Веронская история

ВЕРОНСКАЯ ИСТОРИЯ
трагедия

Действующие лица
Анжела – из рода Ногарола – гиббелины, возраст 17 лет
Лоренцо – из рода Маласпина, гвельфы, возраст 19 лет
Бартоломео II делла Скала – правитель Вероны и Винченцы, погиб 12 июля 1381 г., возраст 19 лет (?)
Антонио делла Скала – брат Бартоломео, соправитель Вероны и Винченцы, 1364-1388, возраст 17 лет
Джованни ди Поиана – канцлер, сторонник Бартоломео II делла Скала
Самаритана – жена Антонио делла Скала, дочь Гвидо Лусио и Элизы д'Эсте, дочери маркиза Феррары Обиццо III д’Эсте
Отец Бернардо – францисканец, сторонник Антонио дела Скала
Лючия – кормилица Анжелы
Палач, солдаты

События происходят 12-13-го июля 1381 года в Вероне.

АКТ I
СЦЕНА I
Верона. Замок Скалигеров. Бартоломео в своем кабинете. Спешно появляется Антонио.

Антонио. Зачем ты звал меня Бартоломео?
Бартоломео. Антонио, отец наш, Кансиньорио, нам завещал правление Вероны и Винченцы.
Антонио (с усмешкой). Вот только мы не обладаем полноценной властью. Находимся мы все еще под опекой регентов.
Бартоломео. Верно, и тем сильней должна быть наша дружба, иначе Бевилаква и Пеллигрини в любой момент воспользуются любыми разногласиями.
Антонио. Пусть сеньорами мы стали по крови, но оба мы бастарды. И по закону есть претендент на власть – наша сводная сестра, Тарзия.
Бартоломео. Она еще совсем ребенок.
Антонио. Но видел я, как Пеллигрини ее чрезмерно опекает.
Бартоломео. Нужно разделить Пеллигрини и Бевилакву.
Антонио. Как?
Бартоломео. Отправить одного из них в Виченцу вместе с Тарзией, сославшись, что в Виченце неспокойно.
Антонио. Ты думаешь, они послушают нас? Не слишком ли подозрительно?
Бартоломео. Не мы, а канцлер Джованни сделает за нас эту работу.
Антонио. Ты доверяешь канцлеру?
Бартоломео. Будь уверен.
Антонио. Но чувствую, что это еще не все.
Бартоломео. Да. Ведь власть – одно из трех вредных и опасных вещей в жизни.
Антонио. Какие две другие вещи?
Бартоломео. Мой брат, ты хоть и молод, но знать пора, что женщины и деньги.
Антонио. Мне всегда казалось, что при власти доступно все!?
Бартоломео. Но правильно распоряжаться властью – в этом есть искусство.
Антонио. Без денег власть слаба. Не кажется ли тебе, что нужно обременить налогами народ Вероны и Винченцы?
Бартоломео. Тем самым мы вначале нашего правления вызовем недовольство народа. Это неминуемо приведет к беспорядкам.
Антонио. Откуда ты собираешься взять денег, чтобы наполнить казну?
Бартоломео. Когда-то Великий Рим придумал для народа зрелища. Народ легко тратит деньги на удовольствия.
Антонио. Не возрождать же нам гладиаторские бои. И рабства больше нет.
Бартоломео. Нет, мы возродим театр. Нам не нужны трагедии на сцене, не нужно крови и насилия. Комедии Теренция и венецианские карнавалы – вот что заполнит умы народа.
Антонио. Этого будет достаточно, чтобы восполнить недостаток казны?
Бартоломео. Нет. Но, конечно, надо будет потрясти скупых банкиров.
Антонио. Проясни мой разум, в чем вред от женщин? Что плохого в том, чтобы оказаться в объятиях девы ненасытной?
Бартоломео. Женщины пробуждают чувства, что вредно для ума.
Антонио. Мой ум становится яснее после того, как я проникаю внутрь женщины.
Бартоломео. Хватит об этом! Наш отец, дав власть, не пояснил, как нам вдвоем разумно управлять.
Антонио. У нас Верона и Виченца. Разделим города.
Бартоломео. Мы только что хотели отправить в Виченцу Пиллигрини.
Антонио. Да! Я как-то не подумал.
Бартоломео. Кансиньорио не всегда был мудр. Я хочу, чтобы мы избежали всех ошибок нашего отца.
Антонио. Каких? Ты о том, что он навлек на Верону гнев мантуанцев?
Бартоломео. Я о том, что он убил одного родного брата, Кангранде, другого, Альбойно, приказал казнить перед своей смертью.
Антонио. Мне дядю родного, Кангранде, нисколько не жаль, ведь он был любовником нашей распутной матери.
Бартоломео. Не будь так строг к нашей матери, ведь мы не знаем подлинной истории.
Голос Джованни. Бартоломео!
Бартоломео. В голосе Джованни тревога. Продолжим наш разговор, мой брат, немного позже.

СЦЕНА II
Входит канцлер, Джованни ди Поиана. Антонио, поклонившись Бартоломео, собирается уходить. Антонио и Джованни проходят мимо друг друга, одаривая поклонами и взаимными улыбками.

Бартоломео. Что так встревожило тебя, Джованни?
Джованни. Покоя не дает, как разгрести всю грязь, что оставил после своей смерти ваш отец.
Бартоломео. Мой отец был настолько отвратительным существом, что на смертном одре приказал казнить родного брата, Альбойно.
Джованни. Может, он сделал предусмотрительно, чтобы ваш дядя не претендовал на власть!?
Бартоломео. Но в чем был смысл? После десяти лет заточения Паоло имени своего бы не вспомнил.
Джованни. Когда ненависть овладевает всем нутром человеческим, зло неизбежно выходит наружу.
Бартоломео. Боюсь, Джованни, как бы я не унаследовал от своего отца его чудовищную сущность.
Джованни. Вы вряд ли похожи на своего отца, а вот ваш брат Антонио вызывает тревогу.
Бартоломео. Откуда такие подозрения? Тебе что-то известно?
Джованни. Антонио за вашей спиной тайно ведет переговоры о вступлении в партию гвельфов.
Бартоломео. Я не могу в это поверить. Не хочешь ли ты, Джованни, вбить между нами клин?
Джованни. Жена Антонио, Самаритана, была на тайном собрании гвельфов.
Бартоломео. Что в этом удивительного? Ее отец, Гвидо Лусио да Полента, сам является сторонником партии гвельфов.
Джованни. И откровенно поддерживает Авиньонского антипапу Климента.
Бартоломео. Ты же понимаешь, что брак Антонио и Самаританы – это способ привлечь на нашу сторону правителя Равенны. Нам приходиться балансировать между Миланом, Мантуей и Венецией.
Джованни. Вот только правители этих городов не оставляют надежд, прибрать к своим рукам Верону.
Бартоломео. Но пока между ними существуют противоречия, мы можем спать спокойно. И по отдельности им не совладать с Вероной.
Джованни. Не забывайте, королева Реджина, ваша тетя, совсем недавно отняла у вас наследство, что было завещано вашим отцом.
Бартоломео. Не преувеличивай! Мы потеряли лишь один город, Брешиу, но сохранили Верону и Винченцу.
Джованни. Лишь благодаря решительным действиям ваших регентов, Пеллигрини и Бевилакве.
Бартоломео. Но они напрямую заинтересованы были в сохранении Вероны и Винченцы, чтобы через регентство править в этих городах. Ведь только я и Антонио обладаем законными правами на правление.
Джованни. Какой ценой? Признать вассалитет правителя Милана, Бернабо Висконти, супруга Реджины. Когда Висконти нападут на Верону, лишь вопрос времени.
Бартоломео. Джованни, мы в Вероне придерживаемся политики нейтралитета, особенно в разногласиях между Миланом и Мантуей, не желая ввязываться ни в какие войны.
Джованни. Но, может, это ошибочная позиция?! Нейтралитет – это проявление слабости!
Бартоломео. Так уж ли Самаритана представляет угрозу?
Джованни. Если я ошибаюсь, пусть так. Но лучше быть готовым к любым неприятностям, чтобы вовремя отразить удар.
Бартоломео. Надеюсь, ты заблуждаешься. Но коль тебе удалось посеять во мне сомнения, следи за каждым шагом Антонио и его женой.
Джованни. Кстати, по вашей просьбе я пригласил девушку, Анжелу Ногарола. Она ждет в зале.
Бартоломео. Хорошо, пусть войдет.
Джованни уходит.

СЦЕНА III
Анжела входит в зал. Она и Бартоломео приветствуют друг друга поклоном головы.

Анжела. Чем я обязана, сеньор, что удостоена вашим вниманием?
Бартоломео. Сеньорита Анжела, как вижу вас, душа моя восторг рождает.
Анжела. В Вероне много девушек красивых, так почему ваш выбор пал на меня?
Бартоломео. Но не все девушки обладают вашей целомудренностью и благородством.
Анжела. Под благородством часто подразумевают принадлежность роду, но разве простолюдинке не присущи те же качества?
Бартоломео. Они не так умны, как вы.
Анжела. Мне лестно это слышать. Но с каких пор мужчины приписывают женщине свойство ума?
Бартоломео. Поверьте, что со мной подобное впервые.
Анжела. Вам лучше знать.
Бартоломео. Я уверен, что вы предназначены мне судьбой. Станьте моей супругой. Вы получите титул, власть и богатство.
Анжела. Я тронута вашими щедрыми обещаниями, но не могу принять вашего предложения.
Бартоломео. Почему же?
Анжела. Быть супругой подеста, это чревато последствиями.
Бартоломео. Какими? Я буду вас защищать от всех угроз этого мира.
Анжела. Моя жизнь во власти Бога, но удивлена вашей уверенностью, когда в борьбе за власть вас окружают хищники.
Бартоломео. Завоевывая любовь народа, мне не страшны никакие враги.
Анжела. Самое ценное для меня – это свобода! Став вашей женой, я лишусь ее.
Бартоломео. Обещаю, что я ни в чем вас не буду ограничивать.
Анжела. Вы, может, и не будете, но образ жизни, что я взвалю на свои плечи, будет меня ограничивать.
Бартоломео. Разве вы не хотели бы стать самой знатной женщиной Вероны?
Анжела. Мне это неинтересно. Мне будут завидовать и ненавидеть, и я стану главной темой сплетен Вероны.
Бартоломео. Я буду пресекать всякие сплетни.
Анжела (смеясь). Вот и получится, что вместо дел государственной важности, вам все время придется отвлекаться на меня.
Бартоломео. Нет ничего важнее, чем оберегать любимую женщину от бед.
Анжела. Но как быть, сеньор Баротоломео, если у меня нет совсем к вам чувств?
Бартоломео. Я сделаю все, чтобы чувства в вашем сердце проснулись.
Анжела. Не хочу расстраивать вас, но, боюсь, что могу огорчить вас.
Бартоломео. Я времени не пожалею, чтобы доказать вам свою любовь.
Анжела. Зачем тратить время на меня, если я принесу вам одно разочарование?
Бартоломео. Вы не можете меня разочаровать, вы тот образ, что соответствует моему эстетическому восприятию. Вы красивы и умны!
Анжела. Я готова поверить в ваши бархатные речи, но не сочтите мой отказ за оскорбление.
Бартоломео. Подумайте, что ожидает нас, заключи мы союз между домами Скалигеров и Ногарола!?
Анжела. Наши семьи уже являются политическими союзниками.
Бартоломео. Союз наш станет еще прочней, если мы свяжем нас брачными узами.
Анжела. Да, представляю! Но я не хочу быть частью политического союза и приносить свое тело в жертву ради этого.
Бартоломео. Что ж, мои доводы не возымели действия.
Анжела. И я искренне прошу у вас прощения.
Бартоломео. Насколько мне известно, ваш отец хочет приобрести веронскую провинцию Кастель-д’Аццано.
Анжела. Но разве эти земли не находятся во владениях Венеции, которая еще не оправилась после изнурительной войны с Генуей?
Бартоломео. И все-таки, дож Венеции, Андреа Контарини, одержал значительную победу над генуэзцами, и моему канцлеру, Джованни, не составит труда уговорить дожа уступить эти земли вашему отцу.
Анжела. Как это, сеньор Бартоломео, касается меня?
Бартоломео. Ваше согласие стало бы хорошим мотивом в этом соглашении.
Анжела. Простите, сеньор, но мне оскорбительно слышать от вас подобное предложение.
Бартоломео. Жаль. Но с вашего позволения я бы хотел вновь испытать судьбу, чтобы убедить вас. Я приглашаю вас с вашим отцом на бал, который состоится в эту субботу.
Анжела. Спасибо за приглашение! Я обязательно передам своему отцу. Разрешите удалиться?
Бартоломео кивнул головой, и Анжела уходит из кабинета, вслед за ней уходит Бартоломео.
 
СЦЕНА IV
Площадь Вероны. Появляется Анжела, прикрыв лицо черной шалью, за ней спешным шагом идет Лоренцо и окрикивает.

