Тараканьи бега под верностью лет

Этот дух, что парит над — тобой

В безымянной, одной простоте

Выше чувства, где стали — не те

Иллюзорные призраки — вещим,

А направили свой лишь — урон

По последнему склону — в душе,

Через каторгу жизни — блюсти

Укрощение памяти — прежней.

Мне бы словно каприз — выгибать

По нутру тараканьей — игры,

Телом вечности в нём — подбирать

Свой сюжет из обратного — слов.

Но и ты всё не хочешь — понять,

Как застиг в свой отмеченный — день

Только чёрные волей — круги,

Где-то в образах смысла — за ветром.

Чудом вылит, как сон золотой,

Ты вчера собирался быть — тут,

Ну а словом внутри — постовой

Между частью минуты — и плутом,

За которым ты хочешь — иметь

Сто проверенных жизней — едва

За морями ты держишь — по два

Исторических вепря — о каждом.

Где бы слову сегодня ты — стал

Мне внутри — тараканом под смерть

И искал в том подоле — тюрьмы

Только общие к свету — приметы,

Нам от них неспокойно — в душе,

Тихим звоном спадает — опять

Эта мягкая в цвете — кровать

Под недлинным и сумрачным — домом.

Над итогом, поняв, что не крут

Ты выходишь в свой вечности — круг

И вот там ты паришь — сознавать,

Что отчётливой позой — понурой

Ты имел бы сегодня — на смерть

Только вотчину — больше, чем страсть,

А потом между миром — взаймы

Ты, увы, сам ведёшь — безыдейность.

Чудо встретил на каждом — шагу

В мимолётной фантазии — дней,

Словно улицы в Питере — летним

Вдохом видят — твой путь от морей

И скитаются в позе — хрыща,

Без которого нет нам — тюрьмы

В обязательстве думать — ропща,

Что условием стали — последним.

Говорить, то что хочется — впредь

И иметь под итогом — дожди

Между почерком схожим — о смерть

Или в ужасах права — дотошно

Помогать выживать — на плато

Этой формы зловещей — игры,

Где уносит твой мир — над никто

Сто процентов задетой — судьбы.

Но и возраст тебе — не сумел

Стать сегодня — мужчиной под рост,

Ты нечаянно видишь им — пользу

В обновлении чуда — для пошлости.

Сам находишь свой дом и — ответ,

Только стал он в сердцах — дорогим

И затронут под властью — портретов

Между ценностью были — под сны.

Таракан — под нелёгкой судьбой

Между тапком — внутри привыкать

К утончённости злобной — войны,

Что умеет в припадках — кидать

Обращаемый цвет — в сентябре

Между обществом, смытым — насквозь,

Что упорно не любит — там ждать

Свой конечный источник — морали.

Этим бегом от шума — миров

Вдоль по питерской холке — пройдя

Ты увидишь сегодня — за солнцем

Окончание дерзости жизни — в огнях,

Но спокоен от счастья — быть здесь,

Чтобы большему чувству — пропасть

Между серым источником — бед

И задетой фатальностью — страсти.

Что-то хочешь купить — на обед

Для своей коммунальной — тоски,

Где-то плачут от сердца — враги

В безыдейности жить там — подальше

От расстройства души — потому,

Что бежишь ты от счастья — проблем,

Что не можешь обнять — идеал,

Где бы вышел ты сам, как и сложность.

Всё по Питеру ходишь, молясь,

Идентичностью мысли — приврав,

Как застенчивый ветер — не прав,

Что коснулся внутри — от достатка

Благородного сердца — в тот век

Всё твоими дожитыми — снами

Удивление к личности — в бег,

Где не стал ты, увы, — узнаваем.

И никто о тебе — не споёт,

Не проходит твой мир — без любви,

Где-то в питерских холках — меча,

Отпуская трущобы — под прииск

Разобщённого летней — игрой

В историчности смерти — клеща,

Что немногие могут — так жить,

Обращаясь к тебе — по-соседски.

Этим утром под властный — оскал

Мимо сотен кофеен и слёз

Ты прошёл, чтобы вымучить — зал

Удивительной присказки — в гнёт

Между прав в сердцевинах — морей

От затронутой кладези — для

Удивления счастья — быть с ней

И тащить тот осколок — в себя.

Но внутри раскусил ты — итог,

Сам распался от гнёта — в тоске

И направил за взором — тот рок

К безыдейности мысли — как все

Этим небом не могут — ожить,

Просто в погреб от счастья — бегут,

Как в себе тараканы — гниют

И затронули быт — за столетием.

Словно сам он — противный на сне,

Упрощённый источник — миров,

Словно в мир погрузились — не все,

А практичные сквозь — удивление,

Расторопные к мифам — нам ждать

По людской человечности — дрожь —

Тараканы, за что им — бежать

Так прекрасно из мыслей и рож.

