В эпицентре

Она мне положила руку на плечо.
Сначала шла рядом со мной параллельно.
Иду, значит, я себе прямо - возле и вдоль какого-то дома зашагал. И вдруг зашагали рядом со мной. Глянул чуть вбок - заметил сначала девушку. Она потолще и в очках. Другая вполне себе красивенькая.
Я иду и они идут - не перегнали меня, догнав.
Вдруг мне пальчики свои тоненькие на плечо. Но продолжая идти. Это уже которая красивая рядом со мной. Мол, остановись, что ли? Теперь имею право повернуться и посмотреть. Подбородочком показала - мол, идём, идём дальше. Какая-то провокация, что ли, думаю? Нелепо так идём - она будто закадычная моя подруга.
Но так точно мне когда-то Реня вдруг ручку свою положила на плечо. Мол, я хороший, хорошо ей, мол, со мной.
А тут? Мне притвориться, что ничего не происходит?
Явно же вызов какой-то, хулиганство, что ли.
Она идёт рядом со мной так, будто мы вместе и вот рядом куда-то идём и я ей близок. То ли из мира иного видение-явление? Ну, потому что сладостное довольно ощущение. Пальчики её сразу же почувствовал - субстанция волшебная же.

Бывали, бывали такие сказочные моменты в биографии. Надо бы их все припомнить-описать. И вот ещё один, значит. Но какой-то, однако, особенный.
И тут она другой рукой меня за локоть. И тоже - сладостность это, чудодейственность.
И прижалась вдруг. Мне умереть, что ли, от этого ощущения девичьей стройности? Причём, невелика поверхность соприкосновения вовсе, но хватает, чтоб натура моя дорисовала себе роскошь, не умещающуюся мне в восприятие.

- Уж не приглашаете ли вы меня переспать? - я вдруг ей говорю. Аж сам своей смелости удивился. Мол, хорош я - такой смелый и весёлый. А сам чувствую: сейчас всё испорчу. Но испорчу одной части себя, а другая-то моя часть вся не своя от непонимания.
- Да.

Её голос. Сказать, что не робка - это мало. Пацанка. Ясно, что робкий - это я. Да что там робкий - трус: ухнуло во мне всё от этого её "да". И понимаю вдруг, что это что-то очень даже гениальное во мне стрельнуло - сразу про секс высказалось, но ведь угадало. Нет, не угадало - почуяло.
А вот кто смел, так это она. Да, это смелость эдакая вульгарная. Но и не только. Что-то и иное - небывало-редкостное.

- Наверное, не с тобой. Ты слишком красивая.
Опять говорю будто не я, а что-то во мне само слова складывает.
Я имею ввиду ту, другую. Мол, они проституки и заманивают так клиентов. Но я, мол, ведь не дамся... Нет, не так. Я, может, как раз бы и "дался", да у меня всё равно денег нет. А у меня правда их нет разве?
С тою другой, впрочем, было бы как раз интересно, случись это всё в самом деле.

- Нет. Со мной.
Неужели. Это. Случиться. ?
И какое-то почти мне незнакомое чутьё моё внутреннее сигналит мне: это не проституция. И это вообще не криминал.
Но подвох ведь должен какой-то быть! Это иное моё чутьё говорит. Которое у меня всегда в сознании.
Поэтому всё жду темы денег. Мол, она столько-то стоит. А сам вдруг:
 - Ну, пошли. Веди.

Ну, потому что же хочу - вот, моя правда. И именно это моё заветное - вот так иметь женщину, а, точнее - девушку. И ей - сколько ей? Девятнадцать?
А мы уже идём.
И вторая куда-то пропала. Зачем же она нужна была тогда? А вот зачем: ни зачем. Шли вместе, а потом "моей" захотелось. Ну, и другая лишней стала, вот и исчезла.

Моя спутница - не, ну, ясное дело, она эдакая - ну, распутная то, что называется. Грязь? Да, всё это грязно. Но тут такой случай - какой-то иной случай.
Чистота какая-то сквозь, допустим, грязь.

Разумеется, не надо мне никуда идти. Но я вот иду. Потому что музыка уже вовсю пылает.