Лоренцо. Постой, прекрасная принцесса, не прячь свое лицо.
Анжела. Что даст тебе мое лицо?
Лоренцо. Хочу глаза твои увидеть, чтоб глубину души твоей понять.
Анжела. Глаза обманчивы
Лоренцо. Когда в мои глаза посмотришь, то, может, чувства пробудить смогу в тебе.
Анжела поворачивается в сторону Лоренцо, сбросив шаль.
Анжела. Ну, что ж, твоя настойчивость достигла результата. И вот смотрю!
Лоренцо. Что видишь ты в моих глазах?
Анжела (громко смеется). Там азарт охотника, что добычу гонит в капкан!
Лоренцо. Всего лишь?
Анжела (продолжая смеяться). Ну, не красавец, но в приглушенном свете, вроде как сойдет.
Лоренцо. В твоих руках моя судьба!
Анжела. Какое совпадение?! Второе признание за день. С трудом могу унять волнение сердца.
Лоренцо. Кто тот, кого постигла неудача?
Анжела. Ни кто иной, как сеньор Бартоломео.
Лоренцо. Бастард, кому повезло стать правителем Вероны?
Анжела. Как грубо, юноша! Иначе, еще не приблизившись к успеху, у меня сложится о вас не лучшее впечатление.
Лоренцо. Мне не приходится утруждаться, чтобы произвести впечатление. Я без того окружен вниманием девушек Вероны.
Анжела. Самоуверенный, наглец! Из дома стоило мне выйти, мужчины, будто в рыцарском состязании, чтобы добиться расположения моего сердца.
Лоренцо. Сейчас лишь от тебя зависит, как сложится судьба. Ведь будто я у края пропасти стою, куда слететь могу в одно мгновение.
Анжела. Я просто удивляюсь, что есть еще такие авантюристы, готовые с Фортуной так шутить.
Лоренцо. Фортуна ко мне уже благосклонна, ведь встретил я тебя.
Анжела. Ты на скользкой тропе, пораженный порывом безрассудства, если решил, что я именно та, что преподнесена тебе Фортуной.
Лоренцо. Пусть так! Ведь ослеплен я твоим взором.
Анжела. Но если ты ослеп, как сможешь проложить ко мне тропу?
Лоренцо. Я буду уповать на сердце, ум и случай.
Анжела. У случая две стороны: одна способна счастье дать, другая – может причинить нам боль.
Лоренцо. Лишь тем сопутствует удача, кто может благодарен быть Фортуне.
Анжела. О, Фортуна, «velut luna statu variabilis, semper crescis aut decrescis»
Лоренцо. Это всего лишь стихи вагантов.
Анжела. Теперь не знаю, я в замешательстве. Надеть мне маску и подыграть, или сбежать, тебя в сомнениях оставив?!
Лоренцо. Нам маски ни к чему, иначе мы утратим смысл.
Анжела. Я все равно буду смущаться.
Лоренцо. Но так волнение и трепет, лишь усилив. Не буду скрывать, меня зовут Лоренцо, из рода Маласпина.
Анжела. Но наши семьи принадлежат к двум разным партиям, что враждуют между собой.
Лоренцо. Насколько знаю, семьи наши чтут друг друга. Как звать тебя?
Анжела. Анжела.
Лоренцо. Девушка с таким именем ангелу должна подобна быть.
Анжела скидывает шаль, на лице Лоренцо нескрываемое восхищение.
Надменность вижу, но то защитная броня, что больше подобна хрупкой скорлупе.
Анжела. Но я настолько хороша, что могу побаловать себя манерами такими.
Лоренцо. Строптивостью своей меня не испугаешь.
Анжела. Я – девушка, и есть во мне черта, зависеть от минутных настроений, менять способна облик свой смиренный, гнев направляя на мужчин.
Лоренцо. Я вижу сам, в тебе орлицы крылья, и сдвиг бровей наводит ужас.
Анжела (смеясь). Тогда беги подальше, прочь, пока не разбудил во мне ты злую фею.
Лоренцо. Но взгляни на меня, разве ты не видишь, что стрела Купидона поразила мое сердце?
Анжела. Стрела мужчину поражает всякий раз, лишь женщину он видит. С такой же легкостью стрелу способен вынуть из сердца своего, и превратить ее в орудие для женской боли.
Лоренцо. Лишь женщина сама повинна в этом.
Анжела. В чем? Что живет по ощущениям, а потом сожалеет о безумных глупых поступках.
Лоренцо. Но и в улыбке женского очарования, что завоевывает доверие и располагает к себе, в наивном взгляде, подкупающем своей искренностью, возможны также притворные мотивы.
Анжела. Похоже на замкнутый круг, где слышишь разные голоса, но нужно различить между божественным началом и шепотом сатаны.
Лоренцо. Женщина животной самке может быть подобна. Следя за поединком самцов, будто делает выбор, и ждет, кто победит.
Анжела. О, как звучит, однако, приземлено.
Лоренцо. Но это истина.
Анжела. Она уверена должна быть, что защитить способен ее рыцарь, чтобы, когда появится и скажет: “Я хочу тебя, принцесса!” ; Она ответит: «Я – твоя!»
Лоренцо. Тогда впусти меня в свой мир, не заслоняйся неприступной стеной.
Анжела. Все может быть. Но настало время нам расстаться.
Лоренцо. Не убегай!
Анжела (вздыхая с сожалением). Но мне уже пора домой. Меня в чрезмерной строгости воспитывают.
Лоренцо. Хочу тебя я вновь увидеть, иначе мне сегодня не заснуть.
Анжела (кокетничая). Когда и где?
Лоренцо. Сегодня поздним вечером, когда Верона ляжет спать, на Пьяцца делле Эрбе у фонтана с Мадонной Вероны.
Анжела. Хотя тревожно мне, но может быть?!
Лоренцо. Я буду ждать нетерпеливо.
Анжела. Ах, нет, прости! Сегодня дядя с кузиной к нам приходят.
Лоренцо. Решила подразнить меня?
Анжела. Нет, ни за что! Я и сама не рада, что вечер проведу со сплетницей Вероны.
Лоренцо. О чем вы будете сплетничать весь вечер?
Анжела. О вас, мужчинах, сплетничать, конечно.
Лоренцо. Потом расскажешь, как вы это делаете?
Анжела (смутившись). Ты что, как можно? Вдруг ты во мне разочаруешься!? Хотя, я поделюсь женскими секретами, если расскажите мне, как вы сплетничаете о женщинах?
Анжела, смеясь, хочет уйти.
Лоренцо. Как я тебя найду?
Анжела. Всем известно, где находится замок семьи Ногарола.
Анжела убегает, следом за ней Лоренцо.

СЦЕНА V
Дом семьи Ногарола. В зал вбегает Анжела и начинает кружить в танце. Появляется Лючия, кормилица Анжелы.

Лючия. Анжела, ты сейчас от радости порхаешь.
Анжела. Ах, Лючия, у меня нет причин для грусти.
Лючия. Я наблюдаю за тобой подобное впервые, ведь ты восхищала всех сдержанностью и строгим нравом.
Анжела. Так, может быть настало время, дать чувствам девичьим, как птице, из заточения наружу выйти.
Лючия. На воле птицу опасности лишь подстерегают. Кто знает, чем закончится такой полет?
Анжела. Но птице хочется расправить крылья, пусть даже разобьется о скалу, или волной неистовой накроет.
Лючия. Такое с девушкой происходит лишь в случае, когда кажется, что ее настигла любовь.
Анжела. Да, Лючия. Я именно об этом хочу поговорить.
Лючия. Мне кажется, Анжела, что в голове твоей смешалось, и будто помутнение рассудка.
Анжела. Все верно, ведь чувства пробудить – совсем не шутка, ведь огонь пылает внутри.
Лючия. Но почему-то вижу грусть в глазах.
Анжела. Вдруг все пройдет, исчезнет, растворится, и этого уже никогда невозможно будет вернуть.
Лючия. Кто он?
Анжела. Лоренцо Маласпина.
Лючия. Не знаю, что сказать. Но, кажется, что этот юноша еще не повзрослел.
Анжела. У него дурная репутация?
Лючия. То он привлекает внимание граждан Вероны, читая на площади Данте, то играет в бродячем театре в сценах «Декамерона» Боккаччо.
Анжела. Что в этом плохого? Это присуще тем, кто любит жизнь.
Лючия. Но он еще и вспыльчив. Антонио делла Скала его невзлюбил.
Анжела. Что за история? Ты мне расскажешь?
Лючия. Ты знаешь женщину по имени Эрсилия?
Анжела. Конечно, она все время ходит в черном плаще и лицо свое прикрывает. Я сама ее боюсь и обхожу стороной.
Лючия. На самом деле, она безвредна и беззащитна, хотя и потеряла рассудок.
Анжела. Но все считают ее ведьмой.
Лючия. Еще бы! Она повсюду твердит о злодеяниях Кансиньорио делла Скала, отца Бартоломео и Антонио.
Анжела. Без оснований, или на то есть причина?
Лючия. Она утверждает, что Кансиньорио убил ее супруга и обесчестил ее.
Анжела. Но это ведь ужасно.
Лючия. Как-то раз на площади, насылая проклятия на род Скалигеров, Антонио делла Скала стал оскорблять Эрсинию. Тогда вступился за нее Лоренцо, прилюдно вынув шпагу.
Анжела. Ведь это говорит лишь о благородстве Лоренцо.
Лючия. Вот только Антонио стал его врагом, и он не прощает унижений.
Анжела. Пусть у Антонио есть власть, но она не безгранична.
Лючия. И все-таки, я за тебя боюсь.
Анжела. Но получается, что при Лоренцо я в безопасности, ведь он всегда сможет защитить меня!?
Лючия. Наивное дитя! Власть не терпит непослушных насмешников.
Анжела. И все-таки, мне любопытно, как сложится сюжет.
Анжела, громко смеясь, убегает.
Лючия (крича вслед). Неугомонное дитя! Так и беду навлечь ты сможешь.
Лючия уходит.

АКТ II
СЦЕНА I
Дворец Скалигеров. Входят вместе Бартоломео и Антонио.

Бартоломео. Мой брат, я кажется, влюбился.
Антонио. И кто она?
Бартоломео. Девушка по имени Анжела из дома Ногарола.
Антонио. Чем так задела эта девушка тебя?
Бартоломео. Мне кажется, что без нее немыслимо мироздание.
Антонио. Так в чем проблема?
Бартоломео. Похоже, что она меня отвергла.
Антонио (насмешливо). Как может девушка тебе отказать? И что же ты сделаешь? Сдашься, не исполнив серенады под ее окном?
Бартоломео. Я буду выглядеть смешно, и народ Вероны начнет надо мной насмехаться.
Антонио. Тогда возьми ее силой. Хочешь, я тебе в этом помогу?
Бартоломео. Мой брат, о чем ты говоришь!? Я опорочу имя делла Скала.
Антонио. Ну, почему? Ты – правитель Вероны! Показав силу своей власти, тебя начнут бояться.
Бартоломео. Я бы предпочел, чтобы народ меня полюбил.
Антонио. Народ – лишь чернь, что преклоняется перед силой. Невозможно показать силу любовью и добротой. Приходится порой творить и зло.
Бартоломео. Любое зло познает муки Ада.
Антонио. Вспомни победы Цезаря. Великий Рим не мог бы состояться без крови. Без Рима не было бы цивилизации в Европе!
Бартоломео. Ты преувеличиваешь! А как же греки, заложившие основы демократии, наук, философии, литературы, искусства.
Антонио. Греки навязали миру мораль, но сами не следовали ей.
Бартоломео. Но мы, став христианами, должны придерживаться морали.
Антонио. Тот, кто становится «пастухом», он решает, когда и какой овце пойти на заклание.
Бартоломео. Ты пугаешь меня, Антонио. Бог в нас и несет любовь, он – истина, любовь и красота.
Антонио. Путь праведника лишь бедами грозит. Тебе бы книги писать, как Данте.
Бартоломео. Увы! Мне, как Данте, не явился «сон моей матери, и при рождении не вкусил я плодов ягод лаврового дерева, не испил родниковой воды, и не превратился в павлина».
Антонио. Кстати, что так встревожило канцлера Джованни?
Бартоломео (сконфузившись). Как обычно, дела Вероны.
Антонио. С каких пор вы обсуждаете дела Вероны без моего участия?
Бартоломео. Прости, хотел в честь тебя устроить фестиваль на следующей неделе в Арена-ди-Верона.
Антонио. Я, конечно, благодарен тебе за такое внимание, но мы с Самаританой охотно приняли бы участие в организации фестиваля.
Бартоломео (неуверенно). Тогда займись артистами для представления трагедии Софокла Антигона.
Антонио (удивленно). Интересный выбор. Напомни мне сюжет трагедии.
Бартоломео. История о том, как Антигона, дочь Эдипа ослушалась приказа царя Креонта, за что была замурована в пещере.
Антонио (раздраженно). Но помнится мне, что в той трагедии еще присутствует тема, как братья Антигоны, Полиник и Этеокл делили власть в Фивах, и Полиник в этой борьбе погиб.
Бартоломео. Что тебя смущает?
Антонио. Не станут ли граждане Вероны сравнивать нас с мифологическим сюжетом?
Бартоломео. Это будет только поучительно, увидев нашу крепкую дружбу.
Антонио. Что ж, надо достойно подготовиться к представлению.
Бартоломео. Прости, Антонио, мне надо проследить, как выполняются мои распоряжения. Я пригласил в наш дом семью Ногарола.
Бартоломео уходит, Антонио следит за уходящим Бартоломео.

СЦЕНА II
Вбегает Самаритана, супруга Антонио.

