68. И храбрость враг не сможет притупить

      Фрагмент романа «Вдова»
       (предыдущая глава из романа «Вдова»
         http://stihi.ru/2025/07/06/5630
          «67. Душевные муки главнокомандующего»)

Пусть не был расположен к явным ссорам
Со свитскими угрюмый Бонапарт,
Батальная картина перед взором
Отбила полководческий азарт,
К истерике склоняя неизбежно.
Взбешённый император слал поспешно
Дивизии одну вслед за другой,
Резервы истощая, с жару в бой.
Но Смерть одолевала их небрежно
И ладила всему кошмару свой
Утробный жуткий запах неживой
Взрыхлённой плоти – грешной и безгрешной.
Покрыли землю кровь и требуха,
И созданная взрывами труха…

К батальной не привязанный картине,
Старавшийся не вглядываться в дым,
Лип тенью к Бонапарту камердинер,
Мол, что пить-есть желает господин.
Однако император раз за разом,
Сквозь зубы прибегая к чёрствым фразам,
Отказывался резко от услуг,
Ведь мозгу задавал работу слух:
И звуки канонады, и доклады
От маршалов. А зрение напряг
Надолго вид мелькавших передряг:
Несносные издержки от осады
Российских укреплений, а порой
Жуть русских контратак, их конный рой.
            *             *             *
«Для нас, возможно, нет на небе квоты,
В раю не ждут. Обидно умирать…
Ползём вслед за бригадами пехоты,
Как будто мы не конница, а рать
Болотных черепах! – мозг кирасира
Кипел досадой. – Чёртова Россия
С её пространством всех нас поглотит,
А жизни для   мучений   лишь продлит…
Полезем всей своей колонной плотной
Овражистую пойму той реки
Форсировать, обрыву вопреки?!
В овраге впереди воды болотной,
Сказали, нет, но топкий есть ручей,
А мы поскачем, как нельзя, кучней?

Прыть с мерина не стребуешь.   Проглот    мой
Овса не видит вволю… Дело швах:
Как мало от дивизии пехотной
Французов остаётся на глазах…
Меня, блондина, красит гарь в брюнета…
По-прежнему до русского люнета
Отважным гренадёрам не дойти.
Пора сойти им с нашего пути…
Под ядрами не выглядит гламурным
Наш способ сдохнуть. Сразу бы в галоп
И к русским в тыл прорваться, а не в лоб
Смотреть их пушкам, стоя! – столь сумбурным
Ход мыслей был у всадника в строю,
Но прежде, чем устроиться в раю,

Гвардейцу-кирасиру и саксонцу
В полку, что назывался «Гард дю Кор»,
Мечталось. – Яркой славе, словно солнцу,
Все рады, а бравада – не в укор.
Бой близок. Хоть какая перемена!
Большое дело! Нужно непременно
Особо отличиться. Ураган
Атаки возведёт нас на курган.
А дальше – схватка дня за батарею…
Ждать тяжко под обстрелом. Холодок
С мурашками. Совсем – ого! – продрог.
Поскачем – сам себя враз отогрею.
В бою и вовсе станет горячо…
Нелишнем будет вновь размять плечо…»
            .             .             .
Под канонаду, а не под литавры
Цвет конных сил Европы – на убой!
Элита всей империи (кентавры?)
Могла бы над пехотною гурьбой
Годами возвышаться и кичиться,
Но бойне суждено было случиться.
Помимо пуль и ядер в ход картечь
Пошла плотней – полков не уберечь,
А с конским кирасирским поголовьем
И вовсе в глубине России крах!
И где-то затаилась, ждёт в кустах
С ещё своим невысказанным словом
Вся сила русской конницы, чью прыть
И храбрость враг не сможет притупить…
            .             .             .
Про качество с количеством законов
В бою полно, как для могил земли…
Почти полсотни вражьих батальонов
Курганной батарее предрекли
Захват и гибель, ведь всего лишь восемь
Уставших батальонов русских оземь
Ударились, чтоб с места не сойти –
Люнет от неприятеля спасти…
Смерть выглядела бы совсем обжорой,
Коль в тактике своей Барклай был плох.
Кавалергардский полк и конный полк
Гвардейской кавалерии тяжёлой
Успел Барклай де Толли взять в ядро
Резервной кавалерии. Ведро

В объёме уступает явно бочке.
Впрямь, противостоящих кирасир
(при самом впечатляющем росточке
И шансах закатить кровавый пир)
Побольше у французов оказалось,
Что на прогнозах боя отражалось,
Чем русских записных богатырей.
Мюрат хотел направить поскорей
На помощь атакующей пехоте
Лавину лучшей конницы – в тылы
Пехоты русской, чтоб, как от метлы,
Не по своей летели бы охоте
Ошмётки обороны россиян
Прочь в сторону. Прямой убойный план.

