Жених

ЭПИГРАФ:

          «Три дня купеческая дочь
          Наташа пропадала»
                А.С. Пушкин. Жених.



Три дня купеческая дочь
Наташа пропадала;
И лишь во двор на третью ночь
В беспамятстве вбежала.

Подол разорван, весь в грязи,
Глаза огнём сверкают.
Купец с женою в той связи
Что и сказать, не знают.

«Где пропадала ты три дни?
Где проводила ночи?» –
Спешат с вопросами они,
Но дочь сомкнула очи.

Не слышит слов, и лишь дрожит,
Как под дождём прохладным.
Сказала мать: «Пусть полежит,
Пусть отдыхает, ладно.

Вопросы станем задавать,
Когда в себя придёт.
Жива, так что же горевать?
Авось, Господь спасёт».

Но утром заданный вопрос
Им не принёс утех.
Ответом им лишь море слёз
Иль неуёмный смех.

Смирил свой гнев на дочь отец,
Утешилась и мать.
И порешили, наконец,
Что тайны не узнать.

Прошла неделя, с нею две,
И месяц пролетел
О непристойном озорстве
Забыли между дел.

Но вскоре вспомнить им пришлось
Про этот эпизод.
Поскольку горе разрослось
В естественный приплод.

И скрыть позор от глаз людских
Приходится порой.
Наташи дочь для всех других,
Объявлена сестрой.

Взята кормилица в их дом,
Уж коль пришла нужда,
И правда, скрытая с трудом,
Забыта навсегда.

Наташа стала, как была,
Как прежняя, точь-в-точь:
Опять румяна, весела,
Ну просто чудо-дочь!

И с наречённою сестрой
Заботлива, нежна,
Бывает, что взгрустнёт порой,
Задумавшись, она.

Бывало веки задрожат,
Прикушена губа…
Но где же девки не грустят?
Такая их судьба.

Но вот соседка к ним на двор
Незваная пришла
И про Наташу разговор
Нежданно завела.

«У вас товар, у нас купец,
Богат, красив, влюблён,
Собою парень молодец,
Жениться хочет он».

Купец ответил: «Дочек три!
Девиц не сыщешь краше.
Какую хочешь забери!
Которую ж?» – «Наташу».

«Ну что же, жду теперь его
Знакомиться в семью.
Ведь должен я узнать того,
Кому её даю».

Назначен день, украшен стол
Едою и питьём.
Жених знакомиться пришёл,
С приятелем вдвоём.

Но лишь взглянув на жениха,
Невеста чуть жива.
Сидит бледна, грустна, тиха,
Почти полумертва. 

«Ты от чего ж, – он говорит, –
Красавица, грустна?
Откуда столь печальный вид?»
Но нет, молчит она.

«Уж я ль лицом тебе не мил?
Не строен? Не богат?
Ужель тебя не покорил
Мой вид и мой наряд?»

«Жених вы видный, вам вполне
Гордиться есть резон.
Но только вот взгрустнулось мне,
Припомнила я сон».

«О чём же сон?» – отец спросил.
«Гуляла я впотьмах,
Холодный дождик моросил,
Мрак, холод, сырость, страх!

Шипы изранили ладонь.
Скатилась я в обрыв.
Но вот вдали блеснул огонь,
Надежду подарив.

Тут я пошла на огонёк
Ускоривши ходьбу.
И набрела на ручеёк,
А рядом с ним избу.

Я в дверь стучу – ответа нет.
Решилась я войти.
И вижу стол. На нём обед
Персон для десяти.

Взяла кусочек пирога
И съела в тот же миг.
Вдруг в дверь ударила нога,
А после – громкий крик.

Я в страхе спряталась за печь,
Прикрылась под мешком,
Стараясь плечи не обжечь,
Стою себе тишком.

 В дом входят десять молодцов,
И девица одна.
Но как баран у продавцов,
Вся связана она.

Тут самый главный среди них
Налил себе вина.
И с одобренья остальных
Он выпил всё до дна.

И тут пирушка началась,
Как свиньи во хлеву.
Их лица помню и сейчас,
Как будто наяву.

И только девица одна,
Заложница вражды,
Не получила ни вина,
Ни хлеба, ни воды.

Когда ж насытились сполна,
Их главный говорит:
«О чём, постылая жена,
Душа твоя скорбит?

Ты отчего ж не весела,
Когда я пьян и сыт?
Ты не всегда такой была!»
Она ж в ответ молчит.

«Да я родню твою сгубил,
И в этом резон!
В наследство замок получил,
Весьма роскошен он.

Могли бы жить с тобою в нём,
Мы много долгих лет.
Но ты сожгла его огнём
За это дашь ответ!»

«Коль хочешь, гадкий негодяй,
Гнев на меня обрушь.
Убийца подлый, так и знай:
Ты мне теперь – не муж!

Я смерти засмеюсь в лицо,
И не закрою глаз!
Убей! И забери кольцо,
Твой проклятый алмаз!»

Жестокий муж стоял над ней,
На Демона похож.
И в гневе он рукой своей
Вонзил в девицу нож.

Затем, чтоб снять с руки алмаз,
Ей палец отрубил.
С друзьями вместе в тот же час
Её похоронил.

Когда ж собрались уходить
Вернулся на крыльцо,
Сказал: «Как мог я обронить
Алмазное кольцо?

Ищите, братья, на полу
Наверное, лежит.
И не оно ли там в углу
Под лавкою блестит?

Нет, это только лишь стекло!
От кубка, может быть.
Как жаль! Ну что ж – не повезло!
Пора нам уходить!»

Ушли они, захлопнув дверь,
И снова – тишина.
Одна осталась я теперь,
От страха холодна.

Лишь через час, набравшись сил,
Решилась прочь уйти.
Но прежде – так Господь решил –
Смогла кольцо найти.

Был тёмен лес, коварен, тих,
Замешкалась я зря!
Злой рок вернул людей лихих,
Иль жадность главаря.

Тут негодяй меня схватил
Как бешенный шакал,
Меня на койку повалил
И честь мою отнял.

Три ночи я потом в лесу
Скиталась как в бреду…
Свой крест покорно я несу
И смерти только жду».

Купец белее снега стал,
В конце промолвил он:
«Жених наш, кажется устал?
Какой кошмарный сон!»

«Я не пугаюсь женских снов, –
В ответ сказал жених.
– Девичий бред, увы, не нов,
Простим за это их».

Она глядит ему в лицо,
Вдруг руку подняла:
«Знакомо это вам кольцо?
Сказать, где я нашла?»

Купец взглянул на слуг своих,
И прямо за столом
Повязан крепко был жених
С приятелем вдвоём.

Убийца был приговорён,
Повешен поутру.
Теперь пугает он ворон,
Качаясь на ветру.

А я скажу: «Отец и мать,
С подругой, или без,
Не надо девок отпускать
Гулять в полночный лес».