Но вокруг от тебя — темнота

И постигли мы миром — тот плот,

За которым живёт — идиот,

Чтобы верить от счастья — для дам,

Что один он остался — и жив

Для истории медленных — дней,

Где не трогают мысли — бежать

По дорогам их ужаса — подле огней.

Всё по Питеру шёл ты и — слёг

На подвальной своей — темноте

Между улиц прикрытых — об лёд

Эстетичностью формы — людей.

Но не жалко тебе — этих дам,

Что сегодня расспросят — твой вид,

Без которого сам ты — отдашь

Удивление правила — к миру идти.

Между городом стыла — вода

И под летней прохладой — ума

Ты пришёл за товарищем — к ней,

Чтобы душу свою — укрощать,

А потом под коварством — души

Облекаемой вольности — ждать,

Что источником станешь — не ты,

А твой друг в неприятии — сердца.

Он ведь также не знает — когда

Превратился внутри — от обид

В таракана — из мерзости зла,

Что уводит под чувство — за крик

Всё неверное в пошлости — грёз

И немного оценит — тот рай,

Где желанием будет сам — жить,

Уповая, что был — к небесам

Самым чистым под нервом — души

И прикормленным страхом — идей

Между видом к людской — полосе

По практичному складу — как все

Там обходят свой быт — и поют,

Что не верят за роскошью — лет,

Где оставили собственный — свет

Под мужской идиомой — у стиля.

Но сегодня ты ждёшь свой — мотив

И скупаешь от ясности — приз

За недолгой картиной — людей,

Без которых ты жил бы — не в ней,

Просто рамки искусства — сошлись

И настроили тысячной — мгле

Много ужасов, чтобы пронять

Стиль готический, словно при мне

Стало ясным всё видеть — теперь

И отживший твой вид — от ума,

Где теряешь ты собранный — день

И пытаешься выжить — под страх.

Сам ли стал ты — уверенно злой

Или сделал свой опыт, как риск

По утаенной мести — за зноем

Между улиц в кругу — Петербурга?

Ты один, кто не хочет — отжить

И покоится в склепе — вокруг

Исторических стен между — мук

И простора идейности — в каждой

Идиллической ноше — нам спеть

Всё нетленное в призраках — зла,

Как вампиры приходят — созреть

Свой остаток культуры — к домам.

Там скитаются в крышах — под стиль

Утопичности высшей — игры,

Точно вычленил слово — там день

От казённого образа — к личности

И стоит там теперь — эта мгла

Вдоль по питерской кровле — людей,

Без объятий претензий и — зла,

Чтобы мучить свой дух — провидения.

Или жить, как в душе — таракан,

Что ещё неспокойно нам — шли

Этим сумраком прошлого — сны

И затёрли свой миф, как и день.

От причины жить только — Невой

Или призраком в стол — для себя,

Чтобы лучше к искусству — творить

Идеальные ночи — нам в душу.

Как и в чёрной развалине — бед

Слышит твой неприметный — актёр,

Что погиб он по власти — меча,

Что достал он культуру — о звон

Историчности пошлой — тоски,

Где-то между пораненной — силой

И готовой от страха — под власть

Стать внутри — монополией личной.

Всё в итоге история б — вышла

Над почётом от улиц — пера,

Но и ты между формой — изыскан,

Там сегодня мостишь — до утра

Дух претензии в счётной — главе

И попросишь свой ус — отрастить,

Чтобы мужеству лучше — оставить

Злой потомок на тени — в любви.

Им ты пишешь по улицам — ран

Между гиблой приметой — души,

Вдоль по призракам зла — на углах,

Что притронулись личностью — близкой

И хотят всё внутри — расспросить

О конечности мира — для нас,

О поступках, где сам ты и — вырос

И скитался по Питеру — возле огня.

Но история машет там — вслед,

Ну а ты всё проходишь — сквозь зов

За своей говорящей — игрой,

Внутрь неё ты оставишь — покоем

Эти силы безумного — в такт,

Чтобы снова не прятаться — к нам,

А сказать, что в картинный — проём

Можно ловко увидеть — тот сон,

Что в душе повернёт — свой ответ

И наверно от маски — сам встретит

Форму ужаса в мысли — за ряд

Историчности Питера — нам ли подряд.

За свободу ты рвёшь в — унисон

Даже юмор из тысячных — мест,

Где прошли все года — привыкать

К этой маске культуры — сближать

Удивление к рожам — друзей

Между правилом истинной — мглы,

По которой ты встретил — свой яд

Осторожности близкой — войны.