Самаритана. Что такой грустный Бартоломео? В каком мнении вы не сошлись?
Антонио. Болезнь поразила сердце моего брата, что называется любовью.
Самаритана. Не удивительно. Он всегда отличался слабостью характера. Роль правителя Вероны совсем не для него.
Антонио. Он хочет завоевать любовь граждан Вероны.
Самаритана. Любовь народа правителю вовсе не нужна. Правителя должны бояться. При упоминании одного лишь имени народ должен содрогаться.
Антонио. Откуда в тебе столько злости, женщина?
Самаритана. Все люди по природе злы, бесчестны и корыстны, изнемогая в зависти своей.
Антонио. Думаю, это не про меня. У меня есть власть, деньги и красивая женщина.
Самаритана. Злость преследует и точит все нутро, делая орудием послушания.
Антонио. Я столько времени провел с тобой, но до сих пор не познал твоей сущности.
Самаритана. Я дочь маркиза!
Антонио. Маркиз, Гвидо Лусио, прославил свое имя в битвах.
Самаритана. Я напомню тебе, как поступил мой отец со своими братьями, с которыми вначале правил Феррарой.
Антонио. Не морочь мне голову, женщина. Они умерли своей смертью от разных болезней.
Самаритана (громко рассмеявшись). Верно. Так выглядело, но в каждом случае болезням сопутствовали три разных яда. Тебе рассказать, как они действуют?
Антонио. Молчи, женщина! Иначе меня вывернет наизнанку от твоих выдумок.
Самаритана. Напрасно мне не веришь.
Антонио. Не хочешь ли ты меня самого напугать?
Самаритана. Ну, пусть немного, лишь для того, чтобы в тебе проснулся дикий лев, что дремлет в каждом человеке!
Антонио. Откуда тебе об этом известно?
Самаритана. Я своими глазами видела, как их готовила моя мать. В жизни она была воплощением ангела, снискав любовь жителей Феррары.
Антонио. Сейчас меня трясет не от того, что это было, а с каким наслаждением ты об этом рассказываешь.
Самаритана. Не разочаровывай меня. Иначе я подумаю, что вышла замуж за слабака, что тени собственной боится.
Антонио. Не оскорбляй меня, женщина, обвинениями в трусости.
Самаритана. Нас ждут перемены!
Антонио. О каких переменах ты говоришь, Самаритана?
Самаритана. В скором времени партия гвельфов усилится. Знамена их взовьются высоко.
Антонио. Что ты такое говоришь? Папа Урбан VI, благодаря своей тирании, породил раскол в католической церкви. А Авиньонский Антипапа Климент VII слишком слаб, чтобы помогать гвельфам.
Самаритана. Нужно учитывать все возможности, поэтому я тайно встречалась с посланником Джана Галеаццо, правителя Милана.
Антонио. Ты в своем уме, женщина? Род Висконти наши враги.
Самаритана. Враг может превратиться в друга, если интересы совпадут.
Антонио. В чем могут быть наши общие интересы?
Самаритана. Висконти готовы поддержать тебя, если ты избавишься от Бартоломео.
Антонио. Ты, исчадие пороков, говори тише. Если канцлер Джованни тебя услышит, он нас вдвоем отправит на костер, как еретиков.
Самаритана. Джованни с Бартоломео за твоей спиной все время тайно переговариваются, а ты будто слепой, не замечаешь этого.
Антонио. Я все замечаю и спросил об этом у Бартоломео. Он сказал, что готовил для нас с тобой подарок в виде представления в Арена-ди-Верона.
Самаритана (рассмеявшись). Неужели ты такой глупый?! Какое еще представление, если я ничего не слышала?
Антонио. Потому и не слышала, что Бартоломео держал в секрете от нас.
Самаритана. В Вероне мышь не пробежит без моего ведома.
Антонио. И ты знаешь о том, в кого Бартоломео влюбился?
Самаритана. Конечно, знаю! И даже больше. Анжелу видели с Лоренцо Маласпина.
Антонио. И что?
Самаритана. Представь, если Ногарола каким-то случайным образом объединятся с Маласпина!? Падение Скалигеров – лишь вопрос времени.
Антонио. Что ты предлагаешь?
Входит отец Бернардо. Самаритана, склонив голову, делает реверанс.
Самаритана. А вот и наш верный друг, отец Бернардо. Он все тебе объяснит, а я покину вас.
Отец Бернардо подает знак Самаритане, и она покидает зал.

СЦЕНА III
Отец Бернардо подходит к Антонио и протягивает ему руку для поцелуя. Антонио, почтенно поклонившись, прикладывается к его руке.

Отец Бернардо. Сеньор Антонио, вы давно не приходили на исповедь.
Антонио. Не потому ли спрашиваете, отец Бернардо, что каждый мой приход сопровождался щедрыми пожертвованиями в ваш приход?!
Отец Бернардо. Церковь в упадке, кладбище – оскорбление для потомков, аморальность возведена в смысл жизни. Гореть всем в аду, если не возродится вера из пепла.
Антонио. Меня не пронять жалобной проповедью.
Отец Бернардо. Конечно, вы тратите деньги на удовольствия и женщин, удовлетворяя свою похоть. Да, ниспадет гнев божий на головы людские, если они оскорбляют память предков!
Антонио. Ну, хватит стонать! Стоит ли напоминать о последней проповеди? Для кого-то смерть – это горе, для кого-то – облегчение.
Отец Бернардо. Да, кто будет утопать в море слез, окажется немногословен…
Антонио (перебивая). А кто в смерти найдет возможность – произнесет речь с фарисейской закваской, наполненную эпитетами, не имеющими отношения к покойнику.
Отец Бернардо. “Metus mortis!” Страх перед смертью заставляет нас торопиться. Одни торопятся привести в порядок дела, другие – позаботиться о благе близких, составив завещание.
Антонио. И хорошо бы, чтобы завещание было составлено в пользу вашей епархии.
Отец Бернардо. Но лишь на смертном одре делают признание в совершении ими грехов.
Антонио. Для чего? Чтобы облегчить свою душу? Они переносят тяжесть грехов на плечи тех, кто остается в этом мире, обременяя их и обрекая на муки раскаяния.
Отец Бернардо. Хватит об этом. Бог нас рассудит, кто из нас прав.
Антонио. Отец Бернардо, перестаньте прикрываться именем Бога, творя за его спиной свои похотливые извращения с детьми.
Отец Бернардо. Сеньор Антонио, не бросайте мне вызов, иначе отправитесь в странствия неизвестности. 
Антонио. Не пугайте меня. Мы с вами связаны одной греховной нитью.
Отец Бернардо. Вот именно. Я вот решил сменить свою одежду на сутану архиепископа.
Антонио (подозрительно). Продолжайте.
Отец Бернардо. Мы можем быть друг другу полезны. (Переходя на шепот). Я помогу вам избавиться от Бартоломео.
Антонио. Не говорите глупостей, отец. Природа наделила Бартоломео такой силой, что он легко способен справиться с нами обоими.
Отец Бернардо. Любую силу можно сломить.
Антонио. Что скажут регенты? Они точно заподозрят меня и найдут способ от меня избавиться, чтобы самим управлять Вероной и Винченцой.
Отец Бернардо. Именно для этого я отправил вашу супругу, Самаритану, на встречу с посланником Джана Галеаццо. Регенты побояться пойти против Висконти.
Антонио. А если взбунтуются граждане Вероны? Они меня ненавидят.
Отец Бернардо. Есть за что. Ведь вы совратили множество невинных девушек Вероны.
Антонио. Они и сами не возражали.
Отец Бернардо. Напомнить, что случилось с простолюдинкой Франческой здесь, во дворце?
Антонио. То была случайность.
Отец Бернардо. Вот как?! Вы ее задушили в постели.
Антонио. Тише, отец Бернардо. Не напоминайте мне об этом. Я до сих пор еще не пришел в себя.
Отец Бернардо. Конечно, продолжая развлекаться с безжизненным телом.
Антонио (закрывая уши руками). Хватит!
Отец Бернардо. Возьмите себя в руки, Антонио. Не время пускать слезу, как капризная девушка.
Антонио (изменившись в лице). Что нужно делать?
Отец Бернардо. Быть своевременно готовым. Я сообщу, когда и где.
Антонио. Пусть свершится неизбежное!
Отец Бернардо. Сходите, сеньор Антонио, в женский дом, чтобы развеять душу. Я приготовил вам в подарок распутницу, что обладает совершенством тела.
Антонио убегает из зала.

СЦЕНА IV
Входит канцлер Джованни.

Джованни. Отец Бернардо, хорошо, что я встретил вас здесь.
Отец Бернардо. Не вижу в этом ничего хорошего.
Джованни. Хотел у вас спросить, что за нужда, что вы попросили денег из казны?
Отец Бернардо. Я слышу в вашем вопросе нотки сомнения.
Джованни. Тогда развейте их.
Отец Бернардо. Не для себя прошу, а на благое дело. Для восстановления церкви.
Джованни. Так ли она нуждается в восстановлении? Ведь еще совсем недавно, когда был жив Кансиньорьо делла Скала, он пожертвовал крупную сумму на нужды церкви.
Отец Бернардо. В чем вы меня подозреваете? Я показал всем пример своей неутомимой энергией.
Джованни. Это верно, когда вы возглавили приход, у вас были такие горящие глаза, что все поверили в вашу истинную веру.
Отец Бернардо (показывая свои руки). Я своими крестьянскими руками возрождал церковь, которая пришла в упадок из-за моего предшественника.
Джованни. Не надо напоминать мне о своем крестьянском происхождении. Ни для кого не секрет, что ваш отец был мошенником.
Отец Бернардо. Я не отвечаю за дела своего отца. Но своими праведными поступками каждый день искупаю его грехи.
Джованни. Да, так рьяно, что граждане Вероны, как овцы идут за вами, и жертвуют немалые средства на возрождение церкви и веры.
Отец Бернардо. Потому что они понимают, что радость земная не может быть без истинной веры.
Джованни. Какая уж тут радость земная, если они пренебрегают интересами своих семей, урезая свой бюджет.
Отец Бернардо. Будьте осторожны, канцлер! Папская инквизиция пристально следит за каждым гражданином. Как бы вам не оказаться на скамье Святой инквизиции.
Джованни. Вы мне угрожаете? Лучше ответьте, как вам пришло в голову открыть таверну на территории кладбища?
Отец Бернардо. Таверна не на территории кладбища.
Джованни. Признаюсь, нельзя пройти мимо, если ты голоден. Роскошный запах Bollito con la pear; так и притягивает войти внутрь.
Отец Бернардо. Так зайдите и попробуйте. Повар, маэстро Гвидо, из самой Флоренции.
Джованни (смеясь). Отец Бернардо, вы больше всех говорите о Божественности души, но глаза у вас сейчас загораются лишь при упоминании земной пищи.
Отец Бернардо. Джованни, вы тоже не аскет.
Джованни. Вы так и не ответили, на что вам понадобились деньги?
Отец Бернардо. Сеньор Антонио распорядился, чтобы был воздвигнут памятник Кансиньорьо делла Скала.
Джованни. Стоит ли тратить деньги на памятник этому чудовищу?
Отец Бернардо. О том, что Кансиньорьо чудовище, знаем лишь мы. Потомки будут видеть творение искусства.
Джованни. Кладбище и так уже поражает своей монументальностью и помпезными скульптурами.
Отец Бернардо. Под грандиозными творениями покоятся «благодетели».
Джованни. А «овцы» обрели покой в той части кладбища, что поросла мхом и прогнившими деревьями.
Отец Бернардо. Канцлер, займитесь лучше более важными делами. Оставьте мертвецов в покое!
Джованни. Хотел бы я знать, чьим сторонником вы являетесь: Авиньонского папы Климента VII, или законного Урбана VI?
Отец Бернардо. Странно от вас слышать подобный вопрос. Вам ли не знать, что поддерживать нужно сильного?!
Джованни (насмешливо). Хорошо, что Клименту не удалось покорить Рим.
Отец Бернардо. Я бы не был так оптимистичен, ведь Климента поддерживает Франция и Неаполитанская королева Джованна.
Джованни. У вас, отец Бернардо, устаревшие сведения. Королева Джованна сейчас в тюрьме Сан-Феле.
Отец Бернардо (с удивлением). Меня всегда удивляло, как быстро вы, Джованни, получаете информацию со всей Европы.
Джованни. Все потому, что вы в своей церкви увлеклись Великим расколом, сохраняя события в тайне, в надежде, что чаша весов склонится в вашу пользу.
Отец Бернардо. К чему вы клоните, канцлер?
Джованни. К тому, что Климент предал королеву, а с ним вместе и Бернабо Висконти.
Отец Бернардо. И что? Бернабо не осмелится изменить устоявшееся положение вещей. Ему нужен мир с Вероной.
Джованни (пожимая плечами). Оставлю вас в ваших сомнениях и воспользуюсь вашим советом, заняться более важными делами.
Джованни, поклонившись, уходит. Вслед за ним отец Бернардо.

СЦЕНА V
Вилла Виолини Ногарола. Лоренцо ходит перед домом Анжелы, всматриваясь в окна. Навстречу выходит Анжела.

Анжела. Сеньор Лоренцо, что вы здесь делаете? И часа не прошло, что мы расстались.
Лоренцо. Без вас мне этот час уже был мукой.
Анжела. Вам повезло, что Лючия, моя кормилица, вас заметила.
Лоренцо. Везение – мое второе Я! Хотя и призывал я небеса.
Анжела. Сейчас же прекратите!
Лоренцо. Фортуна дважды за день была ко мне так благосклонна.
Анжела. Но что бы вы делали, если бы мне не захотелось глотнуть свежего воздуха?
Лоренцо. Под окнами бродил бы в надежде вас увидеть.
Анжела. Беду навлечь могли вы на себя, если бы отец мой, сеньор Ногарола, вас раньше бы заметил. Хотя признаюсь, я мысленно представляла себе, что вы можете появиться у порога моего дома.
Лоренцо. Анжела, может, наша встреча – одно из тех явлений в жизни, из которых вырастают великие события.
Анжела. Величие – удел мужчин, природа женщины устроена иначе. Присуще нам испытывать блага земные и проявлять заботу о потомстве.
Лоренцо. Но разве женщине не свойственно мечтать, чтоб ей мужчина подарил звезду?
Анжела. Женщина склонна верить в обещания, а что до звезд, их лучше созерцать.
Лоренцо. Ты светишься сильнее звезд.
Анжела. Мой нрав подобен гордой птице, во мне и бес и ангела частица. С капризами моими как будешь ты справляться?
Лоренцо. Как ты посмотришь на то, что я и есть центр мира, и все вращается вокруг меня?
Анжела. Я сочту это за нарциссизм.
Лоренцо. Но будешь не права, просто это отпечаток размышлений, ограждающих душу от терзающей скуки.
Анжела. А как ты посмотришь на то, что мне все равно?
Лоренцо. Я приму это, как женское высокомерие.
Анжела. Но будешь не прав, просто это отпечаток пола.
Лоренцо. Твоя смиренность девственной улыбки меня ввергает в неистовый экстаз.
Анжела. Беда всех мужчин, увидев девушку красивую, влюбляться.
Лоренцо. Готов я угодить кошке дикой в пасть.
Анжела. Не торопись, меня совсем не зная, влюбляясь в образ, что выдумал себе. 
Лоренцо. В оковах чувств я будто пленный под действием любовного дурмана.
Анжела. Мое сердце – сплошной лабиринт, в котором можно потеряться.
Лоренцо. Мне путь осветит богиня Венера, и выход найду в лабиринте. Я в твоем сердце зажгу пламень любви.
Анжела. Умеешь находить слова, которые врезаются мне в сердце.
Лоренцо. С тобой я вдохновение черпаю, и лучше становлюсь.
Анжела. Кажется, все развивается неудержимо и стремительно в пугающем пространстве. Скажи, Лоренцо, что именно хотят мужчины?
Лоренцо. Сгореть в пламени страсти!
Анжела. Но страсть ; явление мимолетное, и быстро угасает. Любовь же ; чувство, которое случается с человеком лишь один раз, ибо пламя любви сжигает дотла.
Лоренцо. Любовь – коллизия судьбы, чему противится от зависти Вселенная.
Анжела. А там, где страсть окутана состоянием помраченного сознания, будущее не может иметь продолжения.
Лоренцо. Ты туманишь мне разум, и кипит все внутри.
Слышны громкие шаги.
Я слышу звуки на первом этаже.
Голос Лючии. Анжела, где ты?
Анжела. Сейчас же уходи. Как только в доме лягут спать, сбегу я тайно. Жди меня в условленном месте.
Лоренцо убегает, напевая серенаду. Вслед за ним уходит Анжела.

