Прочертив, словно воздух свой мир

Замирает тоска, что сегодня — твоя

Новоявленной брони ответа — сестра,

Не желает уснуть, но опять к — одному

Всё не хочет от правила — ставить

Между солнечным днём и — угрюмой порой

Свой заслуженный отдых — нам ранее,

Чем пришёл между снов, управляя игрой

Тот отважный и странный, неумелый — герой,

Чтобы жизни отдать — эту важность.

В нём сегодня застыл и — манеры парик

И твоя вновь холодная — кровь по бокам,

Что не хочешь Богам, приникая в любовь

Видеть мужество жизни и течение — мира.

Разрезаешь свой стиль по коварной — игре

И над телом тоски — не бывает красиво

В стать понятному в том — идеалу любви

Жизни пройденной дать — отравление миру.

Ты к догадке ведёшь свой посыльный — надзор,

Загибая в глазах — однозначный манер,

Ну а я пережду этим мысли — над сферой,

Что неверностью ближе, чем краски — в аду.

Им стоять ты не можешь, но лжёшь, что один,

Что проходят тем боязно сны — поневоле,

А внутри чернота — между ласковых льдин,

Там опутала ножны в коварстве — немногих.

Может властью сегодня ты сам — позабыл,

Что удачный рассвет — не страдает в тревоге,

Он помножит пути удовольствия — лет,

Чтобы жизни отдать — эту похоть от боли.

Но сегодня встаёшь, словно воздух — во мне

И под тысячной сферой грядущих — идей

Мне немножко милей — одиночества поступь,

Где был сам ты насупившись — новому гостем

И таился под мраком — заведения в прошлом,

Чтобы множить свой мир удушения — к людям,

Чтобы видимость кожи — не снимала твой возраст,

А сама запирала бы страсть, как и — новость.

Там единожды сдох твой последний — кумир

И несчастье настало под летней — игрой

Между совестью прошлого, будто бы им

Ты и сам постарался отжить — понемножку.

Ну а завтра в короне и с миром — в руке

Ты и сам принимаешь усиленно — позу,

Где затворник к пристрастию — жить налегке,

Где и сам ты не множить удовольствие — после.

Просто встал ты с кровати и мило — пошёл

По делам — в остановленной маске безумия,

Ну а завтра — ты мученик страсти о том,

Где желали б тебе те обрывки — несчастья,

Чтобы видимость слова — проходила напрасно,

Чтобы снег, словно красные пятна — в аду

Загорался бы миром и лгал — беспристрасно

В покаянной основе прожить — наяву.

Там так просто идти по российским — поверьям,

А потом загорать на китайском — лугу

Между множества прошлых чудес и — изысков,

Где не рады бежать мы над правом — в аду.

Но стоим в цепенении — прошлого стыда

И скитаемся к качеству новой — зари,

Всё о том же мечтая прожить — на могилах

В безучастности жизни, пропадая внутри.

По себе необъятно ты выучил — воздух

И опять ты заходишь путём — в магазин,

Чтобы думать сегодня так мило и — просто,

Как безжизненный монстр — потакая один

Между кладези лет и витрин — от порыва

Для искусства смотреть — на упрямый затор,

Где из общества сам ты уходишь — ревниво,

А внутри по оскалу там тешит — надзор.

Он сегодня не свят, но клыками — доеден

На свободном изыске упрямой — слезы,

Он дрожит, будто праздник проявления — песен

И мотивом не сразу помогает — ожить.

Вот и вечер в руке на пространстве — немого

В постоялом дворе, словно истине в том,

Что упал бы тот рок — на ладони по метру

И оставил бы личностью страха — свой срок.

Но сегодня задушен в любви — перспективе,

Ты ожил в ожидании вечера — дам

И опять по ковровой дорожке — из песен

Ты лоснишься к искусству ума — по годам.

Там ты хочешь блистать и игриво — по смерти

Припадать к объективности нас — потому,

Что немало прожили мы в этом — посильно,

Но гордимся отжившим судьбой — на уму.

Всё стоим и как бальные крысы — не млеем,

Точно острый клинок нам управил — тот зверь

И один он остался умирать — за поверьем

В этой чистой душе — поколения строк.

Нужен русский уму, как всецело — проблема,

Нужен в каторге смысла и прямо — во тьму

Ты сегодня бежишь, понимая — то миром

Через сотни изысканных лет — потому.

Как застыли от статуй проблемы — ревниво

И в вампирском оскале утопающих — черт

Смотрят подле истории, что-то немило

Над вопросом иллюзий, придирок и льгот.

Но сегодня нам бал показался — угодным

И в вечерней красе постоянной — Невы

Только строгие формы — утоления моды

И прозрачные призраки в тихом — огне.