Полков гвардейских два, но ведь российских!
Мюрат предположить не мог, что пять
Его полков отборных кирасирских
Копытами и пятками сверкать
Сподобятся, бежав от меньшей вдвое,
Но русской кавалерии. Живое
Паническое чувство, то есть страх,
Заставили врага сбежать в овраг:
Все пять полков Аоржа ускакали,
Не выдержав удара русских, прочь,
Пехоте не успев своей помочь.
Семёновка речушка глубока ли?
Дивизии невместно утонуть:
Ручей не преградил для бегства путь.

Тактическому замыслу Мюрата
Не сразу сбыться было суждено.
За инициативу – бой! Утрата
Её вела план маршала на дно
Ручья в кривом Семёновском овраге.
Гвардейская пехота русских в страхе
Бежать не пожелала от атак
Могучих кирасир. Какой пустяк,
Казалось бы, сломать каре пехоты
И с тыла ненавистный взять курган!
Прибрать не получается к рукам
Всю инициативу в час охоты
На самый ненавистный им редут:
Мюрат и Ней – кто первым вымрет тут,

Топчась в бессильной злобе у кургана!
Останется остаткам кирасир
От бывшей славы разве что    труха,    но
Терять нельзя им славу: у транжир
Фантомные есть шансы на победу.
Как ложка хороша всегда к обеду,
Так должен соразмерен быть удар
Всех сил, пока совсем не опоздал.
Поверить, что нашла коса на камень
«Кентаврам» европейским невдомёк.
Все нервы – в бой! Но каждый нерв далёк
Ещё от истощенья. Под руками
Воителей поводья их коней,
Но жизням их не стать никак длинней…

Саксонцы потеряли стимул, дескать,
Повергнуть тяжко сходу русских в прах.
С атакой быстрой бешенной гвардейской
Случился у саксонцев, пусть не крах,
Но скорость Гар дю Кор как полк прорыва
Совсем утратил: он устал и криво
Ушёл от цели, выдержав удар
Российской кавалерии. Удрал
Ли полк, когда во фланг и с тыла
Своей пехоте в помощь и стремглав,
С угрозой заключить врага в анклав,
Драгуны с кирасирами настырно
Саксонцев стали массово давить?
Врагу в досаде впору просто выть.

Едва ль поэскадронно, ручейками
Трагически просачивался полк
Фон Лейссера, которого «клыками»
Уже ворочал где-то русский «волк»:
Оставить ли, мол, мясо на скелете?
Наскоком кирасирским волки эти
Раздёргали гвардейский полк не вдруг.
Лишился тот поддержки, да в круг
Облавы чуть не влип без командира.
Родили великанов их отцы.
Израненные в стычках храбрецы,
Удерживаясь всё ж верхом на диво,
Искать бойца полк Цастрова могли,
Но кони сил не брали от Земли.

Полк Цастрова не справился с пехотой,
Случилось то, с чем Лейссер был знаком:
Она, припав к земле своей охотой,
Вставала, чтоб смертельным тумаком
Летели вслед врагу за пулей пуля.
Смерть, гвардию саксонцев облюбуя,
Щадила русских: сдвинувшись в каре,
На косогоре, словно на горе,
И мастерски сплотившись массой крупной,
Отстреливаясь дружно по врагам,
Гвардейцев обращая в мёртвый хлам,
При этом оставалась неприступной,
Пехота, взяв саксонцев на штыки,
Кричала им: «Дрожите, мудаки»!

Вернутся в строй, как сказано в уставе,
Спешили кирасиры в разнобой,
Но тщетно. Да и кони их устали.
А русские давили не гурьбой.
Сплочённо! Окружали и теснили,
Противника, чьи кони были в мыле.
С саксонцами (со всеми, кто живой)
Российские драгуны влезли в бой,
И с ними рядом тоже кирасиры.
Саксонская бригада в тесноте
Сбивалась в кучу, словно в темноте,
По кругу отбивалась, что есть силы.
Отрядами разрозненно примкнуть
К своим пытались все, кто рьян хоть чуть.
 
