Пустота

***
Бывает такая внутри пустота,
что кажется: вот — бесконечное место
для воздуха внешнего,
звука,
холста —
и, может,
такого,
о чём неизвестно.

Тогда я хватаюсь за книги. Ещё
я музыку ставлю, рождённую немцем —
и есть у меня хитроумный расчёт
явиться вселенной иной поселенцем.

Там, в этой вселенной, отсутствует страх,
и круг завершил остывающий ветер —
и немец
(ну ладно, пускай будет Бах)
меня клавикордом каким-нибудь встретит.

Такая бывает внутри пустота,
что звуки уходят в неё, как в пустыню
уходит густых миражей высота;
и весь океан вымерзает и стынет.

Есть птицы. Привыкли они к доброте,
точнее — к наполненной горстью кормушке.
И я привыкаю к своей пустоте
(привычка нам свыше дана
потому что).

И, Боже мой, что за нелепая чушь —
как может сиротство казаться блаженством?
Но птица без имени — серенький плюш;
кормушка наполнена — акт джентльменства.

Остаться, уйдя. Вот блаженство и блажь —
остаться, уйдя в пустоту, как младенцы
уходят, старея, на дальний этаж,
и дремлют
вселенной иной поселенцы.

Я буду таким же, как был, но теперь —
в своей пустоте одинокой и гордой, —
как
оторопь сна,
как закрытая дверь, —
как звук, уходящего вдруг клавикорда.