АКТ III
СЦЕНА I
Лоренцо, пританцовывая, все еще поет. Навстречу ему идет Антонио, скрывая лицо плащом.

Лоренцо. Стой, вор!
Антонио (скидывая капюшон плаща). Как смеешь оскорблять меня, глупый драчун?
Лоренцо. Сеньор Антонио, я вас не узнал.
Антонио. Я вижу в этом провидение судьбы, что мы с тобой столкнулись, Лоренцо.
Лоренцо. Не совсем понимаю, ведь я и не скрывался, меня всегда можно встретить в окружении друзей на площади Вероны.
Антонио. Но сейчас вы один. Я давно вынашиваю мысль вам отомстить.
Лоренцо. Нельзя сказать, что я удивлен, но хотелось бы спросить, за что?
Антонио. За оскорбление, что нанесли вы мне публично.
Лоренцо. И что с того? Не пытайтесь меня напугать, мне страх неведом.
Антонио (берясь за рукоять шпаги). Это мы сейчас проверим, когда скрестим шпаги.
Лоренцо. Познает бурю, кто посеет ветер.
Антонио (наступая на Лоренцо). Вы трус! Обнажите свою шпагу.
Лоренцо. Уверен, что шпагой я владею лучше. Вы не успеете моргнуть, как я могу вонзить вам шпагу в грудь.
Антонио (вскидывая шпагу). Комедиант! Защищайтесь.
Лоренцо. Да, вы не шутите, сеньор! Но не хочу я убивать вас, ведь мне придется стать вечным изгнанником.
Антонио всякий раз нападает на Лоренцо, тот уклоняется от боя, отбивая удар.
Антонио. Не надо искать отговорок.
Лоренцо. Похоже, слухи оказались правдивыми.
Антонио. Какие еще слухи?
Лоренцо. Что вы умом не вышли, и брат ваш, Бартоломео, гораздо вас умней.
Антонио. Это неправда! Бартоломео всегда советуется со мной.
Лоренцо. Наверняка, из вежливости, чтобы вас не обидеть.
Антонио. Я – полноправный правитель Вероны!
Лоренцо. Вы со своей женой не способны справиться, куда уж со всей Вероной.
Антонио. Моя жена, Самаритана, мне друг и соратник!
Лоренцо. Но гражданам Вероны рты не закрыть. И говорят, она хороша в постели.
Антонио (возмущенно). Все это – ложь! Самаритана мне верна.
Лоренцо. Лишь, когда на ней не лежит очередной гондольер.
Антонио. Ничтожество!
Лоренцо. Ну, это чересчур. Я законный наследник рода Маласпина, в отличие от вас, сеньор, чье происхождение источает запах конюшни, где ваша мать легко отдалась Кансеньорио.
Антонио нападает и наносит удар. Лоренцо легко отбивает.
Лоренцо. Неплохо для бастарда. Где вы обучались фехтованию, в постели со своей супругой?
Антонио. Я был в боях не раз.
Лоренцо. Конечно, и прятался за сотней всадников.
Антонио. Я проучу тебя, негодник!
Лоренцо (громко смеясь). Как наивно!? Встаньте в очередь, сеньор.
Антонио. Я правитель Вероны!
Лоренцо. А я все удивлялся, почему над солнечной Вероной сгустились тучи.
Антонио. Твоя смерть гораздо ближе, чем ты думаешь.
Лоренцо. Завтра вся Верона будет знать, что правитель устраивает бездумные драки, что вызовет лишь смех у граждан Вероны.
Антонио. Нет, они узнают, что Лоренцо Маласпина первым затеял эту драку.
Лоренцо. Посмотрим, чью сторону примет ваш брат, Бартоломео.
Лоренцо начинает наступать на Антонио, размахивая в разные стороны шпагой. Антонио в страхе отступает.
Антонио. Не смешите меня! Бартоломео быстрее поверит мне, своему родному брату, чем юноше из вражеского клана.
Лоренцо. Крикливые угрозы труса! Держите тверже шпагу, сеньор Антонио.
Антонио. Я заберу у тебя все, что тебе дорого!
Лоренцо (делая резкий выпад вперед). Терпению моему пришел конец!
Антонио. Я еще покажу всем, на что я способен. Я останусь в истории. Я имя Лоренцо в пыль превращу.
Лоренцо одним движением выбивает шпагу из рук Антонио, который в испуге сбегает.
Лоренцо. Беги быстрей, Антонио, и спрячься за женской юбкой Самаританы. (Подобрав шпагу Антонио). Похвастаюсь перед Анжелой, как я добыл трофей.
Лоренцо уходит с площади.
 

СЦЕНА II
Вечер. Вилла Виолини Ногарола. Лоренцо подходит к дому. Неуверенно озирается вокруг, отступает назад, но передумав, возвращается. Сначала тихо, потом переходит на крик.

Лоренцо. Анжела! Если ты не выглянешь, я переполошу весь дом. Смотри, я у твоих ног.
Лоренцо начинает напевать серенаду. Появляется Анжела.
Анжела. Боже милосердный, сеньор Лоренцо, какой же вы нетерпеливый. Мы же договорились встретиться у фонтана Мадонны Вероны. До встречи еще достаточно времени.
Лоренцо. Пришел украсить твою скуку. Сама сказала, что вечер со своей кузиной будет в тягость
Анжела. И что? Должна я соблюдать приличия гостеприимного приема. Подальше отойдем от дома, чтобы нас не заметили.
Лоренцо и Анжела отходят от дома.
Анжела. Сеньор Лоренцо, что вижу я? На земле следы от крови, в твоих руках вторая шпага.
Лоренцо (размахивая шпагой). Добыл я для тебя трофей. Я отнял ее у сеньора Антонио.
Анжела. Скажи мне, что случилось?
Лоренцо. Всего лишь легкий спор двух мужчин, в котором я одержал победу. (Поднося шпагу). И этот трофей я добыл для тебя.
Анжела. Лоренцо, как это глупо, с властью состязаться.
Лоренцо. Ты об Антонио? Он всего лишь человек из плоти и крови, к тому же, он труслив.
Анжела. Но, у людей трусливых особенность одна, что затаив обиду, жаждут мести.
Лоренцо. Что сделает мне Антонио?
Анжела. Ты, одержав победу, зло разбудил.
Лоренцо. Скажи, станет ли мой поступок причиной, что разлюбишь меня.
Анжела (рассмеявшись). С чего ты взял, что я в тебя влюбилась?
Лоренцо отходит в сторону и размахивает шпагой в воздухе.
Сеньор Лоренцо, перестань размахивать шпагой, не то ты поранишься, и я не услышу слов, что убедят меня в твоей ко мне любви.
Лоренцо. Ты горделива, и я не унижусь, но за то себя ненавижу, что в тебя я безумно влюбился.
Анжела. Для вас, мужчин, каждая очередная женщина ; диковинка, и вам не обойтись без новизны.
Лоренцо. А для женщин всегда стоит проблема выбора: окунуться в бездну пожирающей любви, и, возможно, остаться с разбитым сердцем, или найти богатого мужчину, но при этом делить ложе с другим!
Анжела. Какая дерзость для того, кто добивается моей любви?!
Лоренцо. Могу сыграть я роль героя, что нравятся наивным девушкам.
Анжела. Тот, кто играет роль героя, желает он достичь победы. Но в жизни нужно быть готовым делить и радость, и невзгоды.
Лоренцо. Готова ли ты со мною в бездну прыгнуть вместе?
Анжела (приглушенным голосом). Звучит пугающе! Тебе придется подобрать слова магической силы, которые меня убедят, чтоб быть с тобой.
Лоренцо (громко). Хочу с тобой союз скрепить навечно.
Раздаются голоса.
Первый женский голос. Напрасно не беспокойте сон граждан Вероны.
Второй женский голос. Ну, что вы такое говорите, а мне его жалко. Он такие слова ей произносит. Когда ей еще такое услышать?
Первый женский голос. Молодой человек ей серенаду напевает, а она изображает из себя недотрогу.
Второй женский голос. Забудь про нее, плюнь, она – бессердечная!
Анжела (возмущенно). Это я – бессердечная?
Первый женский голос. Не слушай ее, лучше поднимайся ко мне, я тебя утешу.
Анжела начинает громко смеяться.
Анжела. Угомонитесь курицы, это не вашего ума дело!
Первый женский голос. Неслыханная дерзость! Мы пожалуемся в префектуру Вероны за нарушение общественного порядка.
Лоренцо. Не суй свой итальянский нос, куда не просят. Угомонись, старуха!
Первый женский голос. Сейчас я спущусь, и за «старуху» ответ ты понесешь.
Анжела (заливается смехом). Ну, что доволен? Верону всполошил. Быстрее сбежим отсюда.
Лоренцо (хватаясь за эфес шпаги). Я не из тех, кто сбегает, как трус!
Анжела (хватая за рукав Лоренцо). Вам бы ума немного, мужчинам. Храбрость не в том, чтоб жертвой стать случайной.
Анжела и Лоренцо сбегают.
Второй женский голос. Сеньора, вы не разглядели, кто была та девушка?
Первый женский голос. Наверняка, дочь графа, Анжела Ногарола. Им неведомы традиции Вероны. Они ведь даже не итальянцы.
Анжела. Ну, что добился, теперь будут сыпаться проклятия в мой адрес, и жители Вероны будут злословить обо мне.
Лоренцо. Не удивительно, они завидуют твоей молодости и красоте. А теперь посмотри мне в глаза и ответь.
Анжела. А вдруг это игра, которую ты устроил, чтобы обмануть наивную девушку.
Лоренцо (отрицательно машет головой). Нет. Я серьезен как никогда!
Анжела. Хоть стыдно мне признаться, меня к тебе влечет, с трудом я сдерживаю свой пыл. Но почему поверить я должна, что ты из тех мужчин, который будет хранить верность?
Лоренцо. Лишь потому, что наша встреча – знак судьбы. Мне Бога не к чему гневить.
Анжела. И все? Лишь страх перед Богом?
Лоренцо. Нет! Я завтра же приду к твоему отцу и попрошу твоей руки.
Анжела (кокетливо). Я возражать не буду. Хотя предчувствие странное довлеет надо мной.
Лоренцо. Что делать мне с трофеем?
Анжела. Придется скромной девушке проявить изобретательность ума! Отнеси шпагу сеньору Бартоломео в знак уважения и примирения.
Лоренцо. Но, Анжела, в чем мне извиняться? Так выглядит, что я виновен в драке. Антонио первым замахнулся шпагой.
Анжела. Ах, Лоренцо! Что глуп Антонио, в том убеждать не надо. И лучше, чтобы история не имела огласки.
Лоренцо. Боюсь, веронцам все известно.
Анжела. Все, хватит! Ты наше счастье подвергаешь риску.
Лоренцо. Не поздно ли? Ведь вся Верона уже насмехается над Антонио.
Анжела. Вот именно! Насмешки эти стоило б пресечь.
Лоренцо. И что мне сказать сеньору Бартоломео?
Анжела. Расскажи все, как было. Бартоломео замнет скандал, чтобы не портить репутацию правителя.
Лоренцо. Меня удивляет, что я готов уступить советам девушки.
Анжела. Пусть Бартоломео невысокого мнения о своем брате, но и он будет вынужден защищать честь семьи.
Анжела подходит к Лоренцо и целует его в щеку.
Достаточна ли подобная награда, чтобы сомнения твои рассеять?
Лоренцо. Неоспоримый довод, но я хотел бы повторить.
Анжела. Всему свое время, сеньор Лоренцо.
Лоренцо и Анжела, обнявшись, расстаются.

СЦЕНА III
Анжела возвращается на виллу и входит в зал и начинает кружить в танце. Появляется Лючия.

