Бессильные боги. Сцена II

На улицах длинных
   Лишь грубые тени –
Их гложет безликая тьма;
В полуночной сини
   В обманчивой лени
Сияет сестрица-Луна.

И редкие окна
   Играют огнями
В столь поздний, безжизненный час –
Как символ, что втоптан
   Рутины ногами
В квартир повседневную грязь.

Отбросив окурок,
   Таинственный путник
Шагает по мёртвым камням,
По улице хмурой,
   С ритмическим стуком –
Аккордом истаявшим дням.

Асфальт изукрашен:
   Чуть тлеющий пепел –
Как нити неровных следов,
Виновник уставший
   Их тянет – как цепи
Божественной воли миров…

И чудится взорам
   Случайных прохожих,
Что город во тьме замерцал –
И смотрит с укором
   И болью, и дрожью
Из треснувших окон-зеркал.

Налево – оскалы
   В разбитых витринах,
Направо – угасший фонарь,
И тенью пожара
   И облаком дыма –
Над городом рока звонарь…

Но то лишь мгновенье –
   И вспыльчивым ветром
Рассеется тёмный мираж…
Уйдёт наважденье –
   И улицы светом
Накроет неона пейзаж.

Здесь больше живого
   И тьма безоружна,
Но всё же дорога одна…
И в тенях – тревога.
   С небес равнодушно
На пепел взирает Луна.