны лет — в глазах,

Забытых козней мира — ото льдов,

Им нет теперь прохлады — вынимать

Ту оземь чёрной лирики — над гнётом.

А только став по римской — пелене

Ещё внутри свободным — ото льда

Ты ждёшь меня в могиле, где больны

Мы вместе — этой сказкой навсегда.

Искали в сон потерей — от людей

Мы сказку в прошлой лирике — ещё,

Но жили в дух господ, увы, пока

На небе собирали тучи — лёд.

И стала нам терпеньем — эта мгла,

Что зов души томит — поняв урон,

Как дух свободы дремлет — ото зла,

Ведь он внутри вампирский, как и тот,

Что сном дремал и думал — оживать

Под флагом чести в — мёртвой тишине,

Где нет уже людей, а только тени

Скопились утром в призраке — на мне.

Они страдают чаще — чем восход

И ждут твои победы нам — едва

Мы плотно душу в гробе — собираем,

Чтоб думать там по очереди — для

Искусства смерти — в подлинный рассвет,

Когда его уже не стало — вскользь

И меркнет странной воли — элемент,

Ещё в тебе запавшей в час — от грёз.

Что мы должны блуждать — внутри идей

Иль думать, как по танцам — предсказать

Свой нужный водевиль — внутри людей

И что-то формой ужаса — сказать

За этот гиблый трон чудес — как ряд

К пределу сложной мании — за торг,

Где формой укоризны — все хотят

Быть ближе редкой вереницы — слов.

И нужным элементом — для рабов,

Когда по гроб желаний всё — легла

Та смерть внутри презрения — желать

Себе искусства больше, чем могла

Бы стать в придворной привязи — строка

И лёгкий шарм тоски — над головой,

Где дремлют одиноко — облака

И ты несёшь свой приз — себе домой.

Но что ещё приснится нам — пока

Мы вместе ходим по тоске — вдвоём

И тени по Неве нам видят — в ряд

Ещё свой призрак мудрости — подряд.

Как стал он выше слова — у обид

И чёрной праву мантией — за сном

Теперь и нежить в вольности — парит

По солнцу в той осклабленной — игре.

Ей зубы показал твой ветер — грёз

И выше строгой пафосу — звезды

Ты сам теперь вампир — ещё виной

И мужеству в затерянном — иной

Погоды лет — по привязи за страх,

Где можем мы благами — привыкать

Жить в пользе объективности — для нас

И меньшей формой ожиданий — чуда.

Но весь внутри оправил — водевиль

Ты призраком на теле — в сотни глаз

На свой последний юмор — от тоски,

Чтоб жить в искусстве мира, как приказ

И душу шевелить — одной рукой,

Опять вникая в жар любви — понять,

Как дух по европейской — мостовой

Нам может чувство в близости — обнять

И ждать последний танец — для двоих,

Когда всецело миром — правит бал

И смерти сном не видно, что руин

В культуре форм застенчивой — игры.

Ей стало внутрь так больно — говорить,

Что падать вверх по сумраку — порой,

Где новый водевиль исчезнет — в шаг

Над миром постороннего — в руках.

Зажав в надгробных плитах — этот вой

И смерти не отдавшись — наяву

Ты сам живёшь теперь — внутри отпряв

По жизни целой вольности — в аду.

Там пепел скован мерой — от тоски,

Что обществу немилый шарм — играть,

Когда за танцем шутки стали — нам

Всё новой жертвой общества — глотать

Тот шорох лет и призрак — за двоих,

Ту волю филигранной жизни — вспять,

Над пафосом искусства — там ожив,

Где бледный призрак хочет — помогать

И вновь тебе становится, что стиль

Подземной жизни в слаженной — игре

Над тонким светом мудрости — идти

По слову за коварством — в этой тьме.

Ожив в свой век и плача — для любви,

Что дух не умер в призраке — за сном,

А только ходит благородно — рядом

Искать ту жалость мудрости — потом.

Нам видя смысл истории — под смерть

И чёрный свет фатальности — в руках,

Как солнца оконечный вид — вдали,

Где нежит от прощания — свой страх

Тот демон смелой привязи — дрожать

От жизни, истощившей ад — тюрьмы,

В которой странной ролью — обладать

Мы можем здесь при жизни — от души.

Но ветер воет в призраках — затем

И шорох мимолётной спеси — мрак

Приносит в чуткий юмор — на тебе,

Как жизни лучший призрака — простак.

Ты легче стал от воздуха — парить,

Где нет нам привидений в той — земле,

Где душу соизволит дар — творить

И мысли внутрь не мучает — от дара,

Но лечит благородством — нам взаймы

То пламя страсти в сумраке — за сном,

Когда проходим Питером — под стиль

И видим объективный миру — склон

Души — внутри свободного венца,

Как смерти эталон прожить — ещё,

Не падая на солнце в том — пока

Им льёт тот ветхий уровень — надежд.

А только приоткрывшись там — любви

На белом покрывале — между звёзд

Мы можем приобщать — ещё восторг

Внутри игры над стойкостью — веков.

Где жизни мы отдали дар — под шанс

Отлитой формы страсти — вдалеке,

Но сердце золотым не стало — в такт,

Оно лишь смотрит призраком — на мир.

И ждёт, что он усилием — создаст

Ту вольность благородства — от огней,

Где сможем мы бежать — внутри преград

И ждать свою свободу — между дней.

За целым звоном участи — побед,

За сложной маской часа — для любви,

Но там в уютной темноте — под рок

Нам только снится долгий пепел — ран,

Внутри своей погоды ждать — ещё

Природу жизни к мании — в крови,

Сегодня подбирая лично — в снах

Свой слова философский дар — игры.

Там падая под волны сердца — слёз,

Избегнув высшей пропасти — уснуть,

Но в точной форме мира — приоткрыв

Тот уровень надежд — свободу ждать.