Ужель опять в болотистое устье
Ручья бригаде лезть?! Иль в    кровь    ныряй…
В свой тыл врага дух русский не допустит!
Что ж с Тильманом? Бригадный генерал,
Собрать желал и в строй вернуть саксонцев,
Но проще упырей послать за солнцем,
Чем стройно развернуть к врагу толпу.
«Глазам своим не верю, будто сплю!
Нас русские    смести    сейчас готовы
И выставить обратно за овраг
Иль там и погубить нас, вырвав флаг»! –
Мозг понял: злобны русские оторвы,
А тот, кто направляет их, ретив.
И Тильман леденел от перспектив.

У русских генералы не уныли:
«Стал борз ты, Бонапарт? Утрись-ка, сир»!
Саксонские полки разъединили
Атаками драгун и кирасир.
Чтоб как-то избежать удара в анус,
Полк Цастрова, от русских отбиваясь,
Не слыша в стороне отставших вой,
Мог строй восстановить бы боевой,
Но с пиками гусарский полк Ахтырский
Вломился в неуклюжую толпу,
Ломая построенье, и на лбу
бедняги-генерала богатырски
вздувались жилы, Тильман понял: «Враг
сейчас бригаду сбросит всю в овраг»!

Овраг бы для саксонцев стал могилой,
Когда бы не вестфальцы в помощь им.
Вестфальских кирасир усталой силой
Ещё не посчитали. «Размозжим
Пехоте встречной головы и сбросим
В прах всадников, и, вопреки угрозам,
Мы штурмом все редуты их возьмём! –
Дошли вестфальцы собственным умом. –
Бригадный генерал наш Хельмут Лепель –
Блестящий кирасирский генерал»!
Фон Лепель бился, бился, но не брал
Семёновский рубеж. Великолепен
Был русский атакующий отпор.
Отброшен враг. Естественный отбор.

Немецким кирасирам славить гордо
Грядущую победу недосуг.
С вестфальцами российская пехота
Смышлёно повторила недотрюк
(Как было и с саксонцами) в притворстве.
Громадны вражьи кони, но не в росте
Порою суть. Смекалка-то важней!
Легла пехота навзничь, и по ней –
Взглянуть со стороны, так рот не стало –
Но только пронеслись ряды врага,
Так «павшие» вскочили и ага…
В ружейных вспышках поле заблистало:
Вдогон во вражьи спины пули влёт.
«Война не мёд»! – сказал бы рифмоплёт.
            *             *             *
Сломав в Багратионе возраженья,
Но словно перед ним же и винясь,
За пару дней до главного сраженья
По-свойски рассуждал светлейший князь:
«Нам левый фланг даст больше вскоре терний.
Тебе досталась слабость укреплений,
Но ты, князь, видя крест, не обессудь.
На фронт работ, на всех – лопат лишь чуть.
Враг флеши городить не даст нам долго.
Для нас шоссе –   главнее   защитить.
Усиливать врагу тут слаще прыть.
Соблазнов для него тут будет столько,
Что путь открытый краткий до Москвы
Прельстит Наполеона враз, увы.

Скажу неутешительную фразу.
Позиция для битвы не ахти.
Понятно было многое и сразу,
Но лучшей до Москвы нам на найти.
Добавлю откровенно без подвоха.
На левый фланг при случае подмога
Успеет от Барклая подойти.
Ты, князь Багратион, меня прости…»
На севере дивизий русских много:
Подобие больших сплошных фаланг.
Кутузов полагал, что правый фланг
И Новая Смоленская дорога
Предстанут для врага как самоцель.
«Здесь важно Бонапарта гнать взашей.

На поле боя, как в мешок зашитой,
Нельзя встать русской рати на сей раз.
Смоленский тракт под плотною защитой
Всей армии, что даст нам верный шанс
В порядке отступить из-под удара,
Когда затихнет бой и будет здраво
Уйти стремглав по лучшей из дорог», –
Кутузов осторожен был да строг.
Пассивность в руководстве – отраженье
Навязанного плана: срочно дать
Бой генеральный, зад врагу надрать.
Кутузов был противником сраженья.
Суть в том, чтоб, избегая неудач,
Мешать врагу сыскать победу вскачь.

              (продолжение следует)