Анжела. Лючия, хочу поделиться с тобой своей радостью.
Лючия. Да, говори уже. Ведь вижу блеск в глазах, и как горят твои щеки, способные разжечь костер.
Анжела. Мне кажется, что Лоренцо хочет попросить моей руки.
Лючия. С чего вы так решили? Он сам сказал, или это ваше безудержно девичье желание?
Анжела. Конечно, сам! Завтра они вместе со своим отцом, сеньором Маласпина, придут к нам в дом, чтобы получить благословение моего отца.
Лючия. Все очень странно. Сомневаюсь, что ваш отец даст согласие.
Анжела. Почему ты сомневаешься?
Лючия. Ваши семьи принадлежат к враждующим партиям. И это длится больше двухсот лет.
Анжела. Любовь на многое способна. Мы все-таки итальянцы, и пора положить конец ненависти, что разделяет нас.
Лючия. Наивное дитя! Ты уже знаешь, что Лоренцо вступил в непримиримый спор с Антонио делла Скала?
Анжела. В Вероне слухи разлетаются быстрее ветра.
Лючия. Хотя не знаю истинной причины, но над Лоренцо нависла беда.
Анжела. И что? Повздорили мужчины, чтоб пыл свой необузданный выплеснуть.
Лючия. Антонио, в своей порочности погрязший, захочет отомстить.
Анжела. Лоренцо так силен, что Антонио ему не соперник.
Лючия. Как глупо это слышать. Чувствует мое сердце, что-то случится.
Анжела. Мне приходится выслушивать твои пророчества, вместо того, чтобы готовить себя к приходу сладостного мгновения.
Лючия. Ты так торопишься выйти замуж, что дождь наслать готова на голову свою.
Анжела. Хочу познать любовь сполна. Не только ту, что заключается в одних словах.
Лючия. Пока не поздно, бегите вместе с Лоренцо из Вероны. Бегите изо всех сил, без оглядки, и чтобы никто не знал куда, и даже я.
Анжела. Твои суждения основаны на мнимых опасениях.
Лючия. Послушайте, наивное дитя, зло ближе, чем кажется вам.
Анжела. Я ощущаю себя птицей, что хочет в небо высоко взлететь.
Лючия (простирая руки к небу). Я тебя призываю спуститься, ты во власти образов. Я чувствую, как зло окружает пространство.
Анжела. Перестань веять тоску. Твои чары никак на меня не подействуют.
Лючия. Любовь ослепила ваш разум.
Анжела. Во всем ты видишь руку зла.
Лючия (закатив глаза кверху). Я вижу, как проснулась Химера, а с нею Лернейская гидра, и в танце безумном вместе кружат. Дыхание тьмы уже над твоей головой.
Анжела. Лючия, ты меня пугаешь!
Лючия (наступая на Анжелу). Похоже, мои упорные уговоры не возымели действия. Нет, дитя мое, вы не оставляете мне выбора.
Анжела. Лючия, нет, не приближайся!
Анжела, сбегая от Лючии, встает на противоположной стороне стола.
Лючия. Придется мне вас запереть, пока не улягутся страсти.
Анжела. Ты не посмеешь, старая толстушка!
Лючия (возмущаясь). Я – толстушка!?
Анжела (смущенно, опуская взгляд). Ну, есть немного.
Лючия. Я все еще пользуюсь вниманием мужчин.
Анжела (смеясь). Мужчине стоит увидеть юбку на ветру, и что под ней, его бросает в жар.
Лючия. Никак от вас не ожидала! Любовь поразила ваш разум.
Анжела. А что я такого сказала? Будь я мужчиной, и я б не отказалась.
Лючия. Какая дерзость!? (Смягчившись в тоне и поправляя платье на бедрах). Хотя бываю я возмущена от их атак словесных, желая сердце покорить мое, но все равно приятно.
Анжела (невинным тоном). Прости, не сдержалась, вот и сболтнула лишнего.
Лючия. Ничего удивительного, женщина сначала говорит, а потом долго думает над смыслом своих слов.
Анжела. Ты судишь по себе?
Лючия. Пора бы птицу в клетке запереть.
Анжела. Я пожалуюсь отцу. (Наигранно пуская слезу). Но где же мой отец, когда он мне так нужен?
Лючия. Отец ваш наделил меня над вами безграничной властью, чтоб защищать от бед земных.
Анжела. Могу себе представить, если бы ты была моей родной матерью?!
Лючия (прослезившись). У вас родней меня нет никого, ведь это я оберегала ваш сон девичий.
Анжела. Ну, прости!
Анжела хочет подойти к Лючии, но заметив, как она перестала плакать, останавливается.
Э, нет! Меня слезами не обманешь!
Анжела резко разворачивается и сбегает, Лючия бежит следом за ней.
Лючия. Не глупи, мое невинное дитя!
 
СЦЕНА IV
Замок делла Скала. Бартоломео ходит по залу. Входит Лоренцо.

Бартоломео. Что привело наследника Маласпина в мой замок?
Лоренцо. Хотел я извиниться перед вами за то недоразумение, что произошло между мной и братом вашим, сеньором Антонио.
Лоренцо протягивает шпагу Бартоломео.
Бартоломео. Я полагаю, это шпага моего брата.
Лоренцо. Да, сеньор!
Бартоломео. Хотел бы я услышать вашу историю спора.
Лоренцо. Да, в общем-то, пустяк.
Бартоломео. И все-таки.
Лоренцо. Не разглядев лица сеньора Антонио, я принял опрометчиво его за вора, совсем не ожидая, что обнажит он шпагу.
Бартоломео. Я почему-то совсем не удивлен. Мой брат порой теряет разум.
Лоренцо (кланяясь). Что ж, если вы принимаете мои извинения, не буду отвлекать вас от важных дел.
Бартоломео. Скажите, сеньор Лоренцо, в чем ваш секрет, что Анжела предпочла вас?
Лоренцо. Не знаю. Нет секрета. Ну, может, благосклонность звезд.
Бартоломео. Вот так все просто? Что был отвергнут, я приму смиренно.
Лоренцо. Сеньор Бартоломео, любовь не существует по каким-то законам.
Бартоломео. Любовь – это игра судьбы, что нередко ведет нас по тропам терний и роз, она – словно тень, что ускользает в ночи.
Лоренцо. Любовь – это не только радость, но и мука, требует терпения и веры, но нужно быть готовым к цене страданий.
Бартоломео. И что же делать, когда сердце разрывается между страстью и разумом?
Лоренцо. Любовь не терпит никчемной суеты и бесполезных слез. Триумфа ждет, кто посмелей.
Бартоломео. Я смелость проявлял на поле боя.
Лоренцо. Мужчине легче умереть, чем пострадает его самолюбие.
Бартоломео. Вам приходилось испытывать подобное чувство?
Лоренцо. Я никого до Анжелы не любил, чтобы задуматься об этом.
Бартоломео. А если бы Анжела вам отказала, как бы вы это пережили?
Лоренцо. Я подобно Петрарке стал бы сочинять сонеты, восхваляя свою Лауру.
Бартоломео. Вы так пытаетесь меня утешить?
Лоренцо. В утешениях нуждаются лишь слабые волей и духом.
Бартоломео. Но, что, по-вашему мнению, сеньор Лоренцо, любовь? Радость, или мучение, способное сна лишить?
Лоренцо. Любовь нас приближает к таинству значений в познаниях о вечности души.
Бартоломео. Чувства, как яд для наивных глупцов, плотно душу сжимая в кольцо.
Лоренцо. Кому отказано в любви, окажется на перепутье: либо сбежать от Амура, либо снискать славу мудреца.
Бартоломео. Вы правы, мужчина всегда должен проявлять стойкость духа. Но может, мы придумываем образ, в который влюбляемся сами?!
Лоренцо. Пусть так. Мужчине лишь подвластно, способен ли он образ довести до совершенства!
Бартоломео (с сомнением в голосе). Как-то самоуверенно! Что, если исчезнет романтическое увлечение, и женщина остынет к вам?
Лоренцо. Лишь небесам известен финал.
Бартоломео. Хотел бы я быть таким же свободным в суждениях.
Лоренцо. Свободу суждений определяет образ жизни.
Бартоломео. Ваш образ жизни, сеньор Лоренцо, опасен для общества, ведь несет за собой хаос.
Лоренцо. Всякий человек, наделенный разумом, должен иметь право искать истину в глубинах своей души. Ведь истинная свобода духа – это право каждого мыслить по своему усмотрению.
Бартоломео. Но многие склонны к заблуждению, следуя своим страстям и предрассудкам.
Лоренцо. Истина – не всегда легка для постижения. Свобода мысли – это свет, что освещает путь даже через тьму заблуждений. А без нее – мы слепцы, ведомые ветром мнений чужих.
Бартоломео. Опасно давать волю всякому голосу, что может разрушить устои общества, потому следует ограничивать опасные идеи. Каждый должен нести бремя своих слов и поступков.
Лоренцо. Только тогда человек достигает полноты своей природы, если способен мыслить свободно.
Бартоломео. Идите, сеньор Лоренцо, но предостерегаю вас, чтобы вы не были вновь в ситуации, когда мне придется оказаться перед выбором.
Лоренцо, поклонившись, уходит.

СЦЕНА V
Входит канцлер Джованни.

Джованни. Я видел, как уходил сеньор Лоренцо.
Бартоломео. Он был здесь, чтобы извиниться. Ты ведь уже знаешь, что произошла драка между Лоренцо и моим братом Антонио.
Джованни. Конечно.
Бартоломео. Что скажешь об этом?
Джованни. Это уже не первый случай, когда Антонио проявляет полную безответственность. Слух дойдет до регентов, и они будут очень недовольны.
Бартоломео. Мне ждать от них каких-то строгих действий?
Джованни. Я возьму это на себя, и постараюсь смягчить возможные последствия.
Бартоломео. Я могу стать посмешищем в глазах граждан Вероны.
Джованни. Не вы были участником драки.
Бартоломео. Но Антонио – мой брат, так или иначе, тень злословия падет на меня.
Джованни. После пышного празднества в Арене народ, всецело поглощенный весельем, быстро забудет об этой драке.
Бартоломео. Мне стоит наказать сеньора Лоренцо?
Джованни. Семья Маласпина – наши союзники.
Бартоломео. Но если состоится союз между Лоренцо и Анжелой, семьи, Ногарола и Маласпина, объединятся.
Джованни. Ну, во всех случаях, нельзя допустить подобного союза.
Бартоломео. Что ты предлагаешь? Убить Лоренцо?
Джованни. Ни в коем случае! Сделав из него великомученика, вся Верона объединится вокруг его смерти.
Бартоломео. Но оставлять без внимания проступок Лоренцо я не могу.
Джованни. Надо изгнать Лоренцо из Вероны.
Бартоломео. Чем это лучше? Меня обвинят, с одной стороны, что я мщу за своего распутного брата, с другой – обвинят в ревности из-за Анжелы.
Джованни. Есть еще один способ. Назначить его послом в Милан к сеньору Бернабо Висконти.
Бартоломео. Не будет ли это выглядеть, как ссылка?
Джованни. С каких пор ссылкой является назначение на государственную должность в качестве посла?
Бартоломео. Какими выгодами нам это сулит?
Джованни. Мы покажем семье Маласпина свою благосклонность и укрепим союз.
Бартоломео. Анжела последует за Лоренцо в Милан.
Джованни. Этого она не успеет сделать.
Бартоломео. Джованни, ты говоришь какими-то загадками.
Джованни. Лоренцо будет уже мертв. Зная его вспыльчивый характер, мы устроим так, что он ввяжется в очередную драку. Анжела в скорби своей будет оплакивать Лоренцо.
Бартоломео. Ты уверен, что тень не упадет на меня?
Джованни. Все, что случится в Милане, останется в Милане.
Бартоломео. Думаешь, у меня еще может быть шанс?
Джованни. Будьте уверены, она достанется вам!
Бартоломео. Подготовь документы для назначения и оповести наших регентов.
Джованни. Сеньор Бартоломео, нам надо обсудить важный вопрос.
Бартоломео. Звучит пугающе.
Джованни. Происходят какие-то странные вещи, которые во мне вызывают тревогу.
Бартоломео. Джованни, вновь твоя подозрительность.
Джованни. Как вы объясните, что отец Бернардо зачастил во Дворец и о чем-то шепчется с Антонио?
Бартоломео. Наверняка, просит денег, которых у Антонио нет.
Джованни. Думаю, что за этим скрывается нечто большее, чем просто прошение денег. Здесь пахнет тайным сговором.
Бартоломео. Отец Бернардо, конечно жаден, но слишком глуп, чтобы придумывать какие-то замысловатые идеи.
Джованни. Пока не поздно надо отстранить Антонио от власти.
Бартоломео. Джованни, это уже становится навязчивой идеей. О чем ты меня просишь?
Джованни. О разумном решении, которое обусловлено необходимостью.
Бартоломео. Нам власть с Антонио завещана отцом в равной степени.
Джованни. И в этом главная ошибка! Власть передается по старшинству. Совместное правление еще никогда в истории не давало положительного результата.
Бартоломео. Пока ты меня не убедил.
Джованни. Что если под угрозой окажется ваша жизнь?
Бартоломео. Это уже слишком! Джованни, ты переходишь границы дозволенного.
Джованни. В мои обязанности входит, защищать Дом Скалигеров от любых посягательств. И все-таки, если предположить, что такое возможно, что бы вы предприняли?
Бартоломео. Предъяви мне доказательства, если они есть. Иначе, это голословные обвинения, за которые ты сам можешь понести наказание.
Джованни. Думаю, я представлю их вам в скором времени.
Бартоломео. Слежка за Антонио и Самаританой принесла плоды?
Джованни. Самаритана в Мантуе встречалась с вашей кузиной Аньез.
Бартоломео. Не кажется ли, что ты во всем видишь руку дьявола? Всего лишь родственная встреча, ведь Аньез – дочь нашей тети, королевы Реджины.
Джованни. Моим осведомителям удалось выяснить, что сразу после этого Бернабо Висконти вместе со своим племянником Джаном Галеаццо начали военные приготовления.
Бартоломео. Может, это просто совпадение, и всему этому есть другое объяснение. Что они решили устроить военные учения?!
Джованни. Я в совпадения не верю. Часто учения заканчиваются военным вторжением.
Бартоломео. Это невозможно! Висконти еще не оправился от поражения при Валь Бизаньо, выступая на стороне венецианцев против Генуи.
Джованни. Но это еще не все.
Бартоломео. Не пугай меня, Джованни.
Джованни. Если помните, вы разрешили Антонио принять участие в подготовке празднества в Арене-ди-Верона.
Бартоломео. Все верно. Мне пришлось это сделать, чтобы Антонио ничего не заподозрил. Ведь после того, как ты, Джованни, посеял во мне зерна сомнений, я распорядился, чтобы за Антонио и Самаританой велась неустанная слежка.
Джованни. Как вы объясните, что на Празднество не приглашены регенты?
Бартоломео. А вот это уже странно. Антонио не понимает, что это проявления неуважения?
Джованни. Антонио не принимает никакого участия в подготовке, продолжая прожигать жизнь среди девиц ненасытных. А вот Самаритана вместе с отцом Бернардо с большим рвением взялись за организацию фестиваля.
Бартоломео. Джованни, тебе не угодить. Вот и ответы на твои подозрения.
Джованни. Конструкции ложа для правителя всегда предусматривают дополнительный проход для экстренных случаев.
Канцлер сделал паузу и смотрит на Бартоломео.
Бартоломео. Что ты остановился? Продолжай.
Джованни. Сооружение построено так, что вы неминуемо окажетесь в ловушке.
Бартоломео (задумавшись). С этого и надо было начинать, Джованни. Думаешь, они нацелены на меня?
Джованни. Думаю, они готовят покушение на вас.
Бартоломео (задумчиво). Прикажи солдатам быть в полной готовности, при необходимости даже для ареста Самаританы и отца Бернардо. Позже я решу, что делать с Антонио.
Бартоломео и Джованни уходят.