Но в бегах ли на ярдах — тех плит

Ты горишь, словно яркий трофей

За никчёмностью поля — обид,

Где уладили счастьем — не все мы

Эту пошлую казнь — за двоих

Между странной основой из — лет,

Где не можем там вынуть — могилу,

Просто кажемся истиной — в склеп.

Завывая от частности — в страх

Ты под слово кофейное — мнишь

Свой обычно по-питерски — вид,

Где и сам по расстройству — молчишь,

Нам не глядя в ужимках — ища

За придатком оставленных — черт

Свой культуры прискорбный — ответ,

Где не жил ты — те тысячи лет,

А страдал лишь — от каменных плит

И строением много — опал ты

Подле серой своей — простоты

Жить в искусстве, как может — не ты

Стал в сердцах — благородным умом

И коварностью призрака — плыть

По Неве за культурой — одной,

Что не просит ей в душу — творить.

Ни бежать от которого — сна

Между прав за идейностью — в нас

И не думать, что стали — больны

Мы заразой над этим — в приказах.

Что нелётный мотив — он же час

Нас внутри не пугает — надолго,

Но историю в том — сохранит,

Чтобы думать по разнице — слова,

Что по-питерски выжаты — людям

И уже не умеем там — снова искать

Свой апломб историчности — подле

За коварством и жадностью — в это бежать,

А потом под причиной — парить

Между лет тараканьей — борьбы,

Где возможности больше — и нет,

Только всплыли те трупы — в Неве

И запрошены в новом — толпой,

Что сегодня по-питерски — жуть

Стала верной привычкой — иметь

Свой прославенный погреб — о сути.

Ей бы множил ты вид — сгоряча,

Но всего лишь обыденный — глаз

Всё не смотрит на вечность — ума,

Только косится в призраке — фраз,

Что не вечен ты в мраке — затем

И за городом стал ты — пугать

Только воронов — в клочьях проблем

Над ещё несговорчивой — памятью.

А сейчас ты ушёл — за прибой

Между новым искусством — для нас,

Чтобы смерти увидеть — приказ

И постичь суть довольства — иного,

За которым ты нежил — и встарь,

Словно нежить — красуешься вниз,

Повернувшись, как мумия — в стиле

Исторической позы — под блик

Этим утром — над солнечной мглой

И конечностью мира — в руках,

Где нельзя быть придворным — шутом,

Только бегать в иллюзиях — такта

О конечный морали — намёк

В безыдейности сложной — борьбы,

Где не стал ты — коварностью ран,

Но по-питерски выжат — для нас.

Ты стараешься стать, как вопрос,

Но, увы, между ивой — пророс

Твой умеренный стыд — говорить,

Что не лучше ли право — любить

За затворником часа — в судьбе

И ещё к меланхолии — в страсть,

Где бы мужество стал ты — блюсти

И обратные ворохи форм — добывать.

Как однажды ты ветер — поднёс

За стихающей областью — грёз

И по верной твоей — полосе,

Словно духи мы — вымерли все,

От того, что внутри — не живём,

Просто думаем в бегстве — от сна,

Что в кругах тараканьих — весна

Будет лучше, чем лето — вдвоём.

Там идти под нелётный — мотив

И застенчивой прозой — вести

Вдоль по Питеру — сложность из лет,

Где один ты писал — свой сюжет

И настроил там замков — в душе,

Как коварство из страха — в песках,

Что в себе мы не можем — понять

Идентичностью поле — за мраком,

А живём, как от цепкой — игры,

Превращаясь в судьбе — для людей

Точно лживые оборотни — в такт

Укротителей форм — для друзей

Или ложью пытаемся — снять

Этот веер пропащей — игры,

Где от смысла нет права — понять

Инфернальность от города — лишь.

Но и утро в том смысле — горит

По Ростральным колоннам души,

Точно маленький призрак — о мир,

Где несчастье не будет — душить,

А пройдёт по готовой — норе

Между пасмурной областью — вдаль

И отчасти мы в этой — игре

Тараканы — под ревностью странной.

Ей не можем обнять — для того

Укротителей страхов — в себе,

Но считаем свой выдох — под звук

Только пафосом личности — вдруг

И затерянной маской — чудес,

Что прольётся от вызова — вдаль

Там по питерской дрожи — в себе

Или будет к судьбе — помогать

Выживать от начала — быть ближе

Для обыденной маски — за вой

Между городом — несколько ниже,

Чем уводит твой дух — постовой.

Он пророс от идейности — ввысь

И под тучами слышит твой — звук,

Что напомнит для сердца — о том,

Что бежишь ты из мысли — за мукой

И стараешься ждать — этот зов,

За которым нет времени — в тьме

Верить прошлому — будто бы мне

Стало страшно — от этого вида.