Всё диктуют свой рай постоянного — в форме,

Над итогом души поровняя — свой вес,

Где и сам ты прижился, скупая над сроком

Столь проверенной области мысли — отвес.

Над кручиной и ханжеством, думая много

Мы стоим, опираясь в прибрежной — игре,

Где недолго фокстрот помогает — от Бога,

Где плетутся в романсе — понимая немного

Ритмы танго от подлости смерти — нам в вес.

Но играя и правя ты искал — эту подлость,

Чтобы жить под итогом над смертной — порой,

Где несчастье не стало от любви — одинокой,

Первобытной историей мысли — в довес.

Чтобы страх и внутри предрассудок — казался

Будто выдумкой часа и в ножны — беде —

Тонким призраком риска, укрывая ладони,

Будто формы агонии в страсти — по мне.

В этом бале судьбы собрались — на итоге

Очень сильные личности в теле — любви,

Но из крови в сердцах, постараясь от воли

Стали жить будто в бедности — снова в себе.

Не учёт подыграл этой маске — условий,

Не слеза над программой итога — вдали

Были роскошью формы — понемногу устроены,

Чтобы выпить всю кровь, обещая тот вид.

Он немногим сегодня обновился — итогом

Вслед за истиной каждого, кто по уму

Стал на мёртвом пределе удивления — Богом,

Стал искать этим сроком — облачения в тьму.

Из под времени смысл показался — укромно

И сплелись руки в ноги и страх — на веку,

Но из танцев в пути от истории — многих

Только истины внемлют свой бег — наяву.

Им желая затмить постоянные — встречи

На родном языке и под грозами — слов,

Но в итоге судьбой — ты ведёшь просторечие

И надменностью тешишь сегодня — любовь.

Ей страдала та часть отвращения — к людям,

Ей бежала упорная страсть — на ходу

Между смыслом культуры, откуда не будем

Мы Богами — за привязью черт на роду.

Только серыми крысами в статном — безличье

Там стоим и о чём-то внутри — промолчим,

Что сегодня туман или в сон — безразличие,

Что оплатим мы риски и это — обличье,

Вслед за тяжким искусством и — пользой умам.

Как и бледные статуи в тело — негодных

Нам внутри помогают бежать — потому

Всё остатками форм субъективности — моды

Только прошлые формы кумира — в аду.

Как он мучился, жил, как искусством — не верил,

Что отжившие козни без жалости — мнут

Эти тени в глазах — разомлевшего прошлого

И идут поклоняться в отрывке — к судьбе.

За тобой закрывает тот бал — поколений

Смутный почерк реальности мира — о гнёт,

Он сегодня в душе — всё на слове последний

И стремительный казус — показаться уже

Над бескрайней игрой утомления — в людях,

Как и кровь выпивая под сон — от тоски,

Чтобы лучше понять, где немногими роли

Стали в призраках качества жизни — топтать

Эту благость искусства и жить — по дороге,

Заминаясь от права — на каждом шагу,

Чтобы юностью жили — те заметные Боги,

Но стремились оставить свой час — на умах.

И поэтому ты мне обходишься — ночью,

Точно волчий магнит по идиллии — в час,

Где за собственной платой — стремится немногий

Жить в любви обстоятельства — будто дрожать.

Изнывая под памятью страха — в природе,

Порождаемой скукой под сон — на огне,

Где ещё не успел ты уйти — в этом роке,

Но уже пострадал обещанием — к нам.

Всё ли лучше искать отвращение — в склоке

Или часть ожиданий проложить — по тому

Уточнению форм идеала — за властью,

Чтобы снова на бал там немногих — попасть.

А потом, как в крови очутиться — прелестно

Мимо схожести муки и в отчаянии — дам,

Где тебе помогают искать — от разлуки

Эти топкие формы обстоятельств — ума

Новый дом и обжитую казнь — привидений,

Где бы ночью искал ты — подземелье из лет

И досадой в себе привыкал, как последний

Управлять этой робостью смысла — на взгляд.

Но сегодня ты был на балу — не осенний,

Незамеченный юностью часа — взамен,

Словно чёрные тени в обрамлении — склепном

Над оставленным счастьем — поведения нам.

В этом фраке из ситцевой лжи — повсеместной,

В этой области здравого часа — ума

Ты прошёл к центру зала и будто — на плахе

Стал судьбой озираться в искусстве — назад.

Этим ждать путь осенний и медленный — жар,

Подло думать, что сам постарел — от науки,

А потом по итогу на срок — убежал

Для раскаяния в мерзости жизни — на роке.

Но и он для тебя — неслучайный актёр

В постановке души, что проходит — сегодня

И на каждом балу — удивляется вор,

Что такой же актёр у него — в предрассудке.