АКТ IV
СЦЕНА I
Отец Бернардо и Антонио появляются в зале.
 
Отец Бернардо. Это было опрометчиво и безрассудно, когда мы готовимся к важному действию.
Антонио. Мне кажется, что вся Верона уже знает о моей драке с Лоренцо.
Отец Бернардо. Вот именно. Не трудно догадаться, на чьей стороне симпатии граждан.
Антонио. Не сдержался.
Отец Бернардо. Не начинают драку, если знают, что соперник гораздо сильней.
Антонио. Мне всегда хотелось проучить этого Лоренцо.
Отец Бернардо. В этом я с вами согласен. Этот весельчак каким-то странным образом снискал любовь граждан Вероны.
Антонио. В очередной раз я унижен Лоренцо. Я жажду мщения!
Отец Бернардо. Стоит ли это таких усилий, чтобы сейчас отвлекаться от нашей важной миссии?
Антонио. Гнев затмил мой разум, что я не успокоюсь, пока Лоренцо не будет наказан.
Отец Бернардо. Это будет непросто, ведь мы в дружбе с семьей Маласпина.
Антонио. Будь проклята эта семья! Ее надо всю уничтожить. Я хочу, чтобы они горели в Аду.
Отец Бернардо. Терять такого сильного союзника, было бы легкомысленно и рискованно.
Антонио. За что я тебе плачу? Ведь именно для этого, чтобы ты находил решения в самых безвыходных ситуациях.
Отец Бернардо. Я вижу злость, как точит вам нутро. Чтоб в чем-то обвинить Лоренцо, на то должна быть веская причина.
Антонио. Тогда придумай, приложив свой изощренный ум.
Отец Бернардо (сосредоточенно). Что ж, все может быть!? Готов ли сеньор Антонио к важному моменту в его жизни?
Антонио. Нет, нисколько!
Отец Бернардо. Что дает повод сомневаться?
Антонио. Многое. Мне придется убить брата.
Отец Бернардо. В истории происходили вещи ужаснее подобных. Кто решался на дерзкий шаг, тот славил имя свое.
Антонио. Но часто их ждала кара небесная.
Отец Бернардо. Но как на счет того, чтобы, избавившись от Бартоломео, одновременно отомстить Лоренцо?
Антонио. Твои слова мне силы придают. Я хочу отнять у Лоренцо все, что ему дорого.
Отец Бернардо. Поясните.
Антонио. Хочу, чтобы перед смертью он испытал невыносимые муки боли, увидев, как страдает его возлюбленная, Анжела Ногарола.
Отец Бернардо. Сеньор Антонио, вы лишь усложняете мне задачу, но тем азарт мой подогревается лишь больше.
Антонио. Посвяти меня в подробности, чтобы я был уверен.
Отец Бернардо. Мы обвиним в убийстве Анжелу и Лоренцо, подбросив труп Бартоломео к их ногам.
Антонио. Как нам отвести от себя подозрения?
Отец Бернардо. Мы поднимем столько шума вокруг смерти Бартоломео, что не возникнет ни малейших сомнений относительно нашей непричастности.
Антонио. И ты думаешь, что канцлер Джованни так легко в это поверит?
Отец Бернардо. Конечно, канцлера тоже ждет подобная участь, и он последует за Бартоломео.
Антонио. Джованни с Бартоломео в последнее время неразлучны. Как тебе удастся их разъединить?
Отец Бернардо. Послушайте, сеньор Антонио, вам лишь нужно будет сделать вид, что вы празднуете событие, устроенное в вашу честь.
Антонио. И мне не придется подмешивать яд в фужер Бартоломео?
Отец Бернардо. Нет, это сделает ваша жена, Самаритана. Доверьтесь мне, я продумал каждую деталь убийства.
Антонио. Я хочу знать про эти детали, чтобы ты меня посвятил в подробности своего плана.

СЦЕНА II
Самаритана появляется в зале.

Антонио. Помяни имя дьявола, как сразу он являет образ свой.
Самаритана. Сочту за комплимент твои слова. Но у нас нет времени обсуждать мою природную сущность.
Антонио. Чем ты так возмущена?
Самаритана. Как не возмущаться, когда ты впустую растрачиваешь время, развлекаясь с девицами в борделе, и рисковал оказаться заколотым шпагой Антонио
Антонио. Не хватало, чтобы и ты меня отчитывала. Лучше порадуй меня важными новостями.
Самаритана. Кстати, что вы здесь обсуждали?
Антонио. Ты пришла в тот момент, когда отец Бернардо должен был посвятить меня в подробности своего плана.
Самаритана. Забудьте! Я подслушала разговор канцлера с Бартоломео. Они все знают.
Антонио. Какой ужас! Раз замысел раскрыт, нам нужно немедленно отказаться…
Отец Бернардо. Не так быстро, сеньор Антонио.
Самаритана. Трусливое отродье! Нельзя остановить неизбежное. Отец Бернардо, у вас есть запасной вариант?
Отец Бернардо. Конечно, я все предусмотрел. Я даже подкупил часть солдат, которые прибудут на помощь по моему приказу.
Самаритана. Оставьте нас, отец Бернардо.
Самаритана жестом руки указывает на выход отцу Бернардо, и он, поклонившись, уходит.
Ты в своем уме? Я что, напрасно тайно ездила в Мантую, где встречалась с твоей кузиной, Аньез.
Антонио. Зачем?
Самаритана. Чтобы наладить связь с ее супругом Франческо I Гонзага.
Антонио. Женщина, кажется, ты сунула свой нос, куда не следует. Гонзага и Висконти – непримиримые враги.
Самаритана. Но ведь они недавно заключили союз.
Антонио. Все эти союзы – лишь временное явление.
Самаритана. Не учи меня, сама знаю. Это часть политической игры Гонзага.
Антонио. С чего вдруг Аньез вставать на нашу сторону?
Самаритана. Она не в меру властолюбива, ведь в ней сочетание кровей Висконти и Скалигеров.
Антонио. Ты ничего не смыслишь в политике, женщина!
Самаритана. Это ты слепец, если не видишь восхождение рода Гонзага на политическом Олимпе.
Антонио. Отец Франческо, Лудовико II Гонзага, хитрит между Миланом и Венецией в страхе, что его управление в Мантуе закончится бесславно.
Самаритана. Твои сведения устарели. Лудовико II сильно болен, и в скором времени Франческо унаследует его титул.
Антонио. Хочешь сказать, что Мантуей уже управляет Франческо?
Самаритана. Ну, наконец, понял. Франческо пытается выиграть время, чтобы собрать войско. И в этом ему помогает его супруга Аньез.
Антонио. Все еще не понимаю, чем женщина может помочь?
Самаритана. Женщина делает мужчину!
Антонио. Но слышал я, что Аньез питает слабость к мужчинам.
Самаритана. Вот так всегда! Как только женщина вступает на стезю политики, самый лучший способ ее опорочить – это обвинить ее в прелюбодеянии.
Антонио. А мне всегда казалось, что для женщины это единственный путь для достижения успеха.
Самаритана (резко перебивая). Хватит об этом! Я приготовила зелье, как ты просил.
Антонио. Что-то меня всего трясет.
Самаритана. Возьми себя в руки, не будь слабым.
Антонио. Знаешь, что нам грозит, если наш план сорвется?
Самаритана. Конечно, нас казнят на площади.
Антонио. Вот именно. Нет, исчезни, женщина! Я не могу убить родного брата.
Самаритана. Правителем Вероны может быть только один. При Бартоломео ты на вторых ролях.
Антонио. Нет! Мы в равной степени правим Вероной.
Самаритана. Вот как? Тогда назови хоть одно решение, что принято тобой?
Антонио. Твои слова – мне будто бы кинжалом в сердце.
Самаритана. Ты уже сделал свой шаг в бездну, что поглотила тебя, и ничто уже не может остановить стремительного погружения в воды Стикса.
Антонио (закрывая уши руками). Я не хочу этого слышать. Еще не поздно остановиться.
Самаритана. Только так твой отец, Кансиньоро, мог управлять. Таково устройство мира. Не сделаешь ты, завтра Бартоломео расправится с тобой. Нельзя разделить один трон на двоих.
Самаритана достает кинжал и протягивает его Антонио.
Самаритана. Возьми в руки этот остро заточенный нож.
Антонио (отстраняясь). Нет, ни за что! Ты дьявол в женском обличии! Не искушай меня.
Самаритана. Сейчас же перестань! Великие дела требуют великих действий.
Антонио. Мой разум сейчас работает напряженно, и на каждое твое выражение в голову приходят отрицания.
Самаритана. Совсем не полагала, что выхожу замуж за трусливого страдальца.
Антонио. Мы сгорим с тобою в Аду.
Самаритана. Пусть так! Но отправь сначала туда своего брата. Сколько ты будешь терпеть власть Бартоломео, который манипулирует тобой?
Антонио. Но я же любил его!
Самаритана. И что? Мы кого-то любим и их же предаем и, чем сильнее первое чувство, тем больше степень обиды, наносимой нами.
Антонио. Послушай, женщина, что помешает тебе в будущем не поступить со мной так же, как сейчас мы хотим это сделать с Бартоломео?
Самаритана (брезгливо с саркастической улыбкой). Не давай мне для этого повода!
Антонио. Да, ты права! Я прославлю Верону своим правлением.
Самаритана. Я стану первой женщиной Вероны. А сейчас пойдем со мной, чтоб ты вкусил запретный плод. Я дам тебе уверенность и силу!
Антонио. Мне выбор этот невыносим. Что будет со мной, куда Великий судья призовет мою душу?
Самаритана. Весь мир и без того в грехах. Чего не сделаешь ради великой цели?!
Антонио. Какой великой цели? Стать единственным правителем Вероны?
Самаритана. Вот именно! Нет места чувствам, есть только цель!
Самаритана берет за руку Антонио, они хотят уйти.
 
СЦЕНА III
Вбегает возмущенный Бартоломео со шпагой, Самаритана сразу прячет нож в «тайнике платья».

Бартоломео. Антонио, я искал тебя по всему Дворцу.
Самаритана. Мы с Антонио готовимся к театрализованному представлению, по вашему распоряжению.
Бартоломео. Оставь нас, женщина!
Самаритана (обращаясь к Антонио). И ты позволишь брату оскорблять свою законную супругу?
Антонио (с грозным выражением лица). Уйди!
Самаритана идет по направлению к выходу, но прячется за занавесью.
Бартоломео. Что с тобой не так? Ты вечно ввязываешься в какие-то истории, которые лишь вредят семье делла Скала.
Антонио. Во всем виновен Лоренцо Маласпина.
Бартоломео. Поэтому он прислал мне твою шпагу?
Бартоломео показывает шпагу, Антонио подходит и забирает ее.
Антонио. Совсем недавно он набросился на меня из-за ведьмы Эрсинии.
Бартоломео. Все знают, что Эрсиния – больна.
Антонио. Нельзя просто терпеть обвинения, распространяемые в Вероне этой женщиной.
Бартоломео. Ты сам знаешь, что обвинения правдивы. Но вместо того, чтобы не обращать внимания, ты своими действиями только усиливаешь подозрения.
Антонио. Мы с тобой по-разному представляем, как управлять Вероной.
Бартоломео. Что ж, просвети меня.
Антонио. Силой и жестокостью.
Бартоломео. Жестокостью можно добиться результата лишь на короткий срок. И однажды накопленная ненависть взорвется, как вулкан.
Антонио. Сколько помню себя, ты только и делаешь, что поучаешь меня. Довольно!
Бартоломео. Не вел бы себя безрассудно, не пришлось бы поучать.
Антонио. Ты не даешь мне воздуха свободного глотнуть, я при тебе все время задыхаюсь.
Бартоломео. Не я ли все время потакал твоим прихотям?!
Антонио. Ты пользовался правом старшего брата. И тебе это нравилось.
Бартоломео. Много ли ты меня слушал, когда женился на Самаритане, которая на тебя невероятно дурно влияет.
Антонио. Мне приходилось страдать под твоим жестким надзором.
Бартоломео. Неужели ты завидуешь мне?
Антонио. Нет больше сил, терпеть эту несправедливость: ты сияешь успехом и славой, а мне остается лишь тень твоих достижений.
Бартоломео. Я полагал, что братство – это дар свыше, а не повод для злобы. Но вижу, как ты легко поддался яду зависти.
Антонио. Мои мечты кажутся ничтожными по сравнению с твоими победами. Я чувствую себя слабым и ничтожным.
Бартоломео. Зависть – это змей в сердце, становясь оковами страха и злобы, что медленно гложет душу. Она разрушает все добро и превращает любовь к брату в злобу и раздор.
Антонио. Хватит! Посмотри на себя. Ты не смог справиться с Анжелой, а у меня красивая жена, на которую ты вожделенно засматриваешься.
Бартоломео. Чем хвастаешь передо мной? Своей распутной женой, Самаританой?