Она меня повела в какой-то подъезд. То, что называется, обшарпанный, открытый, и навстречу всё какие-то люди - то дети, то парни соответствующей, то есть, криминальной внешности. Грабить меня, что ли, на самом деле всё-таки будут?

Но что-то в ней, говорю, есть такое, что как на волне плыву - то ли симпатия её ко мне - будто-то бы я ей чем-то понравился, что она зорко во мне подметила.

Был ведь потому что какой-то эпизод: я мимо них проходил, ещё ничего не предполагая. Вот когда к тому дому подходил, вдоль которого мне предстояло топать. Они там обе стояли невдалеке. И чуть мельком её краем глаза я заметил. Сразу заметил, что у неё то, что называется, очень красивые глаза. И волосы. Русые, но они густо-пышные. А брови-ресницы очень тёмные. Глаза же белёсо-голубые.

Да, вот, как бывает, думаю: уже не вырваться и это по собственному желанию.
Да, куда-то лезу в свою беду, наверняка. Но вот-вот - такое ярчайшее же светит, что натура моя уже просчитала заплатить за него - дать высокую цену. Мол, будь, что будет, но отхвачу себе полноценнейшего, наивысшего.

Все встречные в подъезде смотрят на неё понимающе. Значит, клиентов, что ли, водит.
Она не спрашивает у меня о деньгах. А я думаю ещё и о презервативе - будет ли, мол. А если не будет, как реагировать? Уходить? Или вприглядку?

Тема тут такая - этот шлейф её образа, он, как букет огромный, как сиреневый огромный куст уже пьянит меня... не куст тут, а целое небо. Оно сквозь все параметры обыденных оценок-отношений льёт на меня, в меня свою музыку.
Это, не имеющее никаких определений, вещество живой девушки.
 
Каждая, думаю, обладает этим источником - и каждой, ей, конечно, не ведомы его - её же самой - эти эффекты.

В какую-то квартиру она меня завела, а там внутри какие-то всё дети полувзрослые, братья-сёстры её, что ли. Сразу мы в какой-то комнате с нею оказались.

Ей очень хочется секса, вот, что тут важно.
Так я и почувствовал: она меня торопит - мол, а то не успеет - выстрелит без меня.
Мы прямо стоя.
Вот я вижу это. И тело её вижу - какая талия, какие бёдра. Всё белёсое. Я знаю, что такое сочетание пропорций таза, талии, ног надо бы назвать некрасивым. Но в том-то и дело, что я не хочу впускать в эти картины никого постороннего, никому не понять этой вершины, она только моя. Все эти детали как раз этим эффектом неожиданной прозаичности и рождают самые драгоценные мои состояния.

И как мы теперь - после этого? Куда?
Она держит крепко мою руку. Как будто бы - чтобы не сбежал после того, как оба насладились. Но я вовсе не убегаю. Я весь охвачен, укутан, опутан, погружён. Пронзительна эта аура. И снова мне никак не описать её.
Знаю только, что вот он, смысл жизни.

Она куда-то меня ведёт. Улицы, задворки, опять улицы. Ходим час, два. Ей не нужны никакие слова. И мне - никакие. Вот так чувствовать её. Я знаю, это закончится. Но у меня останется эта вершина. Буду знать, что побывал в эпицентре. И теперь знаю, какой он, смысл всего.

Мы опять на какой-то лестнице - это не жилой дом. Никого на лестнице. Она знает это место. Мы долго поднимаемся. Она поворачивается ко мне: - Скорее. У меня опять.
Я вижу перед собой её главное - она забирается на перила и всё - мне навстречу. Вижу эту конструкцию во всех подробностях. Каждую чёрточку. Но она очень торопит - надо скорее слиться в одно целое.
Она опять истекает блаженством.
Я вслушиваюсь, нет - вглядываюсь - туда, куда никак моего взгляду не проникнуть. Но я будто вижу эти пространства там, заполненные тесно и скользко. Сжатость и простор одновременно.
Так и жить бы теперь - одно в другом.
Но нет. Кому-то надо, чтобы так не было.

Как же так: всё-всё-всё кончается?