Слепота

Быть может, вижу я не всё. 
Я принимаю истину как есть, 
И зрение вернуть своё 
Пока я не могу: деньги надо поберечь.

Спросонья, входя в наш белый мир, 
Я вижу лишь его же отражение. 
Не искажённый чёрный сад, ампир — 
В нём нет ни боли, ни искушений.

В стенах его спектакли красками пестрят, 
В нём роли, маски и костюмы инородные. 
Здесь вид, эмоции и нравы не щадят 
Того, кто не видит, чем они дородные.

Я здесь обычный серый гость, 
И даже гость способен различить 
И темноту, и в темноте увидеть гвоздь, 
Не напороться и другим не навредить.

Я же везде одну картину вижу: 
Лишь только возгласы её рисуют сами. 
На улице и в парке их я слышу — 
Они по-своему работают руками.

Но здесь мне нечего смотреть: 
Спектакль старый, я же его видел. 
И стал я ближе к выходу лететь; 
На удивление, его я видел.

Внезапно грудь наполнили цветы, 
И вправду, на входе была аллея: 
Цветы и клумбы, а в фонтане ты — 
Мальчик, вдохновитель Фолея.

Идя среди разрозненных кустов, 
Я лицезрею отголоски, тени: 
Детский плач — это малыш Густов 
Опять с другом в клумбу влетели.

Очки уже как вторые брови 
Сидят и двигаются, иногда линяют. 
Когда линяют, не чувствуется боли — 
Не первый раз я брови ведь теряю.

Стучу палочкой, почти что на бегу, 
Я на ходу город рукою длинной изучаю. 
И в бодрствовании, и в бреду 
Я это место всегда узнаю.

Здесь я родился и зрячим стал я тут, 
Здесь прошли все молодые годы. 
Здесь мой характер на вид стал Тут, 
И мои слёзы обратились в воды.

Родная лавочка, приветик, дорогая! 
Моё место всегда держишь свободным. 
Уже обветрилась, ты старая такая — 
Тебя бы облить краской водной.

Я здесь покой всегда среди шумов найду; 
Я здесь вновь зрение орлиное обретаю. 
На лавочке я вновь живой иду — 
И палочку в кусты я убираю.

И вот как будто обычный человек 
Сидит и смотрит с интересом вдаль. 
На деле же не видит ничего — и человек 
Шляпу надев для мира умирает.