СЦЕНА IV
Вбегает Самаритана с ножом в руке, пряча за спиной.

Самаритана. К чему такая честь, что произносится мое имя?
Бартоломео. К тому, что мне известно, какую вы затеяли тайную игру.
Самаритана. Интересно, что нашептала ваша ищейка, канцлер Джованни?
Бартоломео. Что вы участвуете в тайных встречах с гвельфами и ведете переговоры с домом Висконти.
Самаритана. Вас так напугала моя встреча с вашей кузиной Аньез?
Бартоломео. Меня ничто не пугает! Но я могу вас обвинить в измене.
Самаритана. Вот уж не думала, что обвинения могут строиться лишь на домыслах.
Бартоломео. Обвинения могут выдвигаться и за меньшие проступки. Будьте осторожны!
Самаритана. Не связан ли ваш гнев, сеньор Бартоломео, что вам отказала девушка Анжела?
Бартоломео. Мне никто не смеет отказывать.
Самаритана. И все-таки, Анжела предпочла вам Лоренцо Маласпина. Наверное, это задело ваше самолюбие.
Бартоломео. Женщина, что ты себе позволяешь? Не забывай, как требуют приличия, разговаривать с правителем Вероны.
Самаритана. Я, между прочим, сама являюсь супругой одного из правителей. И вы сами не возражали, когда речь шла о брачном союзе в угоду ваших политических целей.
Бартоломео. Вот именно! Вы – всего лишь часть сделки до тех пор, пока она выгодна.
Самаритана. Ах, какая новость! Не вы ли любезничали с моим отцом, Гвидо Лусией.
Бартоломео. Ты заблуждаешься, женщина! Этот брак был больше выгоден Равенне. Ваш отец запутался в своих политических предпочтениях.
Самаритана. Что вас удивляет? Что мой отец поддержал Папу Климента?
Бартоломео. Да! Ваш отец надеялся на победу Климента над Урбаном. Но он с позором бежал от стен Рима.
Самаритана. К сожалению, все из-за недальновидной военной стратегии Людовика Анжуйского, брата французского короля.
Бартоломео. Нет, все потому, что Бог был на стороне законно избранного Папы.
Самаритана. Если вы во всем видите Божье провидение, значит, отказ Анжелы был предопределен. Я так поняла, Бог от вас отвернулся.
Бартоломео (гневно). Я в последний раз предупреждаю, женщина, следи за языком, иначе распрощаешься с ним.
Антонио. Не смей так обращаться с моей женой!
Бартоломео (оборачиваясь в сторону Антонио). Будь осторожен, брат, чтобы мне не пришлось забыть о наших кровных узах
Самаритана подбегает к Бартоломео и вонзает кинжал ему в спину. Бартоломео пытается выхватить шпагу, но Антонио удерживает его за руку. Самаритана продолжает наносить удары в спину пока Бартоломео, обессилев, опускается на пол.
Изменники!
Бартоломео падает замертво. Антонио и Самаритана оттаскивают тело Бартоломео и прячут его.

СЦЕНА V
Вбегает канцлер Джованни. Антонио от страха трясется.

Джованни. Я слышал крики!
Самаритана. А вот и верный пес Бартоломео!
Джованни. Женщина, ты чересчур осмелела.
Самаритана. А чего я должна бояться?
Джованни. Я могу сделать так, что твой брак с Антонио будет расторгнут, и я тебя с позором отправлю к твоим родителям.
Самаритана. Для расторжения брака нужно получить разрешение Папы Римского.
Джованни. Мне это не составит труда, обвинив тебя в прелюбодеянии.
Самаритана. Мерзкий старик! Как давно тебя ласкали женские руки? Ты определенно изголодался по женскому телу.
Джованни. Как это возмутительно и вульгарно!
Самаритана. Старик, может, ты обессилел, что не способен насытить женщину?
Джованни. Сеньор Антонио, усмирите свою жену!
Антонио (трясущимися губами). Самаритана – полноправный член семьи! И жена правителя Вероны.
Джованни. Пора этому положить конец. Где сеньор Бартоломео?
Антонио и Самаритана грозно наступают на Джованни с разных сторон.
Антонио. Полагаю, его душа на пути к Господу Богу.
Джованни. Вы оба – порождения дьявола!
Джованни хочет сбежать, но Самаритана перегораживает ему путь. Джованни поворачивается в сторону Антонио.
Джованни. Антонио, твоя распутная мать осквернила Верону рождением ублюдка.
Антонио. Умри, старик!
Антонио выхватывает шпагу и вонзает в грудь Джованни, тот падает замертво.


АКТ V
СЦЕНА I
Утро. Дворец семьи Ногарола. Появляется Лоренцо, ему навстречу выходит Анжела.

Анжела. Вот уж не думала, что ты решишься.
Лоренцо. Я прибежал так рано, чтобы тебя увидеть. Вскоре и отец мой присоединиться, чтоб попросить твоей руки. Но я смотрю, ты будто бы не рада?!
Анжела. Сегодня, выглянув в окно и увидев, вместо радужных красок один лишь туман…
Лоренцо. Что ты остановилась?
Анжела. Тревожно мне.
Лоренцо. С чего такие грустные мысли?
Анжела. С того, что злой рок навис над домом Ногарола.
Лоренцо. Со мною рядом ничто не причинит тебе вреда.
Анжела. И все-таки, страх охватил меня, ведь странный сон явился ночью мне.
Лоренцо. Сны – пустяк! Мы сами превращаем их в переживания.
Анжела. Нет, ты послушай. Светло. Поле, и вокруг множество цветов. Я собираю цветы, не понимая для чего.
Лоренцо. Ведь все понятно, цветы символизируют любовь.
Анжела. Но я не различаю красок. И вижу образ Рока Судьбы, который толкает меня, и я, теряя равновесие, падаю в бездну неизвестности. Я думаю: "Неужели все это происходит со мной! Да, кажется, это я. Но, может, это сон!" Я хочу проснуться...
Лоренцо. Не трать зря силы на разгадку.
Анжела. Послушай до конца. Я размахиваюсь и бью, что есть силы, но это удар в пустоту.
Лоренцо. Теперь я буду рядом с тобой, всегда твой сон оберегая.
Анжела. Мой сон?! Когда душа блуждает в темноте, в безвестности теряясь, страх накрывает своим одеялом.
Лоренцо. Не постичь любовь, не рискуя, не желая сердце тревожить. С тобой готов взобраться на Парнас и встречать бесконечно приливы.
Анжела. Ты безнадежный фантазер. И будто ты во власти заблуждений, окутанный в пустыне миражами.
Лоренцо. Люблю твои искрящие глаза, когда сияют радостной лучинкой.
Анжела. Но, может, ты слепец, что беса не способен распознать?
Лоренцо. Пусть так, но я готов рискнуть.
Анжела. Тебе, конечно лучше знать. Ах, да, прости, не я тебе судья! Но помни, что всегда в сюжете прячется змея.
Лоренцо. Хотя не жду я милости твоей, готов пройти сквозь мороз и ураганы.
Анжела. В Вероне редкостью являются морозы, а ураганов вовсе нет.
Лоренцо. Ты среди неба ясного – гроза, и потому слова я произношу с запинкой.
Анжела. Куда пропала смелость?
Лоренцо. Твои брови свисают, как тучи, и взглядом пронзаешь жгучим.
Анжела (улыбаясь). Ты сможешь распознать, что может скрываться за моей улыбкой?
Лоренцо. Твоя улыбка – гармония Вселенной, и сердцу мне отрада.
Анжела (громко смеясь). Но, может, это маска, чтоб обмануть?!
Лоренцо. Твой смех и вовсе пространство заполняет светом. Хотя какой бы маской ты не прикрывалась, в глазах твоих я истину прочту.
Анжела. В каком-то смятении я будто.
Лоренцо. Теперь я жизнь не мыслю без тебя.
Анжела. И все-таки похоже на игру.
Лоренцо. Ты будто ангел, сошедший с полотен, но вуалью, прикрывшись стыдливо, мне кажешься слишком ретивой, как дерзкая птица в полете.
Анжела. Скажи, твое решение несокрушимо?
Лоренцо. Нет силы той, что способна меня остановить!
Анжела. Тебе придется пугливую лань защищать.
Лоренцо. Ведь, кажется мне, что дикую кошку я силой поведу к алтарю.
Слышен шум. Вбегают Антонио, отец Бернардо и солдаты.
Вот они, убийцы! Хватайте их!
Солдаты хватают Лоренцо и Анжелу, скручивают им руки и уводят.

СЦЕНА II
Подземелье замка Скалигеров. Отец Бернардо входит в комнату для пыток. Палач, чья голова покрыта капюшоном, что не видно лица, приводит Лоренцо. Лоренцо сопротивляется, тогда палач бьет Лоренцо, что тот падает. Палач сажает Лоренцо в кресло  и приковывает его цепям. Отец Бернардо подает знак палачу, и тот удаляется.

Отец Бернардо. Допрашивать тебя, похоже, смысла нет. Анжела ведь уже во всем призналась.
Лоренцо. Хотел бы знать, в чем именно?
Отец Бернардо. В том, что ты убил сеньора Бартоломео.
Лоренцо. С чего мне убивать сеньора Бартоломео?
Отец Бернардо. Как я устал от разных отговорок.
Лоренцо. Зачем же время тратить зря?
Отец Бернардо. На что?
Лоренцо. На откровенный вымысел.
Отец Бернардо. Поверь, допросов я провел немало в своей жизни. Вы отпираетесь вначале в надежде, что сойдет все с рук, но потом сдаетесь.
Лоренцо. Конечно, ведь всем известны ваши методы инквизиторов.
Отец Бернардо. Инквизиция для того и существует, чтоб сохранять порядок и блюсти закон с неотвратимостью наказания за преступления.
Лоренцо. Вы прикрываетесь законом лишь для того, чтобы самим творить безнаказанно зло.
Отец Бернардо. Палач, воды!
Входит палач с кувшином воды.
Влей в горло Лоренцо побольше воды, чтобы он утолил жажду. Может, будет сговорчивее.
Палач силой открывает рот Лоренцо и начинает лить воду в его горло. Лоренцо сопротивляется. Отец Бернардо жестом руки приказывает палачу остановиться и уйти. Палач уходит.
Послушайте, сеньор Лоренцо, ты из благородной семьи, где чтут законы чести, но что я вижу. Лишь жалкое отрицание, недостойное мужчины.
Лоренцо (задыхаясь). Не вам мне говорить о чести. Для вас мораль – прикрытие, и только, чтобы согрешить.
Отец Бернардо. Меня удивляет твое упорство. Ты стойко держишься в сравнении с другими.
У Лоренцо начинается приступ кашля.
Лоренцо. Пусть обрушится молния на дом Скалигеров, заслуживших проклятие потомков.
Отец Бернардо. Вот, что я говорил, вы затаили злобу на семью делла Скала, что власть принадлежит им.
Лоренцо. Насколько мне известно, моя семья в союзе с делла Скала.
Отец Бернардо. На выгоде основаны союзы, и при удобном случае готовы сдать друг друга.
Лоренцо. Вы признаетесь в том, что делла Скала предала семью Нагарола?!
Отец Бернардо. Все, хватит тратить мое время. Палач, принеси раскаленное железо.
Вновь входит палач с металлическими щипцами. Разорвав рубашку на груди Лоренцо, прожигает ему грудь. Лоренцо издает от боли стонущий крик.
Признавайся, ты убил сеньора Бартоломео и канцлера в придачу.
Лоренцо (с трудом выговаривая). Могу ли я спросить, где совершено убийство?
Отец Бернардо. Ты смеешь насмехаться? Ты совершил убийство у порога семьи Ногарола, прикрыв тела плащами.
Лоренцо. Как-то сложно и запутанно. Как оказался сеньор Бартоломео в доме Ногарола?
Отец Бернардо. Он шел просить руки Анжелы, но всем известно, что и ты претендовал на ее благосклонность. Нет, я все, конечно, понимаю: мужчины на многое готовы ради любви.
Лоренцо. Вы бы хотя бы потрудились свои обвинения выстраивать в логическую цепь. В чем смысл?
Отец Бернардо. Ревность! Ревность, которая с любовью наравне. Одно не может существовать без другого.
Лоренцо. Зачем мне ревновать? Наша любовь с Анжелой взаимна, ее любовь принадлежит мне.
Отец Бернардо. Так сложена природа человека. В сеньоре Бартоломео ты соперника увидел.
Лоренцо. Что за бред?
Отец Бернардо. Ревность оберегает любовь, так взявшись под руки, они проходят этот путь вместе и расстаются, если кто-то из них спотыкается.
Лоренцо. В своем ли ты уме монах?
В подземелье входит Антонио и обращается к отцу Бернардо.
Антонио. Преступник уже признался в убийстве?
Лоренцо. Ну, что Антонио, наслаждаешься своим триумфом?
Антонио. Я всего лишь вершу справедливость.
Лоренцо. Взгляни на свое истинное лицо предательства, в страхе обнаружить уродство своего настоящего Я.
Антонио (испуганно). Выбейте из этого упрямца признание.
Лоренцо. Тебя перекосило, и ты дрожишь перед фактом быть разоблаченным.
Антонио убегает из подземелья.
Беги, Антонио! Ты еще не осознаешь, что для тебя это начало конца.
Отец Бернардо. Терпению пришел конец. Сейчас посмотрим, какую песню мне споешь? Палач!
Палач входит с веревкой в руке. Отец Бернардо подает знак, и палач начинает душить Лоренцо веревкой.
Еще не поздно, сеньор Лоренцо. Зачем испытывать муки боли?
Отец Бернардо подает знак палачу, чтобы тот прекратил душить Лоренцо.
Лоренцо. Мне к боли не привыкать. Я за Верону жизнью рисковал и ранен был в бою.
Палач подходит к столу с инструментами для пыток. Лоренцо глазами следит за палачом. Палач приступает к пыткам. Гаснет свет. Раздаются стоны Лоренцо.
Отец Бернардо. Признайся в убийстве Бартоломео и Джованни.
Лоренцо. Признаться в том, чего не совершал?
Отец Бернардо. Вними моим советам и угрозам.
Лоренцо. Я убивал в бою врагов и только.
Отец Бернардо. Если не ты, тогда напрашивается лишь один ответ. Сама Анжела к этому причастна.
Лоренцо. Что за глупость!? Хрупкая девушка свалила двух здоровых мужчин.
Отец Бернардо. Подумай о своей возлюбленной, Анжеле. Освободи ее от мучений. Ведь, если будешь ты упорствовать, палач своими грязными руками будет терзать ее нежное тело.
Лоренцо. Монах, убей меня сразу! Я и так знаю, что обречен, и на справедливый суд могу не рассчитывать.
Отец Бернардо. Убить? Это самое легкое, что могло бы тебя ожидать. Ты представить себе не можешь, какие муки ада тебя ожидают. Палач, уведи его отсюда и приведи Анжелу.
Палач хватает ослабевшего Лоренцо и уводит, таща по полу.

