На чём держится

Опять это.
Ей исполнялось восемнадцать.
Как же я попал на тот день рождения?
Я туда не шёл, не стремился - я туда не попадал. Но вдруг оказался.
Будто я там что-то делал другое, но задержался. И не заметил, как там началось другое.
Я что-то всё делал своё - наверное, резал-клеил. Но подошла ко мне она.
Что-то спрашивала.
Подходит мужчина к нам - несёт мне бокал, протягивает. Мол, выпей.
Она там главная и она со мной - вот он и решил, что я тоже кто-то.
Пойдёмте, мол, ко всем, - говорит. И вот я среди всех. Я там был явно чуждый гость. И только она знала меня и ко мне была почему-то привязана.

Что такого я сказал ей, что она всё время оказывалась возле меня? Так и сидела рядом.
Она шебетала. Я пытался вникать в то, что она мне говорила. Я что-то тоже говорил ей - разумеется, такое говорил ей, что никак бы не выдало мой к ней интерес. Да и не было интереса.

А потом все аж куда-то шли. Она справа от меня. Но слева от меня, представьте себе, её отец. Он сух и худ и у него чёрные усы. И он ничего против, выходит, не имеет, того, что она при мне.
Не он между нами, не он хотя бы с той стороны от неё - чтобы мы как бы оказались перетягивающими её каждый к себе. А он, выходит с другой стороны от меня - мизансценой такой, будто то ли он меня к ней подталкивает, то ли они меня оба взяли в оборот.

Её ладошка всё время в моей ладони.
Всё вчувствываюсь в своё это чувство: как я становлюсь сам себе значимым-важным. И как слова мои становятся сами собой именно такими, какими им и положено быть, если я ценен.
А он счастлива таким подарком - чуть ли не бантом перевязанным я себя должен ощущать.

А втекает уже вовсю. Это особенное. Это, которое не описать, а всё описать пытаюсь. Это великое. Вот откуда же оно всегда появляется?
Особь женского пола. И каждая из них рождает музыку неповторимую. Каждый раз единственную и заветную.
Как же не в собственно интимной части дела дело, а вот в этом сопровождении. Хотя часть сокровенно-физиологическая для этого должна хотя бы ожидаться.

Черта, кажется, пересекается в момент, когда я понимаю, что очень близко от меня преспокойно сейчас существует вот это - это участок суши на грани мировой влажной бездны.
Я же вроде так хорошо знаю, как там всё устроено. И всё равно каждый раз это сказка первозданная и ни на что не похожая.

И мы уже куда-то приходим все. Я всё готовлюсь уходить. И смекаю, как буду добираться домой. Но всё у них продолжается, что ли. Это уже у них дома. Людей меньше. И они уже не так нуждаются в ней.
Она меня завела в какую-то комнату. Но света нет. Только синь ночная из окна. У стены стою я, а она налегла на меня и шепчет.
Не войдут ли сюда? Я чист перед ними, если войдут. Хотя всё - музыка потекла, заструилась.
Говорит мне такое: я счастлива, что ты у меня будешь первый.
А я подумал неуместно: значит, не последний.
И это мгновение превращается в вечность - и так легко ему это удаётся.
Я весь и так пронизан ею. Губы, губы, губы, губы. И шейка за ушком. Но описывать этого я не хочу. Почему, интересно?

Есть какое-то доверие её мне своего этого естества. Оно принципиально не для рассказа другим. Будто бы это должен знать только я. И на этой эксклюзивности всё, мол, и держится. Эти подробности не должны попасть ни к кому другому. Я пока не понимаю, почему так.