Лжёт и ищет свой пафос — немилой руки,

Жжёт мотивом и шансом — убить понемногу,

Но пытать, словно сказку — от ровной строки

Эту боль повседневности — будто подсказку.

Что ещё не притронулась в мифах — за сном,

Где бы сам ты нажал на историю — мира

И провёл свой эстетский манер, как пижон,

Где за властью скупого — разоряется бедный.

Им ища свой обыденный шанс — указать,

Что немило в аду на балах — быть сегодня

И под чайный рассвет — удивлением стать,

Будто призраком верным и строгим — поэтом.

Но проблема не в том, что на русском — аду

Ждут тебя расстояния в личности — только,

Но и гордые тени — разбирают твой ум,

Словно шаг, за которым ты будишь — наутро

Этот шум по загадочной каторге — стран

Между личностей, кто на балу — откровений

Будто странное облако в небе — блистал

Или ждал свой кристалл — на сегодня последний.

Этим верхом цинизма на жизни — отдашь

Точно прошлые тени — внутри благородству

И от страха подвластной картины — создашь

Тёмный мир для искусства — другого достатка.

Он не будет тебе в небе воздухом — плыть,

Он такой же актёр, что вампир и — свобода

Над прибрежным рассветом, помогая идти,

Будто думать нам лёгкое танго — в пути

И ответ пролагать от заветной — причины,

Что история в счастье на мир — обрела

Свой пространственный купол — другого поэта

Между собственной личностью неба — от скал.

Им теперь не видать отвращение — к чувству,

Только мыши летают под звон — янтаря,

Нам в глазах понимая там видеть — свободу

От услышанной области чувств — говоря

И тащить свой приемлемый мир, как дорогу

Вдоль по тёмной, отрывистой жажде — луча,

Где опять сгоряча ты не видел — от Бога

Той оставленной мании в жизни — молчать.

Просто сам ты спустился и стал — понемногу

В этом сне — привыканием к ночи мычать

И тащить, словно в ад — утопичностью слога

Всю непрошенность жизни — за это отдав

Свой возлюбленный мир и прямую — дорогу

Между скал января и плохой — суетой,

Где от вечера бал — разбивал бы надолго

Эту пустошь искусства, как дикий оскал

И тащил нам отмеренный стиль, помогая

Видеть прошлые тени в утрате — сердец,

Где зажили мы странной истерикой — только,

Как касались искусства внутри — на глазах,

Там ускорили шаг проявления — строго

И теперь мы на чёрном стоим — полотне

Без прямой суеты — между истиной рока,

Что не хочет к искусству — задавать и мечты.

Он — упрямая страсть и манера презрений,

Он ложится под властью, ещё угадав

Этот шанс быть наградой — придирок у Бога,

Но в искусство сегодня проложить — идеал.

Чтобы в сонном балу, подавляя тревогу

Ты прошёл в этом фраке у смерти — виной

И настал, как порой помогают — уходом

Мысли юности к счастью, как будто герои

Видеть свой объективный манер — от господ

И ещё помогать управлению — счастьем

Стать сегодня преддверием нам — в облаках

Только ветра, ожившего в чувствах — немного.

Как и мир там посмотрит на бал — от руки

И поднимет клинки, достигая там рока,

Где-то в мысли от чуда и степени — скал,

По которым мы ходим, не пригнув — одиноко

Свой высокий манер и — затронутый смысл,

Как от русской тоски — избавляемся только

Мы внутри — постоянные счастья венки

Из под чёрного очерка мысли — для толка.

Этим русским намёком — не бывать нам ещё

От спадающих стен подоплёки — немого

Укрощения ханжества — будто бы плен

Стал иллюзией мира и кричит — одиноко.

Мы не знаем, как воздух разрезал — на куски

Словом мир и кроил одиночество — в людях,

Просто сами мы носим — обаятельный вид,

Как и верный мотив от прощания — осени.

Чтобы в зиму свою на уме — перейти

И по кровле земной затаиться — у мыса

В беспечальности частой привычки — иметь

Свой отправленный шанс — умирать одиноко.

Может в форме тоски или в жар — состояний,

Где в вампирском исчадии — должен понять

Ты — судьбу историчности каждого рока,

Что уходит в бессмысленном теле — молчанием,

А потом привыкает искать — этот яд

И затем производит идиллию — строго,

Что на готике шансы понимают — подряд

Обезличенный вход у комичности — только.

Этим личным путём ты не шёл — от умов,

Но в вампирской среде нам по Питеру — ладил

С непривычностью жаркого ужаса, где

Ты у тёмной стены растворился — покатой,

А сегодня живёшь на просторах — Невы,

Всё в неё обращая свой ласковый — свет,

Где обратному чувству говорили — не глядя

Мы прозрачности дух, как и верный куплет.