СЦЕНА III
Палач грубо толкает перед собой Анжелу внутрь комнаты. Отец Бернардо жестом руки указывает палачу, удалиться. Палач уходит.

Отец Бернардо. Анжела, юное создание с миловидным лицом.
Анжела. Монах, меня тошнит от слов твоих. И всем своим видом ты вызываешь лишь отвращение.
Отец Бернардо. Дерзкая девушка! Я пытаюсь проявить к тебе участие, но, кажется, ты не понимаешь, в каком тяжком преступлении тебя обвиняют.
Анжела. Я знаю лишь о том, что ворвались солдаты в мой дом и грубой силой привели меня сюда.
Отец Бернардо. Как же ты объяснишь, что на пороге вашего замка были обнаружены мертвыми сеньор Бартоломео и канцлер Джованни?
Анжела. Откуда мне знать? Может, вы подбросили трупы, чтобы отомстить моей семье?!
Отец Бернардо. С чего так откровенно мстить?
Анжела. С того, что моя семья является откровенным противником делла Скала.
Отец Бернардо. Молчи, женщина! Твоя семья пошла против власти Священной Римской империи. Но мы это долго терпели, лишь из-за снисходительности Бартоломео делла Скала.
Анжела. Поэтому вы убили его?
Отец Бернардо. Гнусная ложь! Если ты сознаешься, возможно, на сеньора Антонио снизойдет милость, и он пощадит тебя.
Анжела. Как же моя семья?
Отец Бернардо. Все зависит от твоих признаний. Ведь, наверняка, тебя привлекли к заговору против сеньора Бартоломео обманом и хитростью.
Анжела. Так это был заговор?
Отец Бернардо. Как еще это назвать, если был убит его ближайший соратник, канцлер Джованни?
Анжела. Может, это было выгодно вашему хозяину, Антонио?!
Отец Бернардо. Хватит! Те пытки, что ты познала, были щадящими по приказу сеньора Антонио, но я этого терпеть не буду.
Анжела. Не забрызгай меня своей слюной от неистовой злобы, монах.
Отец Бернардо. Ты смеешь мне дерзить? Будь благоразумной! Я даже подскажу, что правильно сказать.
Анжела. Ты смешон, монах! Но ради любопытства, что я должна сказать?
Отец Бернардо. Это же, наверняка, сделал Лоренцо, ты просто оказалась невольной свидетельницей.
Анжела. Как твоя мать могла родить такое чудовище?
Отец Бернардо. Палач!
Входит палач.
Я разрешаю тебе развлечься с этой сеньоритой. Когда тебе еще представится подобный случай? Я же буду с удовольствием наблюдать, как можно поглумиться над женской честью.
Палач приближается к Анжеле, хватает ее за шею и хочет поцеловать. Анжела впивается зубами в ухо палача, и тот издает крик. Палач, отскочив, бьет Анжелу по лицу.

СЦЕНА IV
Самаритана входит в подземелье.

Самаритана. Что они с тобой сотворили, бедное дитя? Злодеи! Идите прочь с моих глаз.
Монах и палач удаляются.
Анжела (сплевывая кровь). Если ты надеешься затуманить мой разум своими льстивыми уговорами, тебя постигнет неудача.
Самаритана. Как это грубо! А я надеялась, что мы подружимся.
Анжела. Дружат с равными себе.
Самаритана. По благородству крови я не уступаю тебе.
Анжела. Но уступаешь в целомудрии. Хотя, не удивительно, у матери развратной не может быть праведной дочь.
Самаритана. Кажется, ты не осознаешь всех последствий.
Анжела. После всего, что вы сотворили, последствия очевидны.
Самаритана. Но все еще поправимо.
Анжела. Скажи, что движет тобой? Ты была лишена материнской любви?
Самаритана. Не пытайся воззвать к моей совести.
Анжела. О, у тебя ее нет. Ты покрыла позором свое имя бесконечным распутством, орошая свое лицо брызгами скверны.
Самаритана (надменно). В моих руках твоя судьба.
Анжела. Ты наслаждаешься своей властью надо мной, даже не предполагая, что в жизни все может измениться в одно мгновение.
Самаритана. Ты не в том положении, чтобы меня запугивать.
Анжела. Это же так очевидно, что ты пребываешь в необъятном страхе. Женщина должна быть символом добродетели!
Самаритана. Кто следует добродетели, то плетется в конце стада, кто пренебрегает, достигает вершины и славы.
Анжела. Величия достигает тот, кто способен любить! Ведь любовь к чему-то обязывает, требует возвышения наших душ и самопожертвования.
Самаритана. Любовь – лишь средство для достижения цели.
Анжела. Ты даже не пытаешься скрывать уродливость своей души.
Самаритана. Я была о тебе лучшего мнения. Для женщины важней обладать красивым телом.
Анжела. Не тело делает женщину красивой, а добродетель.
Самаритана. Что ты заладила про добродетели? Меня уже тошнит.
Анжела. Не удивительно. Ты насыщаешь себя порочными желаниями, которые уносят за собой, бросая в пучину адского вращения.
Самаритана. Не переживай за меня. На исповеди у отца Бернардо я вымолю прощения у Бога.
Анжела. Но исповедь у столь же порочного монаха не освободит тебя от грехов.
Самаритана. Бог милостив! Разве нет? Значит, он простит меня.
Анжела. У тебя ложное представление о всепрощающей силе Бога. Но ты, погруженная в яму грехопадения, всего лишь будешь убеждать себя, что твои грехи отпущены.
Самаритана. Мне жаль тебя, что ты так наивна.
Анжела. Это мне тебя жаль, что ты еще не видишь лица «Того», в сопровождении которого последуешь в Ад.
Самаритана в испуге оборачивается.
Самаритана. Кто? Что-то я никого не вижу.
Анжела. Все попытки увидеть «Его» тщетны, «Он» быстрее тебя, сильнее, могущественнее. Ведь он внутри тебя. Ты еще не прочувствовала приближение неизбежности?
Самаритана. Я бы на твоем месте была сдержанна в словах, ведь тебя ждет смерть за содеянное преступление.
Анжела. Известно Богу, что я невиновна. И смерти я не боюсь. Но человеку, что живет во лжи и лицемерии, и страшно умирать, и страшно жить.
Самаритана. Остановись уже! Лучше насладись последними часами своей жизни, ведь все, что ты видишь, все, к чему прикасаешься, существует, пока есть ты.
Анжела. Тебя трясет, и лицо твое искажено гримасой страха.
Самаритана подходит к Анжеле, разрывает ей платье, потом начинает бить ее по лицу. На лице Анжелы появляется кровь.
Самаритана. В последний раз я тебе предлагаю сделать выбор: спасти себя и своих родных, признав Лоренцо виновником преступления, или принять смерть.
Анжела (выплевывая кровь изо рта). Себя спасая ценой предательства, боль сердца не унять мне никогда, остаток жизни проведя с чувством беспредельной вины.
Самаритана. Неужели смерть лучше жизни?
Анжела. Я так люблю Лоренцо, что без него я все равно умру.
Самаритана. Что ж, тебе придется соединиться с Лоренцо, но не при жизни, а там (указывая рукой вверх), на небесах.
Самаритана хватает Анжелу за волосы и скидывает ее со стула на пол, после чего начинает бить ее ногой.
Палач!
Появляется палач.
Брось эту преступницу в подземелье к ее любимому Лоренцо. Может, она образумится, когда изголодавшиеся крысы начнут грызть ее тело.
Самаритана уходит, палач, схватив за руку Анжелу, тащит по полу за пределы комнаты.

СЦЕНА V
Подземелье Дворца. Лоренцо лежит с закрытыми глазами, прислонившись к стене. Палач тащит за собой истерзанную Анжелу и бросает в камеру. Анжела с трудом ползет к Лоренцо и опускает голову на его грудь.

Лоренцо (с трудом выговаривая). Анжела, что они с тобой сделали?
Анжела. Что делают трусливые гиены со своими жертвами?
Лоренцо. Я признаюсь в преступлении, только чтобы эти звери тебя не пытали.
Анжела. Ради меня ты жертвуешь собой, но жертвы я подобной не приму.
Лоренцо. Они должны сохранить тебе жизнь и отпустить.
Анжела. Не будь моей любви к тебе, ты не оказался бы здесь.
Лоренцо. Я ни о чем не жалею.
Анжела. Но, если бы пришлось начать все сначала, как бы ты поступил? Ты прошел бы мимо, встретив меня?
Лоренцо. Ни за что. Встретив тебя, я увидел свет во тьме, и мое чувство вспыхнуло в глубине озаренного сознания. С любовью к тебе моя жизнь обрела цельность.
Анжела. Лоренцо, мой мимолетный незнакомец, что чувства пробудил нечаянно, но полюбила так, что без тебя мне жизни нет.
Лоренцо. Я больше всего боюсь забвения, и наша любовь не оставит след в чьей-то памяти.
Анжела. Может, когда-нибудь о нашей истории кто-то напишет!?
Лоренцо. Надеюсь, что свободные граждане Вероны, узнав об убийстве Бартоломео, расправятся с Антонио делла Скала.
Анжела. О каких гражданах ты говоришь? Эта вульгарная масса еще веками будет пребывать в невежестве, думая лишь о том, как насытить наслаждением свое тело.
Лоренцо. Отрекись от меня, чтобы сохранить себе жизнь.
Анжела. Зачем мне жить, чтобы в скорби безмерной рыдала и в вечной тоске проводила черные дни?
Лоренцо. Может, тебе удастся отомстить за мою смерть.
Анжела. Я не так сильна, чтобы отплатить местью за твою смерть. Но все еще тлеет надежда, что Бог не оставит нас.
Лоренцо. Что есть Бог? Для одних страх, для других – оправдание, для третьих – сила.
Анжела. Но ведь Богу было угодно, чтобы мы встретились.
Лоренцо. Как Бог взирает на объевшихся священнослужителей, которые целый день проводят в молитвах, а потом, как только спускается ночь, предаются разврату?
Анжела. Но Богу было угодно, чтобы мы познали любовь друг к другу.
Лоренцо. Почему же он не защитил нашу любовь? Почему он допустил, что мы с тобой в сыром подземелье?
Анжела. Я верю в справедливость и Божий суд.
Лоренцо. Бог слеп к бесчинствам правителей, и не останавливает тех, кто в погоне за деньгами и властью, вершит беспредельное зло.
Анжела. Будет проклят род Скалигеров. Антонио ждет участь жалкой смерти!
Лоренцо. Не так я представлял свою смерть, ведь последнее, что я вижу – голые стены сырой камеры.
Анжела. Но разве я не рядом с тобой? Я здесь, у твоего изголовья, провожу рукой по твоим волосам.
Лоренцо. И заполняешь пространство своим шепотом, как легкий ветер и шелест листьев, сливаясь с мелодией той песни, что ты напевала в окне.
Анжела. Ты слышал, как я пела?
Лоренцо. Да!  В той песне, тревожащей блаженно-сладостное состояние души, я погружался в призрачный мир недоступного.
Анжела. Она про любовь, которой не суждено было свершиться.
Лоренцо. Прости! Прости, что не успел подарить тебе любовь.
Анжела. За то короткое время наших встреч ты подарил мне целый мир.
Лоренцо. Жаль, что не могу это вернуть.
Анжела. Взгляни мне в глаза. Пусть это будет последним, что останется в бесконечности космоса.
Лоренцо. Все сливается перед глазами, исчезает и вновь появляется. Какие-то вспышки света. Внутри меня адская боль, с которой я не в силах бороться.
Анжела. Это скоро пройдет.
Лоренцо. Картины стремительно сменяют друг друга. И в одной из них я вижу зловещее приближение смерти. У тебя слезы?
Анжела отворачивается.
Анжела. Не думай об этом. Мне стыдно, что могу показаться слабой.
Лоренцо. Тебе нечему стыдиться, не скрывай свои слезы.
Анжела. Мои слезы дождем проливным спадут на Верону.
Лоренцо. Кажется, силы меня покидают. Я начинаю слышать гармонию сфер.
Анжела. Что буду делать я без тебя?
Лоренцо. Ты наденешь черную шаль и придешь ко мне поутру, Скроет горькие слезы вуаль. Над моей склонившись могилой, Крепче боль, сжимая в груди, Твои губы прошепчут мне: «Милый!»
Анжела, ты выйдешь за меня замуж?
Анжела. Да, мой Лоренцо! И буду с тобой, пока смерть не разлучит нас.
Лоренцо умирает.
Анжела. Казалось, любимого я обрела, но мой Лоренцо покинул меня навсегда. Мне не хватит слез оплакать тебя. Мои страдания – не лучше смерти. Но и жалкую жизнь я не хочу влачить.
Анжела, обняв Лоренцо, закрывает глаза и умирает.

Финал. Занавес опускается.